Прикосновение полуночи - Гамильтон Лорел Кей - Страница 75

• Предыдущая
• 75/90
• Следующая

– Я видел, как она занималась этим и с другим, не только с Мистралем. Ей это нравится, я бы сказал, – заявил Никка.

– С Шалфеем, ты имеешь в виду? – невесело спросил Гален. На лице у него, как всегда, были написаны все эмоции.

– Да, – подтвердила я, не зная, как его утешить. Так долго дуться было не в обычае Галена. Такое было прерогативой Холода.

– Шалфей, – протянул он, – еще один, кто не должен стать королем.

Я вздохнула.

– Мы могли бы провести ночь экстаза, а ты все портишь дурацкими вопросами. Это на тебя не похоже.

– Да, это больше похоже на Холода.

Он произнес вслух мои мысли. Сегодня это удалось ему не в первый раз.

– Ты жалуешься на перепады его настроения, но любишь его все больше. Может, тебе нравятся сложности с мужчинами?

Я не знала, что на это сказать. Почему влюбляешься в этого мужчину, а не в другого? Почему чье-то прикосновение бросает тебя в сладкую дрожь, а другое оставляет совершенно равнодушной? Тайна, загадка. Но я все же могла ответить ему чистой правдой:

– Я люблю тебя, Гален.

Он молча на меня смотрел.

– Может, я чуточку забыла, как сильно я тебя люблю, но сегодня… когда я увидела, как ты лежишь там…

Голос прервался, и мне пришлось зажмуриться, чтобы отогнать видение Галена в луже крови.

Никка погладил меня по ноге – чтобы успокоить, а не возбудить.

– Когда я увидела тебя в том коридоре, я думала, что умру от горя. Никогда больше не видеть твоей улыбки… – В глазах щипало, и я не знала, станет мне легче, если я заплачу, или наоборот.

Он прикоснулся к моей щеке, и я знала, что это он, даже не открывая глаз. Теплая, нежная ладонь. Я легла в нее щекой. И остро припомнила, как точно так же легла в ладонь Дойла несколькими часами раньше. Гален тогда подвел меня, не понял, почему я расплакалась из-за предательства Джиллета. Но отдать Галена другой женщине, на ночи нежной любви – это одно; отдать его могиле – совсем другое. Такого мне не перенести.

Я открыла глаза и посмотрела ему в лицо. В эти зеленые-зеленые глаза.

– Ты плачешь, – с удивлением сказал он.

– Не совсем, – попыталась улыбнуться я, но голос был полон слез. Мне пришлось сглотнуть, чтобы продолжить. – Наверное, я отдалилась от тебя. Я этого не хотела.

Я прижала его ладонь к своей щеке.

– Я только по одной причине не хочу, чтобы ты стал королем: потому что тогда наши враги тебя убьют. Если мне нужно выбрать мужчину, который выживет в этом коварном мире, то это – не ты, моя нежная любовь.

– Дормат думал примерно так же, когда хотел, чтобы я простил тех, кто едва не убил меня.

– Да.

– Последняя моя мысль, самая последняя, была о тебе. Я боялся, что это начало покушений на всех стражей по очереди. – Он опустил голову, отведя взгляд. – Я подумал, что Дойл и Холод сумеют тебя защитить. Что если кто-то из нас должен был погибнуть, хорошо, что это я. – Он довольно грустно улыбнулся. – И я подумал: почему же выбрали меня? Если бы я выбирал, я убил бы Дойла. Я помолился Богине, чтобы она хранила тебя, и умер.

– Ты не умер, – прошептала я.

Он взглянул мне в глаза и улыбнулся почти по-настоящему.

– Как мне винить тебя за то, что ты смотришь на них как на возможных королей, когда я сам, умирая, думал о том же? Мало быть просто хорошим, черт возьми. Здесь так не выживешь. Прости…

– Я думала, что для тебя опасно стать королем, Гален, но теперь я знаю, что тебя все равно пытались бы убить. – Мне нужно было говорить, чтобы стереть горечь с его лица. – Я не знала точных слов пророчества, пока их не произнесла королева, но моих союзников все равно будут стараться убить. Мои враги попытаются лишить меня всякой поддержки, если сумеют. Так что, раз уж ты все равно в опасности, почему бы тебе и не стать королем?

– Куда ни кинь, всюду клин, – хмыкнул он, и усмешка опять стала горькой.

Я села и попыталась его обнять, но он подался назад. Никка из-за моего движения переместил голову с бедра на возвышение меж моих ног. Мягко, без сексуального заигрывания, но он лег туда щекой.

– Пожалуйста, Гален…

– Я не смогу быть твоим королем, Мерри. Это смерть для нас всех. – В его лице была жесткость, которой я раньше не замечала. Я видела, как он взрослеет на глазах – не как добавляются морщины, их не было, а как в глазах у него появляются опыт, глубина.

– Ты уступишь кому-то место в ее постели? – поразился Никка.

– Нет, – заявил Гален голосом таким же мрачным, как его лицо. – Я не настолько силен, чтобы отказаться от нее, пока меня не заставят. Но мне пора об этом задуматься.

Он улыбнулся, хотя глаза так и остались серьезными, такими не похожими на галеновские.

– Но я могу занять место Никки и целовать тебя не только в губы.

– Ты это делал и раньше.

– Но раньше ты не имела возможности отплатить мне тем же.

– У тебя будут и другие ночи, – сказал Никка. – Ты откажешь мне в последней близости с нашей Мерри?

– Нет, конечно. Если б это была моя последняя ночь, я бы хотел провести ее точно по моему плану. – Гален выглядел уже почти обычно, но проблеск этой новой серьезности остался в его глазах, и я радовалась этому, но и печалилась тоже.

– Я хочу довести ее до пика губами и языком, а потом я хочу видеть в ее рту другого мужчину. Вот чего я хочу.

Гален согласно кивнул.

– О’кей.

– Мне не важно, кто из вас будет у нее во рту, но если ты, то у меня одна просьба, Гален.

– Какая? – спросил Гален.

– Ты выше Китто. Встань сбоку от нее. Ты загораживаешь мне вид на ее груди, а раз уж я в последний раз любуюсь самой большой грудью во дворах сидхе, я хочу видеть ее целиком.

– Значит, сбоку, – согласился Гален.

– Тогда мне нужно что-то подложить под голову, – сказала я.

– Сложенные полотенца, – предложил Гален.

– Можно, я буду подушкой для Мерри? – спросил Китто. – Положи голову мне на колени, принцесса.

Мы трое переглянулись, и слов не понадобилось.

– О’кей, – сказала я.

Китто просиял. Чтобы сделать его счастливым, хватало такой малости…

Никка склонился надо мной, снова обхватив руками мои бедра.

– Итак, на чем мы остановились?

У меня внезапно пересохло во рту. Я спросила:

– Разве Гален не должен сначала занять свое место?

– Пусть Никка доставит тебе удовольствие, а потом мы с Китто займем свои места.

Может, я бы и запротестовала, но губы Никки сомкнулись на моей плоти, его язык лишил меня дара речи, отобрал у меня возможность дышать, и, наконец, для меня исчез весь мир. На несколько драгоценных минут я забыла, что нам грозит опасность, что мне нужно выиграть гонку за трон и вообще что существует что-то, кроме губ Никки. Его губы и мое тело стали наслаждением, словно не было кожи, не было костей, ничего твердого и реального, только невыносимое наслаждение, только дрожь оргазма.

Когда глаза перестали самопроизвольно закатываться вверх и смогли что-то видеть, то увидели они широкую улыбку Никки.

– Это было неплохо.

Говорить я еще не могла, так что только кивнула.

– Умеешь, – оценил Гален.

– Я еще не говорил с Бидди о сексе. Встречаются женщины, которые такого не позволяют.

Я сказала еще не своим голосом:

– Ненормальные.

– Может быть, но поскольку я не знаю, не в последний ли это раз, я постарался от души.

Мне было трудновато начать думать, но в конце концов я выговорила:

– Я не хочу отправлять тебя к другой с такими грустными мыслями.

Он встал на колени, а потом лег на меня, соединив нашу наготу. Я вздрогнула.

Он смотрел на меня сверху вниз, приподнявшись на руках, но плотно прижимаясь ко мне нижней половиной тела. Каким бы нежным любовником он ни был, взгляд его стал сейчас характерно мужским. Яростное веселье и уверенность, что он доставил мне удовольствие, а теперь получит свое. Не знаю, почему у всех мужчин до единого где-то – то ближе, то дальше – прячется такой взгляд, но я видела его так часто, что точно знаю – он есть.

• Предыдущая
• 75/90
• Следующая