НЧЧК. Командировка - Астахова Людмила Викторовна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/85
- Следующая
– Похоже, тут все ненормальные. А Танк Гашишиевич – самый главный псих, – в сердцах бросил Эрин, отчаявшись хоть что-то понять в творящихся в МЛТП делах.
– Никакой он не псих, – резко ответила Нол. – Он просто чего-то до смерти боится.
– Мда… боится. Может быть, разоблачения? – не скрывая сарказма, спросил энчечекист. – А остальные тоже боятся? Или вы не рискнули рыться в больных мозгах пациентов? – и мысленно добавил: – «Тебе только здоровые подавай?»
«Это у кого тут здоровые мозги? – злорадно ухмыльнулась Нолвэндэ. – Ты себе тут уже место присмотрел? Лечить алкогольный психоз когда-то же надо».
«Тебе тоже не помешает заказать билетик в „Подсолнухи“. Там, говорят, климат отличный, и прекрасно исцеляют от солнышкофобии».
Меня прямо-таки перекосило. Да как ты смеешь мне напоминать, с-с-скотина?! Если до этого я еще и питала тайные надежды сгладить углы и со временем замять этот досадный инцидент, то теперь… Все. Ты напал первым. Пеняй на себя, параноик.
«А паранойю там, случайно, не лечат? На почве хронического трудоголизма и депрессивного психоза? Нет? Жаль. Не судьба, значит, сидеть в соседних палатах. Придется тебе „Ёлочками“ довольствоваться, бедняжке».
Мы напряженно застыли чуть ли не друг против друга, глядя в разные стороны и очень похоже улыбаясь. Зарин споткнулся на полушаге и остановился, с любопытством нас обоих разглядывая. А вот персонал «Ёлочек» видывал, кажется, и не такое… Хотя вру, такое они тут вряд ли могли увидеть.
«А не страшно со мной в соседней-то палате? Замучаю тебя фантазиями всякими-разными? Не предусмотренными строгими правилами приличий».
Ну, это уже слишком. Мало того, что сам признается, так ведь еще и ни капли раскаяния! Он всерьез полагает, что может вот так безнаказанно меня оскорбить – и это сойдет ему с рук?
«Это сквозь мягкие стены и после курса таблеточек от бешенства? Не-а, не страшно. Какая-то неделя-другая – и станешь спокойный, ласковый, гадить по углам перестанешь и обои драть тоже. И замки ломать, кстати».
Да, это запрещенный прием. Я знаю. И что?
«Ты ж не любишь ласковых. Забыла?»
Это, кстати, тоже уже не по правилам. Балрог! Это ты на себя намекаешь, что ли?
«Разве? Я, наверное, опять что-то пропустила! Откуда эта информация, сударь?»
А я не понимаю намеков. Вот так-то.
«Из „Лепрекон-клуба“, сударыня! Вам потребен мертвый, чтоб соблюдал приличия, а не то вы ему мозги сожжете в припадке фамильной ярости».
Нет, не я это начала. Не стоило тут касаться моей чести, право же, не стоило. И про тот случай напоминать – тем более.
«Ну, вам-то мысль о том, что фамильная честь нуждается в защите, глубоко чужда, не так ли? Полно, а само понятие знакомо ли? Что-то я в последнее время стала сомневаться… А что до мозгов… разве там было, что жечь?»
Вот именно. Давай устроим вечер воспоминаний и припомним, кому я действительно сожгла мозг. Напомнить, да? Спасая твою проспиртованную потасканную шкуру, между прочим! Нет, нет… ты этого не стоишь. Я не стану так себя унижать. Не дождешься.
«Конечно, не было! Какие мозги? Были бы мозги – вы бы сидели сейчас под крылышком у Ытхана и в Колдубинск – ни ногой. Интересная штука эта ваша фамильная честь… подразумевает элемент беззакония и самоуправства. Не так ли, сударыня?»
Умный, да? Догадался? Отлично! А теперь докажи это, товарищ уполномоченный следователь. Вперед!
«На все воля провидения, милорд. Есть и высший суд, к которому могут воззвать те, кто позволил топтать себя здесь и сложил оружие. Униженным и оскорбленным полезно знать такие вещи. так что возьмите на заметку, вдруг пригодится? В следующий раз, когда вы вновь изволите поджать хвост».
И это не признание, дружок. Вовсе нет.
«Я уже усвоил, миледи, и взял на заметку. У вас, знаете ли, очень хорошо получается именно унижать и оскорблять».
Не сомневаюсь. У тебя училась.
«Рада слышать. Ведь пример для подражания – вот он, рядышком. Вы такой замечательный наставник, милорд, у вас так славно получилось показать мне, как это делается».
«Я? Вас? Оскорбил? Унизил? Да чем же, интересно? Тем, что доверял как самому себе? Тем, что пытался стать чуть-чуть ближе, не обращая внимания на все знаки вашего пренебрежения? Нет! Это вам удавалось успешно не замечать никого и ничего вокруг своей драгоценной персоны!»
А вот этого – не надо. Не надо давить мне на совесть. И убеждать в том, что я не заметила бы всего того, о чем он тут распинается – не надо тоже. Ты отлично знаешь, чем именно меня оскорбил и как унизил. Если же тебе не дано этого понять – что ж, тем хуже. Значит, я и впрямь ошиблась. Пожалуй, стоит поблагодарить судьбу за то, что ошибка не успела стать фатальной. Да!
«Достойное внимания – я замечаю».
Я разорвала контакт так резко, что это оказалось физически больно. Не только мне, конечно. Впрочем, он же тоже прервал связь – и не менее резко, чем я. Похоже, мы друг друга все-таки достали.
Не удостоив меня больше и взглядом, оскорбленный капитан и лорд четко выполнил команду «Кру-угом!» и обратился к Зарину:
– Возьми ключи от машины, а я пойду проведаю ведьму. Мне тут что-то совсем неуютно.
– Эрин, погоди! А как же… – гном-энчечекист взывал уже к удаляющейся, прямой и несгибаемой, спине орденоносного милорда. Спина игнорировала мольбы и вскоре скрылась за углом, а несчастный Зарин жалобно покосился на меня, держа ключи на ладони:
– Чего это с ним? Как же я поведу, а?
– Никак. – Я быстро цапнула бесхозное имущество с широкой, как лопата, гномской длани и спрятала в набедренный карман. – Поведу я. А что до капитана лорда ап-Телемнара… право же, почтенный Зарин, у каждого из нас бывают… критические дни.
Ну и пусть идет… лесом, алкаш психованный! С-сумеречное отродье! На обиженных почту возят! Да!
Зараза… Я же все равно его люблю, гада… ядовитого. Проклятье, а вдруг?.. да нет, ничего ему там не грозит, по крайней мере, сейчас. На такого психа ни одно чудище не польстится. И хватит о нем. Хватит, я сказала!
– Гхм… – сказал сын Иприта, подозрительно на меня покосившись. – А! Ну да…
– А у нас с вами, почтенный Зарин, еще масса дел в этой богадельне. Надо бы провести повторную беседу с некоторыми из наших славных «Елочкинцев». Прямо сейчас. Прояснить кое-какие детали, чтобы два раза сюда не мотаться, – я ласково улыбнулась. – Поскольку капитан ап-Телемнар изволил нас покинуть, вы мне его отчасти замените. Согласны?
Балрог, я что, настолько странно выгляжу? Чего он пятится-то? Ну да, после беседы с этой хладнокровной энчечекистской с-скотиной адреналин у меня в крови бурлит, это верно – но не так же все плохо!
– Я могу отказаться? – хмуро спросил Зарин.
– Можете! – Я жизнерадостно оскалилась. – Разумеется, можете! Но ключи от машины – у меня, – и демонстративно похлопала по карману.
– Эльфийское коварство, – буркнул гном.
– Ага, оно самое, – кивнула я.
– Произвол. И превышение служебных полномочий.
– Не-а. Всего лишь необходимые дополнительные следственные мероприятия. Строго в соответствии с должностной инструкцией. Ну, сударь, – я добавила умоляющих ноток в голосе, – неужели вы бросите меня тут одну, на растерзание толпе психов?
– Леди, вам самой лечиться надо, – заметил жутко недовольный гном, но все-таки кивнул.
– Да бросьте, – отмахнулась я, – не только мне. Что ж делать, если у нас, мыслечтецов, такая «тонкая душевная организация», а? Издержки профессии, знаете ли. Вы уж потерпите немножко мои… закидоны. И подыграйте, ага?
– Как?
– Очень даже просто. Будем играть в старых и бородатых «злого и доброго следователя». Вы будете «добрым».
- Предыдущая
- 22/85
- Следующая
