Обсидиановая бабочка - Гамильтон Лорел Кей - Страница 58

• Предыдущая
• 58/142
• Следующая

Он содрогнулся и сильнее прижал меня к себе. Я и не глядя могла сказать, что он готов к жертвоприношению, но надо было все-таки посмотреть. Да, он был готов. Я осторожно высвободилась.

– Ты можешь вернуться к вампирам, Сет. Кажется, ты готов к жертве. – Я заставила себя глядеть ему в глаза.

Он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Мы вернулись к вампирам, держась за руки. Но не вампиры меня смущали, когда мы шли через комнату, а люди. Бернардо смотрел так, будто собирался пересмотреть мой статус как неприкосновенной Мадонны. На лице у Олафа было почти злобное выражение. Он смерил меня скорее взглядом вервольфа накануне полнолуния, а не мужчины, глазеющего на женщину. Эдуард чуть-чуть нахмурился – значит чем-то был озабочен. Вампиры выглядели примерно так, как я и ожидала. Итцпапалотль смотрела серьезно, будто не знала раньше, что я умею вызывать силу по своей воле. Вот почему они сегодня извинялись, когда вытащили меня на сцену.

Я подвела Сета к Чолталокалю, как отец подводит невесту к жениху, а потом отошла и встала рядом с Эдуардом. Он поглядел на меня, будто попытался увидеть какую-то перемену, но не смог. Раз мне удалось смутить Эдуарда, то дело того почти стоило.

– Тебе понравилось, мой кот? – спросила богиня.

– Да, небесная владычица.

– Ты готов принести жертву?

– Да, небесная владычица.

– Тогда принеси ее.

Она посмотрела мимо него, на меня, с таким видом, будто ей не нравится то, что она видит. Ее почему-то встревожило то, что я сделала с Сетом. Может, она ждала, что я отведу его в уголок и просто рукой сделаю то, что надо, как второстепенный женский персонаж в порнофильме? Взволновало ли ее то, что я использовала не только легкий секс, но и силу? Или она видит и понимает что-то такое, чего не вижу и не понимаю я? Тут никак не узнаешь, пока не спросишь, а признаться перед Мастером вампиров в подобном невежестве – отличный путь к смерти. Так что насчет магии – никаких вопросов. Только о деле – будем надеяться, что все-таки и до этого дойдет.

Сет снова достал серебряный ножик, взял в руку собственную плоть и приставил к ней острие. Я увидела, как Бернардо отвернулся к двери. Острие вонзилось в тело, и я тоже отвернулась. Думаю, все мы отвернулись, кроме Олафа. В первый раз его это могло поразить, но сейчас он уже справился с потрясением. Льется кровь, режут плоть – такого Олаф пропустить не может.

Он смотрел, как режут плоть, но потом я уголком глаза заметила, что и он отвернулся, а значит, стоит еще раз посмотреть. Я должна была знать, на что у Олафа не хватит духу выдержать.

Вампир опустился на колени. Я, наверное, ожидала, что он просто слижет кровь, но он этого не сделал. Он присосался так же, как и Диего к уху Сета. Он почти до последнего дюйма втянул Сета в себя. Ягуар закрыл глаза, и лицо его было сосредоточенным.

Я снова отвернулась и встретилась взглядом с мертвыми глазами четырех поверженных монахинь. В эти пустые и злобные лица смотреть было даже труднее, чем на обрабатывающего кого-то вампира. Я повернулась к ним спиной в буквальном смысле и увидела, что так же поступил Олаф. Он обнял себя руками и никуда не смотрел. От неудобной позы по нему проходила какая-то волнообразная судорога. До него все же доносились звуки. Мне хотелось, чтобы стоявший у меня в ушах звон стал хотя бы поглуше.

Тихие сосущие звуки, хлюпающее чмоканье плоти, резкие вдохи – наверное, Сета. После нескольких быстрых вздохов он заговорил:

– Умоляю, небесная владычица, я боюсь потерять контроль.

– Наказание тебе известно, – ответила она. – Я уверена, что оно достаточный стимул владеть собой.

Я глянула назад и увидела, что Сет таращится через плечо на четырех женщин в углу. Когда он повернулся, на лице его был страх. Вампир все еще жрал, сосал, двигая горлом. Конечно, рана уже должна была закрыться, если только не нанесли еще одну, когда я смущалась и не смотрела.

