Сны инкуба - Гамильтон Лорел Кей - Страница 46

• Предыдущая
• 46/182
• Следующая

Натэниел был одет в свои любимые синие джинсы, настолько линялые, что местами даже белые. Они прилегали к его телу, будто нарисованные, и нарисованные отлично. Он раздался в плечах с тех пор, как переехал ко мне. Сейчас у него формируется тело, с которым он проживёт всю оставшуюся жизнь. «Поздний расцвет», как сказала бы моя бабуля. Он много лет выглядел моложе, чем был — худощавое тело, под стать глазам и волосам. Из-за этого он был популярен у некоторых клиентов, которым его сдавал его прежний Нимир-Радж. Сейчас мускулы шевелились у него на плечах, на руках, на спине, когда он ставил поднос на стол и раздавал чашки. Я смотрела, как он спрашивает: «сколько сахару?» или «сливок добавить?» Он будто изящно танцевал босиком вокруг стола. Волосы он перебросил через плечо как пелерину, чтобы не мешали. Я бы никогда не смогла справиться с таким количеством волос без посторонней помощи, а у Натэниела это выходило играючи.

Я глотнула кофе из своей кружки-пингвиненка, глядя, как он изображает Миссис Хозяюшку, и удивлялась, что это меня не раздражает. Мои чувства можно было бы описать как смесь удивления, гордости и удовольствия. Очень уж у него это симпатично выходило.

Ричард напрягался, стоило только Натэниелу к нему подойти; такое впечатление, что он бы отодвинулся, если бы рана позволила. Кофе он не взял, потому что кофе он не пьёт. Натэниел предложил заварить чаю, но Ричард сказал, что не хочет.

Он посмотрел на меня:

— Джейсон у Жан-Клода никогда этого не делает.

— Чего именно?

— Не изображает хозяйку.

— Натэниел ничего не изображает, — сказала я. — Уж если кто у нас и хозяйка, то это он. У меня это не самая сильная сторона.

Ричард посмотрел в пол, будто искал там ответа или считал до десяти. Поскольку я за последние пять минут ничего не делала, чтобы его разозлить, то не понимала, откуда такое напряжение. Он посмотрел на меня густо-карими глазами, но мне все равно не хватало его волос. Печальные остатки кудрей уже начали украшать его голову, но это даже близко не подходило к тому, что было, пока он не разозлился сам на себя и не обкорнал себе волосы.

— Он ведёт себя как твоя жена.

Натэниел отошёл к кофеварке, а так как я сидела, прислонившись к ней, он оказался рядом со мной и очень старался не встречаться со мной глазами, будто боялся того, куда может свернуть разговор.

— И это тебя почему-то раздражает?

— Ты с ним не спишь.

— Ещё как сплю. Почти каждую ночь.

— Ладно, если ты буквоедствуешь, я могу выразиться точнее. Ты с ним не трахаешься.

Я покачала головой:

— Ты всегда очень мило разговариваешь, когда злишься.

— Я не злюсь, я пытаюсь понять.

— Что понять?

Мика смотрел не Натэниела и не на Ричарда, а на меня. Шартрезово-зеленые глаза стали серьёзными, будто он боялся каких-то действий с моей стороны. Я попыталась улыбнуться ему уверенной успокаивающей улыбкой — дескать, я ничего такого не устрою, но такие улыбки у меня не слишком хорошо выходят. И его глаза из серьёзных стали слегка тревожными.

— Тебя, Натэниела и Мику.

Я хотела спросить: «А зачем тебе это понимать?» Но я пыталась быть дружелюбной — или дружелюбней, чем обычно.

— Что же здесь понимать, Ричард?

Натэниел стал увязывать волосы в высокий тугой хвост. Так обычно носят волосы женщины, а не мужчины — высокий подпрыгивающий хвост, раскачивающийся на ходу. Но при его длине волос, чтобы они не мешали при готовке, их приходилось либо заплетать в косу, либо увязывать в такой хвост. Как только он понял, что мне этот хвост кажется симпатичным, он стал завязывать его чаще. Сейчас он вымыл руки и направился к холодильнику.

— Как ты можешь так на него смотреть, если вы не трахаетесь? — спросил Ричард.

Когда я повернулась к нему лицом, я уже знала, что на этом лице не осталось дружелюбия.

— Если хочешь говорить грубо, Ричард, то можно, только тебе это не понравится.

— О чем это ты?

— Ладно, — сказала я, — сыграем в твою игру. Почему ты не смотришь на Клер как я на Натэниела, раз вы с ней трахаетесь?

Он потемнел лицом:

— Не смей говорить о Клер в таком тоне!

— А ты — про Натэниела.

А Натэниел будто нас и не замечал. Он достал из ящика широкую мраморную доску и положил её рядом с раковиной. Эта доска использовалась только для одного — какой-нибудь выпечки. Натэниел подошёл к холодильнику, достал тесто, которое сделал ещё вчера перед свадьбой. Значит, у нас все равно будет домашнее печенье, как это планировалось.

— Что он делает? — спросил Ричард.

— Я думаю, печенье печь собирается, — пояснил Мика.

Натэниел кивнул, и водопад каштановых волос качнулся, как привязанный.

— Кто будет печенье, чтобы я знал, сколько печь?

Он обернулся, очень мирно глядя на всех нас, будто мы и не ссорились. Ну, вообще-то я видела его воспоминания, и по меркам его детства это даже ссорой назвать было нельзя.

— Я буду, — сказал Фредо.

— Домашнее печенье? — спросила доктор Лилиан.

— Полностью домашнее.

— Тогда да, спасибо.

Натэниел посмотрел на Ричарда и Клер:

— Вы будете? Грегори будет, я знаю.

— Как только выяснится, что с Дамианом все в порядке, мы уедем тут же, — ответил Ричард.

Натэниел перевёл взгляд на Клер:

— А вам?

Она посмотрела на Ричарда, несколько нервно, потом кивнула.

— Да, если можно. — И потрепала Ричарда по плечу: — Мы же не завтракали.

Ричард нахмурился.

Я хотела остановить эту ссору. Натэниел был прав, даже не сказав ни слова: это действительно настоящей ссорой не назовёшь. Но, как двое нужны для ссоры, так и для соглашения о прекращении огня тоже нужны две стороны.

— А какая тебе разница, что я о нем говорю? Он же для тебя ничего не значит.

Я допила кофе, аккуратно поставила кружку на ящики и улыбнулась. И без зеркала я знала, что улыбка эта не была приятной. Такая у меня появлялась, когда мне приходилось делать что-то насильственное, когда меня к этому вынуждали. Если бы я сомневалась, какая получилась улыбка, то сомнения тут же развеялись бы: Фредо подобрался, свободно висящие руки напряглись. Он знал, что дело может обернуться плохо. И Мика тоже это знал, судя по выражению его лица. Даже Клер встревожилась. Натэниел продолжал раскатывать тесто. Все равно завтрак нам нужен, вот он и будет делать завтрак. Натэниел в определённом смысле практичнее даже меня.

Ричард мрачно на меня смотрел, и я знала, что сейчас он хочет ссоры. А я, как ни странно, не хотела.

— Если бы даже он был всего лишь моим pomme de sang, это много бы для меня значило, Ричард.

Мика подошёл и встал позади. Думаю, он ожидал от меня сюрпризов, но я — на этот раз — держала себя в руках. Я взяла его за руку, отчасти чтобы успокоить его, а отчасти — потому что он стоял достаточно близко.

— Если он для тебя больше, чем пища, почему…

И снова ему будто не хватило слов.

— Почему я с ним не трахаюсь?

Мика прислонил меня к себе, обняв двумя руками. Как будто думал, что меня придётся сдерживать, давая Ричарду время добраться до двери. Ну, не так уж я вспыльчива. Почти никогда не бываю… Ну, иногда… Ладно, я понимаю, почему он нервничал.

Я прислонилась к Мике, устроилась на нем, как в любимом кресле. И почувствовала, как не осознанное мной напряжение уходит из мышц.

— Я думал, ты с ними обоими имеешься.

— Интересный выбор слов, — ответила я, и напряжение стало тут же возвращаться.

— «Спать» ты мне не позволила произносить, а глагол… «трахаться» я сам стараюсь не употреблять.

— Есть ещё такие научные термины как секс или половое сношение.

— Хорошо. Я думал, ты имеешь сношения с ними обоими.

— Теперь ты знаешь, что это не так.

— Да, — ответил он голосом менее сердитым, потише.

У меня было такое чувство, что я чего-то не могу понять.

— Какая разница, есть у меня секс с одним из них или с обоими?

Он опустил глаза, чтобы не смотреть в мои.

• Предыдущая
• 46/182
• Следующая