Сокровище forever! - Кащеев Кирилл - Страница 27

• Предыдущая
• 27/40
• Следующая

– Девчонки, вас подвезти? – не обращая внимания на вопли нервного бизнесмена, повернулся к сестрам Гена, картинно потряхивая ключами от машины.

– Езжайте-езжайте, девочки! Только руки сперва помойте и платьица постирайте, а то сиденья в машинке запачкаете, папа вашего приятеля очень недоволен будет, – ехидным Севкиным тоном проворковал Салям.

Гена недоуменно воззрился на взрослого, накачанного дядьку, в голосе которого вдруг прорезались интонации вредного подростка.

– А вам-то что за дело? – удивился он, разглядывая прячущуюся за очками физиономию Саляма.

– А такое мне дело, а такое… – начал в офисе Сева, но Катька повисла на микрофоне, закрывая его собой.

– Мы… мы, наверное, задержимся, – на экране было хорошо видно смущенную Мурку, – свою машину вызовем.

– Теперь непременно задержимся, – сквозь зубы процедила Кисонька, опасно сузившими глазами глядя прямо Саляму в очки – а на самом деле в прячущуюся там камеру. – Позвони мне, – она демонстративно повернулась к «эльфу». – Завтра. Мой номер у тебя есть…

– Да я-то позвоню… – ухмыльнулся «эльф». – Если только дяденька сыщик не будет против…

– С дяденькой я как-нибудь разберусь, – зловеще пообещала Кисонька и тихо добавила: – И еще кое с кем…

Сева в офисе отполз от микрофона и приткнулся в уголке. Катька осталась у компьютера, разглядывая на экране пустеющую комнату с сейфом. Вот, положив лук и стрелы и коротко кивнув Кисоньке, вслед за отцом вышел красавчик Гена. Водя напоследок камерой во все стороны, исчезли журналисты. Втолковывая что-то насчет возмещения убытков за отнятую у нее собственность, на Остапчуке повисла Раймунда, а сам бизнесмен тянул за полы ветхого пиджачка старика-ученого, вцепившегося в сейф с пекторалью, будто мать в родное дитя.

– Интересно, этот его клад на самом деле существует? – разглядывая хватающегося за ручку сейфа непрофессора, пробормотала Катька. – Вадька, а давай посмотрим, может, там на пекторали и правда карта нарисована? – повернулась она к брату.

– Как я тебе посмотрю? – с недоумением поглядывая то на красующийся на мониторе сейф, то на сестру, переспросил Вадька.

Катька усмехнулась позаимствованной у Кисоньки улыбочкой, означающей «вы, конечно, ужасно глупые и несообразительные, но, к счастью, у вас есть я!». Вадьке сразу захотелось ее стукнуть.

– На записях с камеры, – продолжая улыбаться, сестрица снисходительно кивнула на компьютер, – Салям пектораль у самого объектива крутил. Мы сейчас, наверное, единственные люди, которые могут разглядеть ее во всех подробностях.

Нахохлившийся в углу Сева невольно поднял голову.

– Серьезно, