Спящий бог - Вязовский Алексей - Страница 30

Сима угрюмо кивнул, издевательски козырнул и было отправился в обоз. Но тут ему в голову пришел еще какая-то мысль, которую он тут же поторопился донести до меня — На каком языке вести документацию? Я по-мелотски читать и писать не умею. А Ютас по-русски…

— Так научись!!! — Бронштейн окончательно достал меня.

— Масу, надеюсь ты не против? — решил сбавить обороты я.

— Нет, конечно. Очень мудрое решение — поклонился японец — Если ты не возражаешь, я возьму десяток гномов и направлюсь с ними вперед. Еще десяток пусть идет в ста метрах позади колонны.

— Авангард и арьергард! — догадался я. Как же мне такая простая мысль не пришла в голову?! Тоже мне нон, командующий легионом. Боевое охранение не выставил. Первая же засада и мы в глубокой заднице. Нас просто расстреляют издалека.

— Что будем делать с оружием? — сменил скользкую тем я.

— У нас есть выбор? — пожал плечами гном — Пока молоты. Это ты хорошо придумал. Но на импровизации далеко не уедем. Нужно отработать построение в бою. А когда раздобудем оружие, тогда начнем тренировки.

— Не мог бы ты преподать нашим бойцам пару приемов рукопашного боя?

— На вечернем привале?

— Договорились. Насчет построений. Может на потом отложим? Сейчас самое важное темп.

— Ты, Алеша-сан, недооцениваешь важность тактики.

— Ну, так просвети меня/

Все оказалось действительно очень серьезно. По словам Кивами за всю историю войны на земле, было придумано три вида построения пехотных войск, вооруженных холодным, то есть не огнестрельным оружием. Плохой, хороший и очень хороший. Плохой — это толпа. Так воевали варвары: собраться в кучу и навалится всеми силами. Плюсов нет. Одни минусы — задние ряды никак не участвуют в бою, управляемость нулевая. Хороший способ — фаланга. Это греческое изобретение и его сила заключалась в механицизме. Каждый воин знал свой маневр, место в строю, движения, которые он совершал саррисой (длинной пикой с противовесом). Фаланга практически всегда побеждала неорганизованный строй за счет слаженности действий, превосходства в вооружении и таранного напора (задние ряды толкают передние вперед). Минусом фаланги была ее плохая маневренность и управляемость. Она могла переть только вперед, складки местности вызывали в ней разрывы, в которые мог ворваться противник, сделав длинные копья бесполезными. Римляне усовершенствовали фалангу, отказавшись от сплошного фронта в пользу маневренных подразделений солдат (манипул). Римская тактика заключалась в том, что манипулы строились в три ряда шашечным порядком. Это позволяло командирам маневрировать боевыми единицами в ходе сражения, вводить в битвы резервы, легко перебрасывать солдат с фланга на фланг. По сути все остальные построения — швейцарская баталия, «свиная голова» франков — это лишь поздние модификации хорошего и очень хорошего способа.

— Манипулярный строй нам не подходит — категорично заявил Масумото — Его нужно долго разучивать с солдатами, тренировать их. Кроме того, у римлян была одна любопытная инновация. Само построение в манипулы у них практиковалось в разрезе профессиональной подготовленности и опытности. Вперед ставились отвартительно вооруженные застрельщики — велиты, потом шли молодые плохо обученные бойцы — гастаты, затем середнячки — принципы, и наконец триарии — опытные тяжеловооруженные ветераны.

— А в чем смысл такой тактики? — я глянул через перила каменного моста, по которому шла наша колонна через маленькую речушку.

— В том, что манипулярный строй мог превращаться в фалангу. Если передние единицы были смяты врагом, триарии со своими копьями образовывали сплошную линию, позволяя молодым войнам перегруппироваться у них за спиной.

— Хитро! А откуда ты все это знаешь?

— Дедушка заставлял учить — грустно улыбнулся японец лицом чернявого юноши — Курс тактики входил в занятия по тотэ. Кроме того, я служил в японской армии. Я лейтенант сил самообороны.

— Вот это да! А я ничего и не знал. Ладно, что же мы будем делать? Гастатов, триариев у нас нет.

— Длинные пики. Их сделать легче всего — отковать наконечники и насадить на древки. Если будет время, то модифицируем их в алебарды. Приделаем к пикам лезвия, как у топоров, тогда ими можно будет не только колоть, но и рубить.

— Значит, ты предлагаешь фалангу?

— Да, но с некоторыми модификациями. Но об этом потом. Сейчас я бы хотел, чтобы ты разрешил мне вечером заняться с гномами строевой подготовкой.

— Шагистикой?!

— Совершено верно.

Раз, два левой, левой. Стой, раз, два. Нааапраааво! Стой. Нааалееево! Раз, два. Сомкнуть ряды! Хмурый Мусамомто браво командовал сотнями коротышек, отмахивая каждый приказ кувалдой зажатой в правой руке. Как ни странно, но это работало. Я видел как гномы пристально следят за движениями руки японца. Взмах — все поворачиваются на 180 градусов, молот пошел вниз — все разом сделали шаг вперед. Уже прогресс! Начиналось все конечно, ужасно. Синхронности движений не было, где лево, где право некоторым пришлось растолковывать на уровне «сено-солома». Но теперь кажется, дело пошло на лад. Пехотинцы поняли, что он них хочет Кивами и повинуясь его командам наступали вперед рядами, совершали развороты, перестроения. Начал японец с десятков, потом объединил их в сотни, а сейчас гоняет взад вперед целый полк. Второй полк отдыхает и смотрит. Уже наступила ночь, но неугомонный японец приказал развести на берегу костры и при свете огня продолжал муштру.

На берег реки мы попали после обеда. Солнце уже клонилось я к закату, когда стало ясно, что мы приближаемся к открытой воде. Потянуло сыростью. Дорога, мощенная каменными плитами, завиляла между холмами и стала спускать в низину. Подъемы чередовались со спусками, но последних было явно больше. Вот последний холмик и передо мной открылась синяя лента Бурунгеи — главной транспортной артерии Империи. Русская Волга, африканский Нил — вот какие ассоциации навевала эта огромная река, мощно катившая свои воды с востока на запад. Чем ближе мы подходили к Бурунгеи, тем больше я поражался ее величественному размаху. Пожалуй, ширина реки составляет не меньше километра два — противоположный берег едва виден.

— Двалин! — я подозвал к себе командира полка — Почему в холмах дорога была выложена камнями, а тут плитами?

— Во время разлива, река может размыть дорогу из булыжников — степенно поглаживая бороду ответил гном — а каменные плиты.

— Понятно — поторопился я прервать старейшину — Разве Бурунгея так сильно разливается во время паводков?

Наш разговор был прерван двумя разведчиками, в одном из которых я опознал гильдейского убийцу.

— Пахан, беда — начал докладывать запыхавшийся авторитет — Имперцы сожгли пристань и паром.

Я присмотрелся и заметил, как вдали стали подниматься черные клубы дыма. Вся наша колонна стала непроизвольно останавливаться — гномы и люди задрав головы вверх, принялись рассматривать пожар на берегу.

— Ускорить марш! — громко приказал я полковникам — Я не пахан, а нон легиона. Ясно? Запомни сам и передай всем блатным. Что еще видел?

— Караваны кораблей по правому берегу — наморщил низкий лоб киллер — А вон там, справа от дороги — деревня. Дворов на пятьдесят.

— Пустая?