Спящий бог - Вязовский Алексей - Страница 36
- Предыдущая
- 36/65
- Следующая
Дальше — хуже. В небе появляется пылающая комета и устремляется к группе магов — это Энур бьет своим самым сильным заклинанием. Вокруг нас ощущается мощный ток сил, целитель выпускает из 100-таадного рубина всю доступную энергию, вкачивая ее в метеор. Комета с громким треском пробивает водный щит, который выставляют братья-ручейки над лощиной и…засасывается хоботом торнадо. Грандмастеру надо было сделать всего один пас рукой, чтобы верхняя часть вихря отклонилась в сторону и съела метеор. Возвратным движением, вихрь изгибается над нами и Энура, как самого легкого из нас начинает приподнимать вверх. Я ощущаю, как гребень превращается в полигон для испытания реактивного двигателя — вокруг ревет ветер, срывая с нас одежду, щиты. Еще мгновение и Энур погибнет в недрах бури. Я прыгаю с обрыва и, скатываясь вниз, выхватываю из ножен меч некроманта. В десяти шагах от группы магов качается толстое основание торнадо и я с громким криком рублю клинком по столбу. Камень в рукояти вспыхивает черным светом и меч легко проходит сквозь скопление воздушных масс. Торнадо вздрагивает и начинает заваливаться вбок. Походу я своим клинком разрушил волшебные скобы, скрепляющие вихрь в одно целое и придающее ему законченную форму.
Энур со стоном падает на землю метров с пяти. Хорошо, что не с десяти, а то бы костей не собрал. Пока я карабкаюсь обратно, маг-ветерок, командует перестроение. Братья-близнецы отбегают к берегу Бурунгеи, а не передний план выдвигается девушка-волшебница. За ее спиной встает грандмастер, втыкает трезубец в песок и они начинают вместе что-то колдовать. В схватке наступает пауза.
— Фу! — я вытер пот с лба и помог встать Энуру — Ты как?
— Пуст — со стоном ответил парень — Оба камня разряжены полностью.
— Не давай им колдовать — палец целителя указывает на четырех магов — Они готовят что-то чудовищно разрушительное!
И как в воду глядел. Пока ученица отвлекает нас парочкой молний, бьющих в наши фиолетовые щиты, близнецы при поддержке лысого мага…я в не верю своим глазам — так вот эти ребята натурально останавливают течение реки. Поперек Бурунгеи, (а это, между прочим, около километра) от нашего берега до противоположного появляется впадина, которая все увеличивается и увеличивается. Правая часть представляет собой застывший вал воды, сверху которого все пребывает и пребывает вода, образуя застывшее цунами. Левая часть постепенно уменьшается по мере того, как река утекает на восток. Сначала показывается илистое дно, а затем вода и вовсе исчезает.
Вал застывшего цунами постепенно растет. Сначала это размер трехэтажного дома, потом пятиэтажного и, наконец, двадцатиметровая волна начинает свое движение. Я перевожу взгляд на магов и вижу, что из носа грандмастера струится кровь, а лица близнецов потемнели от напряжения. Складывалось такое ощущение, что мужчины тащат на себе что-то невообразимо тяжелое. Судя по отсутствию сияния, голубые сапфиры на жезлах подмастерьев отдали всю энергию на последнее заклинание. Жемчужины на трезубце грандмастера напротив же сверкали все ярче и ярче.
Волна набрала разбег и волшебники начали аккуратно заворачивать ее к берегу. Я понимал, что мне надо что-то сделать — ударить каким-нибудь заклинанием, поставить защиту, но сознание было полностью парализовано происходящим. По мере приближения, двадцатиметрового цунами, земля у нас под ногами принялась мелко дрожать, по склону оврага побежали трещины. Из трещин стали бить фонтаны воды, маги собрались в кучу и лысый предводитель быстро-быстро, по прозрачном кирпичику сотворил вокруг себя и своих учеников прозрачную ледяную башню. Буквально два метра на два.
А гигантская волна тем временем уже повисла своим гребнем над нашими головами. Энур со спокойным лицом встал на колени и принялся молиться Единому богу. Он успел произнести несколько фраз, прежде чем тонны холодной воды с чудовищным грохотом обрушились на наши тела.
Существует ли смерть? Один древнегреческий философ утверждал, что нет. Мол, когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Удобная позиция. Позволяет не задумываться о вещах, скажем так, не очень приятных. Например, об агонии. Есть смерть — нет смерти — это слишком полярная позиция. Правда заключается в том, что завершение жизни — это тоже процесс. Возьмем, например утопление. Как правило, жертва понимает, что уходит под воду, где нет воздуха. Задерживает дыхание. Обычно на пару минут. Потом следует рефлекторный вдох, вода попадает в легкие и те пытаются избавиться от жидкости. Жертва кашляет. При этом внутрь попадает еще больше воды, она заполняет легкие и блокирует газовый обмен в тканях. Но это еще не все! Умирание еще только достигло своей середины. Утопленник чувствует в груди чудовищное горение, он ощущает, как легкие разрываются на части. И тут у него случается непроизвольное сокращение мускулатуры гортани. Так называемый ларингоспазм. Жертва бьется в судорогах, хватаясь за горло. Еще пара минут агонии и наступает чувство спокойствия. Кислород в крови падает до критической отметки, кпд мозга резко снижается — он переходит, выражаясь компьютерным языком в «ждущий режим». Утопленник начинает видеть всякие галлюцинации, свет в конце туннеля, лица родственников… Если жертву в этот момент достать из воды, откачать жидкость и принудительно провентилировать легкие, то человек впоследствии непременно расскажет о загробном мире, путешествиях души и тому подобных сверхъестественных вещах. А если не достать, то еще минута, сердце остановится (мышцам для работы нужен кислород) и наступит смерть.
Или вот падение с высоты. Допустим, вы оступились и падаете с 10-го этажа. Пять секунд полета, удар и дальше все зависит от того, каким местом вы ударились. Если головой — мгновенная смерть. А вот если не головой, то возможны варианты умирания. Это могут быть сломанные ребра, которые проткнули внутренние органы — печень, легкие. А может быть ушибы и разрывы сосудов. Кровь из артерий и вен заливает внутренности, человек чувствует слабость, головокружение и, разумеется, боль. Очень сильную боль в сломанных костях, разорванных органах. Впрочем, боль можно уменьшить, если умудриться сломать позвоночник или шею.
Теперь вы понимаете, что я чувствовал, когда попал под заклятие цунами? Сотни тонн ударили по мне гигантским молотом. Если бы не багровый обруч на голове, про который я честно сказать забыл и который принял на себя первый удар — мое изломанно тело со сплющенной головой или вовсе без оной, валялось бы сейчас где-нибудь в овраге. Впрочем, после чудовищного по силе заклинания никакого оврага не осталось в помине. Все то место, где проходила схватка, превратилось в плоский блин.
Меня закрутило, бросило в одну сторону, в другую, в рот попала вода и речной песок, поднятый волной. Я глотнул раз, другой, закашлялся и тут бы мне и стать утопленником, но река схлынула обратно в свое русло, напоследок приложив меня головой о землю. Было такое ощущение, что я попал под пресс. Ныла каждая клеточка, каждая косточка моего организма. Голова кружилась как после сотрясения мозга. Я пошевелился, пытаясь понять, что я меня сломано и где я собственно нахожусь. Двадцатиметровое рукотворное цунами прикопало меня на берегу Бурунгеи. Я лежал в яме с песком, какими-то водорослями и деревянными щепками.
Если бы не моя железная кожа, да не заклинание, которое я наложил не себя…А что с Энуром? — вдруг пронеслась в моей голове паническая мысль. Я с трудом встал и осмотрелся. Рассвет уже окончательно вступил в свои права, диск солнца полностью вылез из-за горизонта. В свете дня я обнаружил полузатопленное тело целителя. Буквально в пяти шагах от меня, лежал изломанный труп Энура. Голова свернута под неестественным углом, руки ноги также чудовищно искривлены. Лица практически нет — кожа местами выдрана, пустые глазницы укоризненно смотрят на меня. От увиденного желудок рванулся вверх и меня просто вывернуло наизнанку полупереваренной кашей. Это я виноват! Только я! Если бы я оставил парня в лагере, то он прожил бы долгую и счастливую жизнь. Женился, родил детей. Умер бы в своей постели рядом с внуками и скорбящими родственниками. Внутри меня все дрожало и стонало от горя. Но слез не было. Тогда я начал ругаться. Самыми матерными словами. На себя, на этот проклятый мир, на трусов и подонков, которые живут в этом мире. Помогло немного прийти в себя.
- Предыдущая
- 36/65
- Следующая