Сет всадил ногти себе в ладони. Кожа побледнела на пальцах. Он дышал все быстрее, голову откинул назад, и тут вампир оторвался от него, оставив его стоячим и нетронутым.

– Рана закрылась.

Чолталокаль встал и отошел к госпоже. Как только освободилось место, Сет рухнул на колени, медленно разжав руки, будто это было больно. Кровавые полумесяцы остались на ладони, но это помогло. Чем угодно надо было отвлечься, чтобы не попасть в когти ручных ведьм богини.

– Я предлагаю гостеприимство тебе и твоим друзьям. Можешь взять Сета, если хочешь, и закончить с ним то, что так нужно его телу, судя по его виду.

Я вдруг поняла, что она имеет в виду под гостеприимством. Я почему-то не думала, что в ацтекской культуре такое было, хотя, если я правильно помню, ацтеки вроде посылали Кортесу не только еду и золото, но и женщин для его людей. Может, и здесь такие же порядки. Только я не хотела с этим иметь дело.

– Приближается рассвет. Я чувствую, как он давит на темноту, и эта тяжесть готова разорвать ночь.

Она чуть повернула голову и вроде бы то ли задумалась, то ли пыталась ощутить ночь, ветер либо что-то еще.

– Да, – сказала она. – Я тоже чувствую.

– Тогда не сочтите за оскорбление, но нельзя ли нам сегодня отложить гостеприимство и поговорить об убийствах?

– Только если ты дашь мне слово, что ты придешь и воспользуешься нашим гостеприимством до возвращения в Сент-Луис.

Я глянула на Эдуарда, он пожал плечами. Значит, решать мне.

– Я не согласна заниматься сексом с твоими подданными, но я согласна нанести визит.

– Тебе понравился Сет. Я бы предложила тебе и Сезара, ведь твоя сила, кажется, полюбила его даже больше, но он не приносит жертвы и не участвует в гостеприимстве. За это он расплачивается тем, что дважды в месяц позволяет нам подводить его так близко к смерти.

– Ты хочешь сказать, что, раз он позволяет вам почти вырывать у него сердце дважды в месяц, вы освобождаете его от жертвы и прочего?

– Именно так.

Это улучшило мое мнение о старине Сезаре. Я видела представление на сцене, а теперь познакомилась и с фрагментом из закулисной жизни, и, признаться, трудно было бы решить, что хуже. То ли подставлять грудь под нож, чтобы касались твоего еще бьющегося сердца, или давать вампиру сосать кровь из интимных мест и насильно предаваться сексу с кем попало. Конечно, прикинув, я бы предпочла, чтобы мне вспарывали грудь – если буду точно знать, что каждый раз все полностью заживет.

– Не в том дело, что Сет недостаточно красив. Наверняка с ним быть – это наслаждение, но я не вступаю в случайные связи. Все равно спасибо за заботу. Я знаю, что полиция с тобой говорила.

– Они сюда приходили. Вряд ли им удалось узнать от меня хоть что-нибудь полезное.

– Может быть, они задавали не те вопросы?

– А какие вопросы надо задавать?

Я надумала пойти на такое, чего полиция вовсе не одобрила бы. Я собиралась рассказать тем монстрам, которых в какой-то момент подозревали в совершении убийства, детали преступления. Но если ей не раскрыть подробностей, как она сможет узнать почерк какого-нибудь ацтекского пугала? Я знаю, что копы говорили очень общие фразы, от которых никакой пользы. Я понимала, почему они так поступили: как только я выложу Итцпапалотль детали, ее больше нельзя будет подловить на допросе, потому что благодаря мне она получит секретную информацию.

Но в отличие от полиции я знала, что никогда на допросе от нее не добьются правды. Она из тех вампиров, что может сидеть в темной комнате, любоваться переливами цветов у себя под веками и тем самым оставаться довольной. Они могли бы только пригрозить ей смертной казнью, но если за убийствами стоит она сама, то смертная казнь ей и так гарантирована. Ущербность быстрой и верной кары заключается также и в том, что она очень сильно ограничивает шансы поторговаться на допросах. Если обвиняемый знает, что ему все равно светит вышка, то договариваться с ним трудно.

– Могли бы мы немного очистить комнату?

• Предыдущая
• 58/142
• Следующая