Обет колдуньи - Гамильтон Лорел Кей - Страница 7
- Предыдущая
- 7/62
- Следующая
В ней ожило предчувствие заклятия. Оно говорило: на самом деле. Оно говорило: боль. Если она промедлит, Алиса умрёт. Если она бросится вперёд, они обе умрут – или нет. Келейос выбрала «или нет» и метнулась вперёд, вдруг возникнув перед демоном. Удар его меча был тяжёл и неотразим. Это был всего лишь сон, но Келейос вскрикнула, когда клинок сломал ей ключицу. Заклятие заставило её выдержать боль. Она завопила и освободила в себе силу. Вылетевший огонь спалил нить, привязывавшую её – и Алису – к этому сну. Лёжа там, живая – что возможно было лишь во сне, – она увидела возносящиеся к небу серые нити.
– У меня кровь не идёт, – сказала она себе. – Это только сон.
Пронзённое мечом сердце неистово качало кровь. Сзади раздавался тонкий отчаянный крик. Алиса, бедняжка. Келейос собирала мощь, всю, что была, и жгла нити направо и налево. Нити в небе скрутились. И сон был прерван.
Перед Келейос была тьма, непроницаемая для её ночного зрения. Мягкая, как бархат, и уютная. Она устала, выдохлась, но что-то её не отпускало, тянуло. Сквозь разум сочилась магия – чья-то чужая магия. Она резко хлестнула по ней, и та вдруг исчезла. Были ещё дела, кроме плавания в темноте. Нужно найти и спасти Алису. Да, спасти. «Спаси меня, Келейос». И ещё был сон, ужасный и срочный сон, требовавший рассказа.
Келейос открыла глаза и увидела Бертог, целительницу-подмастерье. В её голубых глазах было напряжение, и Келейос поняла, откуда взялась чужая магия. Чтобы её пробудить, целительница использовала глубокое проникновение, и Келейос ей навредила. Она попыталась заговорить, но лишь захрипела. Бертог сказала, стараясь подобрать обидные слова: – Не шевелись, подмастерье Келейос. Ты вне непосредственной опасности, и Селена пошла привести целителя-мастера. Келейос протестующе замычала. Девушка сидела очень прямо, с ног до головы астрантская дворянка, и жёлтый шёлк её платья почти сливался по цвету с волосами.
– Я встретила Селену в холле и пришла посмотреть, чем я могу помочь.
Келейос попыталась схватить целительницу за рукав, но руки отказывались служить. От левого плеча до середины спины пульсировала уходящая боль.
Бертог продолжала, будто не хотела дать Келейос заговорить:
– С Алисой все хорошо. Она глубоко спит – очень устала. Я занималась болезнями сновидения и знаю, что она будет спать много часов без снов – кроме тех, которые обычно у детей бывают.
– Верно, – обрела голос Келейос. Она прокашлялась, стараясь избавиться от хрипоты и пытаясь вспомнить, почему ей трудно говорить. Серебряный блеск падающего меча – да, у неё была рана шеи. Это часто затрудняет речь. Она вспомнила нити, привязывавшие их ко сну.
Подойдя так близко к смерти, Келейос могла бы рассказать Бертог о заклятиях и фантазме, но передумала. Клятвы целителя не позволяли наносить кому-нибудь вред, но она могла что-то знать и хранить в секрете. Для белой целительницы она слишком много времени проводила с последователями Матери Яда. Тут толчком распахнулась дверь.
В бесформенной белой хламиде целительницы-мастера вошла Джодда, и с ней пахнуло духом исцеления. По белому платью разметались пышные и длинные чёрные волосы. Сосредоточенные голубые глаза и профессионально безмятежное, но приветливое лицо. За ней шёл Белор Снотворец.
Его синие глаза были затянуты поволокой сна или магии. Он был приземист, широкоплеч и белокур. Лицо его было бы мягким и детским, если бы не решительный подбородок. Он был одет в мешковатые штаны, заправленные в высокие, выше колен, ботфорты. Распахнутая и неподпоясанная туника, не подходящая к штанам, открывала голую грудь. Иллюзии Белора были предметом всеобщей зависти. Даже главный мастер-иллюзионист всей школы находил в них для себя новое.
О причине этого дара догадывались только Белор и Келейос: клеймо демона. Магия демонов, текущая в их жилах. Как и её рука в кожаной тюрьме, так и его врождённая магия – запятнаны.
Они встретились глазами, и с одного взгляда он понял – у неё все прошло. Его страх уменьшился.
Последней вошла Меландра, низко опустив голову, так что волосы скрыли лицо. Она была по-девчоночьи влюблена в Белора, но считала себя уродливой и потому держалась неуклюже.
Джодда проследила красную черту от левого плеча Келейос возле шеи, уходящую под ткань туники. – Это тебе досталось во сне? Келейос с трудом выдавила подтверждение. Лицо целительницы прояснилось, с него ушли все чувства. Джодда протянула руки ладонями вниз к началу и концу раны. От её рук по телу Келейос разлилось тепло, а потом Джодда начала дёргаться и трястись, не теряя контакта с телом пациента. Под потолком комнаты отдался задыхающийся вопль, и по белой хламиде стала расползаться багровая полоса. Пульсирующая боль оставила Келейос. Джодда откинулась назад, застыв в позе лотоса в глубокой медитации. Только лечение тяжёлых ран вгоняло белых целителей в транс. Келейос подумала, было ли то серьёзное внутреннее повреждение или скорее душевная рана.
– Когда-нибудь и я так научусь, – спокойно сказала Бертог. Келейос посмотрела на девушку в модном шёлковом платье. Клинья рукавов спускались почти до полу. Пояс был украшен драгоценностями. Светлые волосы закручены в узел и стянуты золотой нитью. Многие подмастерья-целительницы подражали мастерам и носили хламиды бледно-голубого цвета. Когда они станут мастерами, голубое сменится белым. В мешковатом платье целительницы Бертог никогда не будет выглядеть так, как сейчас. Этой мысли Келейос не могла не улыбнуться. Белор опустился на колени возле Келейос. – Что там стряслось? Она тихо ответила ему на ухо: – Фантазм и связывающее заклятие. Он ошеломлённо прошептал: – Фантазм? Каким образом? А заклятие в башне – как могло быть?
Она с усилием приподнялась на локтях, Белор хотел ей помочь. – Мне уже хорошо.
Она увидела Алису, свернувшуюся калачиком у дальней стенки.
– Кто-то открыл башню. Её больше не защищает символ закона. Его нужно вернуть на место, пока не появились новые чудовища.
Джодда прогнала Белора и начала уверенными руками профессионала исследовать пациентку. Келейос подозвала Меландру. – Можешь сделать мне одолжение? – Конечно.
Она встала на колени, распустив густые волосы, как вуаль, отгораживающую её от Белора.
– Прекрати, будь добра, разговоры и дай мне тебя посмотреть, – сказала Джодда.
– Джодда, надо закрыть башню от рыщущих в ночи. Следует проверить всех чародеев ниже подмастерьев. Позволь мне послать Меландру разбудить отца и мать общежития, пусть поднимут одного из мастеров-чародеев. Нужно закрыть башню. Тогда я буду вести себя тихо.
– Я поняла, что башня была открыта, но при чем тут чародеи? – спросила Джодда.
– Когда я освобождала Алису и была ранена, я потянулась наружу за силой. И боюсь, что воспользовалась мощью чародеев – или одного из них – без его ведома. – Это зло, – заметил Белор. – Это было не нарочно, я просто не справилась. – Очень хорошо, – сказала Джодда. – Бертог, пойди с ученицей, если там нужно будет лечить.
– Нет, не надо, – вмешалась Келейос. – Я её поранила нечаянно, когда она вошла в моё сознание для лечения. – Поди сюда, Бертог. Девушка неохотно ступила вперёд. Джодда коснулась её тела и закрыла глаза.
– Да, ты ранена. Иди к себе и отдохни, исцели себя сама. Меландра, позови целителя Фельдспара. Ты его знаешь в лицо? Девушка кивнула. – Хорошо. Иди.
Девушка поклонилась мастеру Джодде и выбежала. Запыхавшись, вошла Селена.
– Целительница, ты нужна внизу. – Что случилось?
– Мастер Фиделис. Её нашли без сознания. Что-то в середине её заклинания пошло не так. Джодда встала:
– Я с тобой ещё не закончила, Келейос, так что отдохни. – Она повернулась к Белору. – Поручаю тебе проследить, чтобы она отдохнула и больше себе вреда сегодня не причинила. – Повинуюсь, – ответил он с полупоклоном. – Мне ещё рано отдыхать, Джодда. Моё пророчество не может ждать до утра.
Джодда глянула гневными, почти почерневшими глазами:
– Зачем я тебя лечу? Ты все время делаешь себе плохо. Иди пророчествуй, но я не буду тебя лечить, когда ты упадёшь без сознания. Полежишь день-другой в постели – поумнеешь.
- Предыдущая
- 7/62
- Следующая
