Женщины в его жизни - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 37

• Предыдущая
• 37/126
• Следующая

– Да-а.

– Меня до смерти напугал полковник, – продолжала тем же ровным голосом Тедди, – который разговаривал с вами на пограничной станции. Я уже решила, что вот-вот произойдет что-то ужасное и помешает нам уехать из Германии.

– И я подумала то же самое.

– Я побоялась заговорить об этом в поезде, – призналась теперь Тедди, – даже после того, как мы пересекли бельгийскую границу. Но он меня так удивил, этот полковник, фрау Вестхейм. Хочу сказать, это было слишком необычно, правда? Он ни разу не заговорил с вами за всю дорогу, а там, в Аахене, ни с того ни с сего вдруг подходит…

– Но, заметь, лишь после того, как мы прошли таможню и допуск, Тедди. Как видно, он не осмеливался раскрыть себя раньше и уж конечно же – не в поезде, на глазах у эсэсовского офицера и той странной молодой особы. Оказалось, он – товарищ одного нашего друга, и я уверена, ему было поручено подстраховать нас в поезде.

– Ого! – воскликнула Тедди удивленно. – Думаете, он там был, чтобы прийти нам на выручку, если попадем… в беду?

– Не уверена. Быть может, он и не посмел бы вмешаться напрямую. Однако, кто его знает, возможно, и смог бы. Он сказал, что его фамилия Остер и что он из абвера.

Тедди бросила на нее быстрый взгляд.

– Он был наш ангел-хранитель.

– Все может быть.

Обе женщины помолчали. Вскоре машина остановилась перед отелем «Плаза Атэн». Урсула в два счета расплатилась с шофером и организовала переноску багажа, затем позвала Максима и Тедди в вестибюль. Их приветливо встретили старший служащий, помнивший ее со времен прежнего визита, и администратор, поспешивший навстречу. Он дружески поболтал с ней по пути к стойке, а когда она покончила с формальностями, самолично проводил их в номера на шестом этаже.

В лифте он сообщил, что ей отвели ее обычный двухкомнатный номер, но при нем есть еще и смежная спальня, которую для них открыли, чтобы было удобно всем троим. Упоминание «обычного номера» вызвало у Урсулы улыбку.

– Да, Зиги, все прекрасно! – кричала Урсула, стараясь перекрыть голосом шумы на линии. Связь с Берлином была дрянная. – Путешествие прошло без происшествий!

– Вы хорошо устроились? – кричал в свою очередь Зиги.

– Да, да, хорошо, – отвечала Урсула, следя за своими словами, чтобы не проскочило что-нибудь лишнее, на тот случай, если телефон в доме на Тиргартенштрассе прослушивается. – Я в нашем прежнем номере, – добавила она в надежде, что подобная информация не причинит ему вреда.

Она уловила радость в голосе мужа, когда он сказал:

– Я рад, что ты там! Это очень важно, чтобы было знакомое окружение. Теперь вам надо отдохнуть и приятно провести каникулы.

– Да-да. А у тебя все в порядке?

– Все так же, как было вчера, когда вы уезжали. Максиму привет. Ты поцелуй его за меня и Тедди тоже!

– Хорошо, дорогой.

– Пока до свидания. Через несколько дней я позвоню.

– До свидания, Зиги. Береги себя.

Урсула медленно опустила трубку на аппарат и застыла возле кровати, не снимая руки с телефона. Перед ее отъездом они условились, что будут перезваниваться только по необходимости и разговоры должны быть краткими и по существу, но насколько этого было недостаточно, она поняла только сейчас. Ей хотелось рассказать Зиги про полковника Остера – их ангела-хранителя, как назвала его Тедди, и вообще поболтать о том о сем. Ну ничего, наговоримся потом, при встрече.

Урсула быстро прошла через гостиную во вторую спальню большого номера. Тедди была занята выгрузкой вещей Максима из чемодана, стоявшего на одной из двух кроватей, разделенных ночным столиком; Максим в ванной за стеной помыл руки и усердно вытирал их полотенцем.

– Я только что говорила с господином Вестхеймом, Тедди. Он попросил передать тебе привет.

Тедди улыбнулась и кивнула, продолжая вынимать детские вещи и раскладывать их на кровати аккуратными стопками.

Максим подбежал к матери, она нагнулась, обняла и чмокнула его в щеку.

– Это тебе от папы, – сказала она. – Папа тебя любит и целует.

– Он скоро приедет? – спросил Максим, задрав голову и глядя ей в глаза.

– Да, мой дорогой.

– Мамочка, я голоден.

– Мы сию минуту пойдем завтракать. Яички всмятку, бутерброды, джем и горячий шоколад. Тебя устраивает такое меню?

– Да, мамочка, спасибо.

– А тебя, Тедди, миленькая? Что бы ты хотела на завтрак?

– То же самое, фрау Вестхейм. Благодарю вас.

– Поскольку завтрак уже заказан, тебе, возможно, надо бы позвонить в Берлин Вилли Герцогу, – продолжала Урсула. – Надо же дать ему знать, что ты в Париже.

– В четверг он должен был ехать с отцом и сестрой во Франкфурт, – пояснила Тедди. – Неделю их не будет. Я собиралась сегодня или завтра написать ему письмо и сразу отправить, чтобы оно ожидало его возвращения.

– Тогда все прекрасно. Но не забывай, что остальные члены семьи еще в Берлине, так что соблюдай максимальную осторожность, когда будешь сообщать о чем-либо.

– Да, конечно! – воскликнула Тедди. – Я как раз собиралась ему сказать, что поеду навестить свою тетушку. А он будет точно знать, что я имею в виду. Он знает, что у меня есть только одна тетя и что она живет в Лондоне. Вот, и он тогда поймет, что из Германии я благополучно уехала и что у меня все в порядке, фрау Вестхейм.

– Конечно, уверена, что поймет. Он у тебя очень умный.

Урсула сняла трубку и позвонила в бюро обслуживания. Поскольку завтрак должны были подать с минуты на минуту, она взяла Максима за руку и пошла с ним в гостиную.

– Мы с папой всегда жили в этих комнатах, когда бывали в Париже, и я хочу тебе кое-что здесь показать, – сказала она, подводя его к высокому окну. Окно соединялось с дверью. Открыв ее, они вышли на маленькую терраску, смотревшую поверх деревьев на улицу Монтеня, где они столько раз завтракали с Зиги в минувшие лета.

– Подойди ко мне, – сказала она, поманив Максима.

Ребенок подошел к матери, она взяла его на руки и повернулась лицом к Сене.

– Погляди, Максим, туда! Ты видишь, что там? Эйфелева башня.

Величественное сооружение, сплетенное из стальных конструкций, вонзалось в небо, гордо возвышаясь и поблескивая в лучах утреннего солнца, брызнувших из-за нагромождения серых туч.

У Максима дух захватило от удивления.

– Она такая высоченная! Я никогда не видел такого высокого!..

– Если хочешь, мы можем подняться туда на самый верх.

– На самый верх! – заверещал он, обернувшись к матери. Огромные одухотворенные глазищи темнели на маленьком личике.

– Да, и оттуда ты увидишь сразу весь Париж. Я однажды туда поднималась с твоим папой, это было замечательное зрелище.

– Мамочка! Когда мы туда пойдем? – спросил он с нарастающим возбуждением.

– Завтра, Максим, обещаю тебе.

Она опустила его на пол и легонько подтолкнула вперед.

– Ступай в комнату, милый. Здесь прохладно. Я не хочу, чтобы ты простудился.

Урсула сидела за секретером в гостиной, уставясь на лист бумаги перед ней. Казалось просто немыслимым переделать ту кучу дел, что были у нее намечены, но она справилась со всем.

Они пробыли в Париже шесть дней, и большую часть времени Урсула крутилась, как шаман в пляске, носясь по разным делам в разные учреждения и заведения. Только в воскресенье, на следующий день после прибытия, она целиком посвятила себя Максиму. Она сводила его и Тедди на Эйфелеву башню, как всегда, выполнив данное обещание; потом они побывали в других знаменитых местах Парижа, которые принято осматривать. Во второй половине дня они катались в Булонском лесу, обедали в очаровательном бистро на Левом берегу. Ясным, погожим утром в понедельник она пошла в посольство Великобритании на Рю-дю-Фобург Сент-Онорэ, где встретилась с господином Стайлсом, служащим консульского отдела, ожидавшим ее прихода. У него были приготовлены три въездные визы в Великобританию, которые он без проволочек вручил ей в назначенный час. Господин Стайлс оказался приятным человеком, посоветовавшим Урсуле обращаться прямо к нему, если у нее возникнут какие-либо проблемы во время пребывания в Париже.

• Предыдущая
• 37/126
• Следующая