По воле судьбы - Блэйк Стефани - Страница 63

• Предыдущая
• 63/93
• Следующая

Он сразу потащил их на плантацию, по ходу дела объясняя то одну, то другую особенность:

– Вот взгляните на этого красавца. Не меньше четырех футов вымахал. А какие у него длинные колючие листья и короткий, толстый корень. Стебель, что растет из середины куста, цветочный. Вот этому экземпляру шестнадцать месяцев. Смотрите, какого пурпурного оттенка у него цветы. Каждый цветок защищен прицветником, и со временем они становятся частью фруктовой мякоти. Месяца через четыре плод окончательно дозреет, и его можно будет снимать.

– Долго же они растут! – заметил Люк.

– Чтобы выращивать ананасы, нужно иметь терпение, – снисходительно объяснил Батлер. – Долгосрочное вложение капитала. Прибыль получаешь не сразу. Надо иметь хоть какие-нибудь средства, чтобы дотянуть до первого урожая.

Макинтайр и Люк хмуро переглянулись.

Батлер повел их на другой край плантации, где все уже было готово к уборке.

– Когда ананас созревает, он высасывает сахар из корня. Вот этот, взгляните – само совершенство. Кожура твердая, мозолистая, листья с такими колючками, что только держись. Ананас сам по себе фрукт неприхотливый, поэтому и перевозить его легче, и храниться он может очень долго.

Дни шли за днями. Люк и Макинтайр с утра до вечера пропадали на плантации и внимали разглагольствованиям Батлера о секретах ананасового дела.

Через три недели, вечером, лежа на огромной латунной кровати, Люк утомленно заметил:

– Знаешь, день и ночь у меня в голове только одни ананасы.

Лейлани прижалась к нему и смущенно спросила:

– Больше ни о чем ты ночью думать не можешь? Только об ананасах?

Ее тонкая ласковая рука легла ему на грудь и потихоньку сползла ниже, на твердые мышцы живота. Потом пальцы ее двинулись еще ниже и принялись терпеливо разжигать огонь любви. Результат не заставил себя ждать.

– Ананасы начинают интересовать меня все меньше и меньше, – пробормотал Люк и заключил девушку в объятия. Он начал покрывать поцелуями ее лицо, рот, шею и груди. Под истовой лаской его губ коричневые соски тут же затвердели.

Люк встал на колени, лицом к ногам Лейлани. Склонился и начал ласкать языком пупок. От удовольствия она тихонько вскрикнула. Тогда он раздвинул ей бедра, просунул ладони под крепкие ягодицы и приник губами к розовым лепесткам цветка любви.

– О Люк, как я тебя люблю, как я тебя люблю! – простонала Лейлани, изгибаясь в охватившем ее блаженстве, и страстно стиснула бедрами склоненную голову своего возлюбленного.

И сама оделила лаской каждую частичку его тела, куда только могла дотянуться нетерпеливыми губами. Не прошло и минуты, как любовники уже содрогались в обоюдной вспышке острого наслаждения.

Люк соскользнул с Лейлани, повернулся к ней лицом и без промедления подмял под себя, слившись в новом любовном объятии. На этот раз они любили друг друга неторопливо, упиваясь каждым прикосновением, каждым движением прильнувших друг к другу тел. Так во время пиршества гурманы смакуют редкий и тонкий деликатес. Экстаз был таким же жгучим, но безумно нежным и чувственным.

Так и не разомкнув объятий, они погрузились в счастливый сон.

За стеной их спальни, в темном бельевом чулане, к маленькой дырке буквально прилип Джон Батлер. Тяжело дыша, он поднялся с колен, на цыпочках выбрался из чулана и на негнущихся ногах направился в свою спальню.

Мелоди сидела в постели и при свете масляной лампы читала газету. Когда Батлер ввалился в комнату, она подняла на него удивленные глаза:

– Джон, ты опять перебрал?

Батлер и вправду малость приложился к бутылке, но сегодня он опьянел не от вина. Перед глазами стояли сводящие с ума соблазнительные сцены, невидимым свидетелем которых он только что был. Батлер сорвал с себя одежду и шагнул к кровати. Мелоди выпучила глаза, увидев во всей красе его мужскую силу.

– Что это на тебя нашло? – дрогнувшим голосом спросила она и учащенно задышала. В последнее время муж не часто радовал Мелоди исполнением своих супружеских обязанностей, что только усиливало ее беспокойство и разочарование. Отбросив одеяло, она торопливо стянула с себя ночную рубашку и раскрыла навстречу супругу объятия и бедра.

– Скорее иди ко мне, дорогой.

Он взял ее грубо, как жеребец берет кобылу, но это доставило ей еще больше удовольствия. Тело ее жадно поглотило его взбухшую плоть, и кровать заходила под ними ходуном. Мелоди уже и не помнила, когда в последний раз испытывала такое наслаждение от близости с мужчиной.

В тот же день, когда Люк, Лейлани и Макинтайр вернулись в Гонолулу с Молокаи, молодую пару навестил Джон Йе. Он увиделся с ними в маленьком, крытом соломой домике из необожженного кирпича, в котором жила Лейлани со своей матерью, пока к ним не перебрался Люк.

Мать девушки была низенькой жизнерадостной женщиной необъятных размеров, на одежду которой уходило столько же ткани, сколько на небольшую походную палатку. Когда Люк и Лейлани сказали ей о своем желании пожениться, она с чувством звонко расцеловала обоих и растроганно сказала:

– Да благословит вас Господь, дети мои. Я перееду к тетушке Ули. Уж сколько лет она зовет меня к себе.

– И слышать об этом не хочу! – запротестовал Люк. – Не хватало еще, чтобы из-за нас вы лишались родного дома.

– Мама, здесь всем хватит места, – добавила Лейлани.

Женщина рассмеялась и озорно ткнула Люка локтем под ребра.

– Молодым всегда и везде будет мало места. В любом случае мы с тетушкой Ули, старые вдовицы, хоть наговоримся всласть.

То, что ее дочь каждый вечер ложится в постель к мужчине, не будучи его законной женой, нисколько ее не волновало, хотя она и не пропускала ни одной воскресной службы и всю жизнь оставалась верна своему мужу.

Тем не менее перед ее отъездом Люк снова заверил будущую тещу:

– Мама, не волнуйтесь за свою дочь. Я твердо намерен жениться на Лейлани, как только мы переберемся на Ланаи. Там живет преподобный Сайлас Тэтчер, и, я думаю, он будет рад обвенчать нас.

Мать Лейлани пожала плечами:

– А я и не волнуюсь. Лейлани всегда будет порядочной женщиной, сынок. Алоа.

• Предыдущая
• 63/93
• Следующая