Дисфункция реальности: Угроза - Гамильтон Питер Ф. - Страница 112
- Предыдущая
- 112/161
- Следующая
— Зависит от того, в чем вы провинились.
— Ни в чем! Спроси няню, я весь вчерашний день вела себя хорошо.
— Вчера она сперла купальное полотенце Роузи Олдамир, — сказала Зандра. Эммелин хихикнула.
— Ты говоришь о том, чего не знаешь.
— Это было так смешно. Мисс Истри пришлось одолжить Роузи свое полотенце и она вся продрогла.
— У нее посинела кожа, — с гордостью добавила Эммелин.
— А кто такой Латон? — спросила Зандра.
— Плохой человек, — ответил Эдвард.
— Он на Омбее?
— Нет, — ответила Кирстен. — Теперь ешь свои рисовые чипсы.
Нейронные процессоры подали негромкий звуковой сигнал, который заранее предупреждал ее о том, что сейчас она узнает плохие новости. Конюший не побеспокоил бы ее сообщением, если бы оно не было достаточно серьезным. Во всяком случае во время завтрака. Она открыла доступ к банку данных Совета Обороны и Безопасности.
— Неприятности, — подтвердила княгиня с досадой в голосе.
Эдвард с тревогой наблюдал за тем, как она встала из-за стола.
— Я помогу детям подготовиться к занятиям, — сказал он.
— Спасибо, — «Все-таки он хороший муж», — подумала Кирстен.
Пройдя через личные покои, она вышла в широкий мраморный коридор, который вел в помещения Кабинета министров. Ее встречали изумленные взгляды и поспешные поклоны сотрудников, которые уже спешили на свои рабочие места. На княгине все еще был утренний бирюзово-серый халат.
Зал официальных приемов представлял собой десятиугольное помещение со сводчатым потолком и великолепными люстрами. Поток солнечного света проникал в помещение сквозь ожерелье голубых окон, каждое из которых занимало большую часть стены в высоту. Сверкали инкрустированные золотом и платиной колонны. Стены были украшены голографическими гравюрами, изображавшими выдающиеся астрономические явления. Рядом с ними висели картины, написанные маслом. Здесь не было современных работ в стиле «фазы мечтаний» или «излияния настроений». Салдана всегда отдавали предпочтение старинным работам, поскольку в каждой из них было свое величие, перед которым отступало само время.
В центре помещения, пол которого был выложен плитами из черного ташквудового дерева, ее ждали три человека, во главе которых стоял ее конюший Сильвестр Жерей. Этот тридцатишестилетний мужчина был одет в парадную форму капитана Королевского флота Кулу. Она всегда считала его безнадежным формалистом. Тем не менее, получив свой пост через три месяца после ее коронации, он еще ни разу не допустил ни малейшей оплошности.
Двое других, одетых в гражданские костюмы, имели менее располагающий вид. Директор филиала Агенства внешней безопасности (внешней разведки Кулу) Роше Скарк, вежливо улыбнувшись княгине, склонил голову. Несмотря на генинженирование, он в свои восемьдесят лет располнел и был на двадцать сантиметров ниже Кирстен. Уже тринадцать лет Скарк занимал свой пост, ликвидируя угрозы, порой возникавшие в секторе его ответственности. Он был прагматиком и в разумных пределах оказывал давление на тех, кто от него зависел. Иностранные правительства постоянно ворчали по поводу внешней разведки, приписывая ей вмешательство во внутренние дела их стран, но у них никогда не было неоспоримых доказательств. Роше Скарк не делал грубых ошибок, которые могли привести к дипломатическим осложнениям и поставить его сюзерена в затруднительное положение.
Яннике Дермот была полной противоположностью скромному директору филиала внешней разведки. Пятидесятилетняя женщина оделась в ярко-желтый костюм в полоску, сделанный из дорогой ткани, похожей на шелк. Ее густые белокурые волосы были собраны на затылке. Именно такой броской одежде отдавали предпочтение администраторы, к числу которых она и принадлежала. Однако сфера ее деятельности охватывала довольно неприглядные стороны человеческой деятельности: она была начальником Агентства внутренней безопасности Омбея. Яннике Дермот несла ответственность за незаметное поддержание гражданского порядка в княжестве. В отличие от своих коллег из внешней разведки, занимавшихся активным шпионажем, сотрудники Агентства внутренней безопасности главным образом занимались политиками-оппозиционерами и наблюдением за теми, кто вел подрывную деятельность, или теми, кто был достаточно глуп, чтобы ставить под сомнение право семьи Салдана на управление королевством. Девяносто пять процентов такой работы выполнялось с помощью программ наблюдения. Работа оперативников была сведена к минимуму. В провинции, вопреки распространенным домыслам, меры по удалению граждан, считавшихся врагами государства, применялись в довольно ограниченном масштабе и были весьма мягкими. Физическому уничтожению подлежали только те, кто применял насилие, и те, кто их поддерживал. Однако чаще всего оппозиционеры без всякого шума депортировались на одну из исправительных планет Конфедерации, откуда им уже не было возврата.
Порой сферы ответственности этих двух служб пересекались, особенно это касалось астероидных поселений и деятельности сотрудников иностранных посольств. Кирстен, которая была председателем Совета Обороны и Безопасности Омбея, часто приходилось выступать в качестве арбитра, улаживая их споры. В глубине души ее всегда забавлял тот факт, что, несмотря на все особенности своей работы, обе эти службы по сути так и остались бюрократическими аппаратами высшей марки.
— Извините, что побеспокоили вас, мэм, — сказал Сильвестр Жерей, — но дело оказалось срочным.
— Все в порядке, — успокоила его Кирстен. Открыв мыслеимпульсом кодовый замок одной из высоких двойных дверей, она жестом пригласила их следовать за собой. — Давайте разберемся с проблемой.
Открывшиеся двери вели в ее личный кабинет. Выдержанная в белых и голубых тонах комната была со вкусом обставлена. В ней не было показной роскоши, свойственной ее официальному кабинету, находившемуся за соседней дверью. Там она принимала дипломатов и политиков. Из створчатых окон, доходивших до пола, открывался вид на крошечный внутренний сад, где в двух маленьких украшенных орнаментом прудах били фонтаны. Вдоль стен стояли застекленные шкафы и книжные полки, которые были заполнены дарами, преподнесенными ей гостями и организациями, удостоившимися ее патронажа. В нише, расположенной за столом, на пьедестале стоял малахитовый бюст Алистера II (Алли как всегда выглядывал из-за ее плеча). Скульптор великолепно передал мужественное выражение классического, но несколько тяжеловатого лица Салданы. Она вспомнила, как ее брат, еще будучи подростком, стоя перед зеркалом, учился принимать такой мрачный вид.
Двери закрылись, и Кирстен направила мыслеимпульс их кодовому замку. Процессор, который находился в ее письменном столе, подтвердил, что кабинет находится в полной безопасности.
— Банк данных сообщил, что случай с «Экваном» получил дальнейшее развитие, — сообщила княгиня, усевшись в кресло с высокой спинкой, стоявшее у письменного стола.
— Да, мэм, — подтвердила Яннике Дермот. — К сожалению это так.
Жестом руки Кирстен предложила им сесть.
— Я и не надеялась услышать что-нибудь обнадеживающее.
— Я хотел бы ввести в курс дела адмирала Фарквара, — сказал Сильвестр Жерей.
— Да, конечно, — дав команду процессору обеспечить высшую степень безопасности предстоящей мыслеконференции, Кирстен закрыла глаза.
Перед ее внутренним взором возникла иллюзия изогнутого, ничем не примечательного белого помещения, в центре которого стоял овальный стол. Кирстен сидела во главе стола. С одной стороны от нее разместились Роше Скарк и Паск Фарквар, а с другой — Яннике Дермот и Сильвестр Жерей. «Надо же было так запрограммировать компьютер, что он разместил глав двух служб друг напротив друга», — подумала она.
— Я хотел бы сделать официальный запрос о введении во всей системе боеготовности кода два, — начал адмирал. Этого Кирстен не ожидала.
— Вы считаете, что Латон будет нас атаковать? — мягко спросила она. Стоит ей только объявить боеготовность кода два и военные тотчас заменят своими людьми всю гражданскую администрацию и реквизируют все необходимые им людские ресурсы и материалы. Фактически это означало введение военного положения. Боеготовность кода один означала объявление войны, но ее мог ввести только Алистер.
- Предыдущая
- 112/161
- Следующая
