Блин – сокрушитель террористов - Некрасов Евгений Львович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая

Бантик в подтверждение своих бойцовских качеств улыбался во всю крокодилью пасть.

Блинков-младший лишний раз убедился, что если человек добрый, то для него все добрые. Если верить Ляльке, то рэкетиры – милые домашние люди, шоколадки дарят и уколов боятся.

Но ее брата они похитили. Пускай это сделал и не княжеский «кровельщик» Паштет, а другая шайка – неважно. Все они одинаковые.

Если Князь знает их в лицо (а он, скорее всего, знает), эти милые-домашние могут и убить его, чтобы похищенный не выдал их милиции.

– Приходите ко мне в киоск, – вдруг предложила Кусачая княжна. – Только по одному, а то втроем тесно будет. Видик посмотрим, жвачки пожуем. Самый кайф – жевать за раз десять пластинок разных сортов. Больше у меня в рот не влезает.

– Я не смогу, – отклонил это лестное предложение Блинков-младший. – Как я уйду, если вечером Иван Сергеевич будет дома? И потом, я же скрываюсь.

– Кто тебя узнает в темноте? Ночью все кошки серы, – философски заметила Кусачая княжна. – Дядя Ваня – это, конечно, серьезнее… – Для Ляльки все старшие были «дядями» и «тетями». – Как хочешь, Блинок, мое дело предложить. Может, он задержится на работе, или мало ли чего еще.

Княжну выпроводили, когда уже начало смеркаться. Через полчаса приехал со службы Иван Сергеевич, и его, понятно, стали расспрашивать, как продвигается следствие по делу Князя. Полковник ничего не скрывал. Потому что скрывать ему было нечего.

– Никак, – ответил он. – Пока что мы послали налогового инспектора на фирму, которую подозревает старший князь.

– На фирму? – удивилась Ирка. – А я думала, его уголовники похитили.

– Похоже, что эта фирма открыта на деньги уголовников, – сказал Иван Сергеевич и начал объяснять: – Допустим, есть преступная группа рэкетиров. Приходят они к старшему князю, к другому коммерсанту и навязчиво предлагают «охрану»: плати, а то сожжем твою палатку. Коммерсант пугается и начинает платить.

– А почему он в милицию не жалуется?

– Жалуются, и часто. Но только не те, у кого рыльце в пушку. Как он пойдет жаловаться, если сам боится милиции? Вот старший князь не платил налоги и боялся пожаловаться. А потом прибежал: «Иван Сергеевич, у меня сына украли!». Теперь он и налоги заплатит, и штраф. И то, что заплатил своему Паштету, конечно, не вернет.

– Тупой, – свысока заметила Ирка. – Он, что ли, не соображал, что так и должно было кончиться? О чем он думал?

– Наверное, о том же, о чем и ты, когда прятала от меня дневник с тройкой, – предположил Иван Сергеевич, и все засмеялись.

– Вы начали про фирму, открытую на деньги преступников, – напомнил Блинков-младший.

Но Иван Сергеевич уже встал.

– Потом дорасскажу. Если коротко – у рэкетиров скапливаются незаконные деньги. Их называют «черным налом». Денег много, а потратить их на что-нибудь серьезное преступник не может. Он считается безработным и нищим. Захочет построить особняк – и сразу возникнет вопрос, на какие средства. Чтобы, как говорят, отмыть свои грязные деньги, преступник сам открывает, скажем, коммерческую палатку…

Рассказывая, полковник разломил пополам длинный батон и стал распихивать половинки по внутренним карманам куртки. Блинков-младший понял, что Иркин папа собрался к нему в квартиру «поливать цветы». Батон для мамы с Василенко.

Он пошел провожать полковника до двери и уже в прихожей спросил:

– Я правильно понял, что преступник может насшибать денег, открыть свою фирму и будет типа честным?

Иван Сергеевич развеселился.

– Вот именно «типа». Он может честно торговать, носить безупречный костюм и дружить с артистами. А потом решит поставить еще один киоск у метро, там, где уже стоит киоск князя. И похитит его сына… Скройся, Митек, я дверь открываю.

Полковник уже взялся за дверную ручку и вдруг снова обернулся к Блинкову-младшему.

– Прошлое не отпускает, Митек. Чем дольше живешь, тем у тебя меньше свободы. Ты сейчас можешь стать кем угодно. А я уже стал полицейским, а кто-то – преступником. Если даже это нам разонравится, в нашем возрасте почти невозможно изменить свою жизнь. Возьми меня и какого-нибудь Паштета и выучи на энтомологов, бабочек ловить. Через пять лет увидишь: он ворует казенные булавки, а я его ловлю.

Почему-то голос у полковника был печальный.

Ночью Блинков-младший встал с раскладушки и раскрыл окно кухни. Оно выходило во двор, но если далеко высунуться, из кухни было видно как раз то место у школьной ограды, где стоял черный «Мерседес».

Так и есть. Он стоял и сейчас. Никуда не делся. В свете уличного фонаря холодно поблескивали затемненные стекла. Казалось, что никого там нет, никакой группы захвата. Ведь контрразведчики живые люди, им надо есть и время от времени ходить в туалет. А Блинков-младший ни разу не видел, чтобы «Мерседес» отъехал или чтобы кто-нибудь из него вышел. Он стоял, как будто высеченный из одного куска черного гранита.

Почему-то Блинков-младший сильнее боялся не террористов, а этой черной холодной машины.

Кусачая княжна как в воду глядела. На следующий день, как только Ирка пришла из школы, ей позвонил один из подчиненных Ивана Сергеевича. Он сказал, что полковник вынужден отъехать по делам и будет поздно, а может, и вообще не приедет ночевать. Ничего необычного в этом не было. Иван Сергеевич служил в отделе физической защиты, то есть защищал, например, налоговых инспекторов, которым угрожали преступники. Если угрозы были серьезные, он, конечно, не мог бросить все и поехать домой только потому, что рабочий день кончился.

Блинков-младший слушал этот разговор на кухне по параллельному телефону. Положив трубку, он пошел в Иркину комнату. Дверь распахнулась, не успел он ее коснуться. Ирка собиралась идти к нему. Блинков-младший понял, что им пришла одна и та же мысль.

– Пойдешь к ней? – ревниво спросила Ирка.

– А почему нет? На рэкетиров охота посмотреть.

– И жвачки пожевать, десять пластинок разных сортов, – вредным голосом добавила Ирка.

– Я думал как-нибудь помочь Князю, – чувствуя, что краснеет, стал оправдываться Блинков-младший. – Он хоть и гад, а все-таки сосед. И Ляльку жалко.

– Что-то Лялька за него не очень волнуется. Меньше, чем ты.

– Потому что она такой человек, попрыгунья-стрекоза. А в душе, наверное, переживает.

Ирка надулась. Теперь будет его к Ляльке ревновать.

Легкая на помине Кусачая княжна явилась через полчаса. Она не знала, что Иван Сергеевич задержится, но на всякий случай притащила Блинкову-младшему средства маскировки: материн рыжий парик и темные очки. Ясное дело, Блинков-младший отказался. Хорош бы он был в женском парике и в темных очках среди ночи. Но после ее ухода он окончательно решил пойти вечером в княжеский киоск.

Лялька твердо пообещала, что рэкетиры зайдут. По ее словам, они добросовестно следили за порядком на объекте, над которым держат «крышу». (Вот только не эти ли добросовестные украли Князя?!) Обычно Блинков-младший имел дело с преступниками более крупного масштаба, и посмотреть на рэкетиров было интересно.

Ирка опять дула губы, но не отказалась проводить его.

В двенадцатом часу ночи она первой вышла из квартиры, спустилась на лифте и проверила подъезд. Блинков-младший шел по лестнице. В лифте больше шансов нарваться на случайных свидетелей. На каком-нибудь из нижних этажей нажмут кнопку и подсядут к тебе в кабину, хочешь ты этого или не хочешь.

Внизу его встретила Ирка и шепнула, что у подъезда все чисто. В смысле, дворовые сплетницы с лавочки ушли домой пить чай и смотреть сериалы.

На прощание она чмокнула его в щеку. Блинков-младший выскользнул из-под освещенного лампочкой козырька и, стараясь держаться в тени, пошел к киоску, в котором торговала Кусачая княжна.

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая