Выбери любимый жанр

Соблазненные луной - Гамильтон Лорел Кей - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

– Рис! Ты в своем уме?

Он ухмыльнулся:

– Плавки такого размера – это самообман. Это людской способ оставаться нагим, не обнажаясь полностью. Я уж лучше буду просто голым.

– Если кто-то из нас будет совершенно голым, они не смогут опубликовать снимки, – сказал Дойл.

– Задницу они вполне могут печатать хоть на первой полосе, а фасад я им не покажу.

Я посмотрела на него с внезапным подозрением:

– И как ты собираешься это устроить?

Он расхохотался, запрокинув голову и широко открыв рот, с такой искренней радостью, что даже день просветлел.

– Спрячу в твоем роскошном теле.

– Нет, – отрезал Дойл.

– А как вы собираетесь обеспечить им достойное зрелище? – спросил Рис, уперев руки в боки. Нагота его совершенно не смущала. Язык его тела не менялся, что бы на нем ни было надето – или не было надето. А Дойла нам два дня пришлось уговаривать надеть стринги. Он никогда не разделял привычку двора к наготе.

Дойл встал, и мне пришлось признать, что Рис прав – настолько точно цвет крошечного лоскутка ткани совпадал с тоном кожи стража. Если не знать, как великолепен обнаженный Дойл, можно было подумать, что на нем ничего не надето. Со спины он и вовсе казался почти таким же голым, как Рис.

– Я – в этом, – процедил Дойл, – и это на публике.

– Миленько, – ухмыльнулся Рис, – но если мы хотим, чтобы репортеры перестали подкрадываться со своей техникой к окнам спальни, нам надо играть честно. Мы должны обеспечить им зрелище. – С этими словами он развел руки в стороны и повернулся ко мне спиной, предоставляя полный обзор. Без плавок, которые нарушали бы чистые линии его фигуры, вид был явно лучше. Задница у него была великолепная, не то что у большинства культуристов. В погоне за мускулами многие избавляются от жира до последней капли, так что тело совершенно утрачивает округлость. Мускулы надо слегка прикрывать, сглаживая очертания, или они выглядят просто некрасиво.

Я тоже расслышала вертолет.

– У нас нет времени, джентльмены. Не хочу, чтобы фотографы опять разбили лагерь в теньке под забором.

Рис бросил на меня взгляд через плечо.

– Если мы не дадим первому из бульварных листков то, что им нужно, они оповестят всех, что их надули, и снова полезут на стены. – Он невесело вздохнул. – Лучше пусть моей задницей полюбуется вся страна, чем еще один репортер сломает руку, сверзившись с нашей крыши.

– Согласна, – сказала я.

Дойл глубоко вдохнул через нос и медленно выдохнул через рот.

– Согласен.

Свое недовольство он выразил всем телом. Если Дойл не сумеет играть лучше, чем сейчас, его нужно будет освободить от участия в будущих фотосессиях.

Рис подошел к моему шезлонгу и встал на него на четвереньки, руками упершись в подлокотники. Судя по широченной ухмылке, он сумел примириться с положением дел и даже найти в нем определенные плюсы. Может, он и предпочел бы сбить подлетающий вертолет ко всем чертям, но раз уж нам приходилось играть по чужим правилам – он постарался превратить это в развлечение.

Я невольно пробежала взглядом по его телу, просто не могла справиться с собой. Не могла не посмотреть на него, нависающего надо мной так близко, что можно дотронуться, так близко, что можно... Очень многое можно. Голос у меня слегка подрагивал, когда я спросила:

– У тебя есть план?

– Я думал, мы изобразим для них кое-что.

– А мне ты какую роль отвел? – поинтересовался Дойл. Голос отразил его отвращение ко всей этой ситуации. Ему очень нравилось быть моим любовником, его привлекала возможность стать королем, но внимания публики и всего, что с этим было связано, он терпеть не мог.

– Для тебя места тоже хватит.

Вертолет был уже близко; наверное, только высокие эвкалипты по границе усадьбы скрывали его из виду. Дойл сверкнул улыбкой, внезапной и яркой на его темном лице, будто молния. Он скользнул вперед с грацией и скоростью, которым мне всегда оставалось только завидовать, и оказался на коленях у моего плеча.

– Если так, то я предпочту пить сладость твоих губ.

Рис коротко лизнул мой голый живот, и я вздрогнула и хихикнула. Он чуть приподнял голову и сказал:

– Бывает и другая сладость, ничуть не хуже.

Во взгляде, в выражении лица светились жар и знание, от которых у меня вырвался нервный смешок, а пульс пустился вскачь.

Дойл провел губами по моему плечу. Я взглянула на него и увидела то же темное знание в его глазах. Знание, рожденное ночами и днями, где были только обнаженная кожа, и взмокшие тела, и сбившиеся простыни, и наслаждение.

– Ты все же решил играть. Почему ты передумал? – спросила я слегка дрожащим голосом.

Он шепнул мне прямо в щеку, и от его горячего дыхания я снова вздрогнула:

– Это необходимое зло, и если тебе приходится выставлять себя на всеобщее обозрение, я не могу тебя бросить в беде. – Вновь его лицо озарила та же мимолетная улыбка, что делала его моложе – делала совсем другим. Еще месяц назад я не знала, что Дойл умеет так улыбаться. – Да и разве можно оставить тебя Рису? Только Богиня знает, что он натворит, если дать ему волю.

Рис провел пальцами по краю моих плавок.

– Такой крошечный клочок ткани... Если мы постараемся, они его не разглядят.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

Он наклонился ниже, почти прикоснувшись лицом к этому крошечному лоскутку, руки скользнули по моим полусогнутым ногам и сомкнулись на бедрах, полностью закрыв ярко-красную ткань плавок-бикини. Голову страж наклонил, и белые кудри рассыпались, занавесом скрыв нижнюю часть моего тела.

Я не успела даже слова сказать, ничего вообще сообразить не успела, как между деревьями показался вертолет, и нас увидели. Прелестная картина. Рис, зарывшийся лицом мне в пах, ноги согнуты в коленках, пятки в восторге молотят по заду, как у ребенка, дорвавшегося до кулька со сладостями.

Я думала, что Дойл наорет на него, но тут глава моих телохранителей уткнулся лицом мне в шею, и я поняла, что он смеется. Плечи у него дрожали от попыток не расхохотаться в голос. Потом Дойл позволил мне откинуться на шезлонг: он все еще хихикал, но уже мог скрыть это от камер без моей помощи.

Я тоже не удержалась от улыбки и порадовалась, что на мне солнечные очки. Улыбка перешла в смех, когда вертолет начал выписывать круги над нами так низко, что по воде побежали волны, а волосы Риса разметало по всему моему телу. Мои собственные волосы под искусственным ветром взметнулись, будто языки пламени.

Теперь я смеялась неудержимо, и груди подпрыгивали в такт.

Рис лизнул внизу живота, и даже сквозь ткань это заставило меня задохнуться на миг, смех стал тише. Он поднял на меня глаз, и взгляд сказал достаточно: он не хотел, чтобы я смеялась. Рис осторожно укусил меня сквозь ткань. Я вздрогнула всем телом, спина выгнулась, голова запрокинулась и рот открылся в судорожном вдохе.

Дойл сжал мне плечи, слегка приведя в чувство. Я дрожала, и сфокусировать зрение было трудно.

– Полагаю, для одного раза зрелищ хватит. – Он накрыл мне живот одним полотенцем и протянул Рису второе.

Рис смерил его взглядом, и я видела, что он раздумывает, не пуститься ли в спор. Но все же Рис поднялся, постепенно расправляя полотенце, так что мое бикини ни разу не мелькнуло перед объективами. Я вообще-то ожидала, что в конце он разоблачит нашу шутку, но он не захотел. Он очень тщательно укутал меня полотенцем, пока вертолет нарезал над нами круги и ветер от лопастей винта развевал наши волосы. Стоя на коленях, Рис был отчетливо виден, и я подумала: станут журналисты дипломатично затемнять фотографии в стратегических местах, или попросту продадут снимки европейским газетам?

Когда я была надежно укрыта от колен до самого верха купальника, Рис подхватил меня на руки.

Мне пришлось перекрикивать ветер и шум двигателя:

– Я могу идти сама!

– Я хочу тебя нести.

Он сказал это так серьезно, а мне, в сущности, ничего не стоило разрешить ему это сделать. Я кивнула.

2
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело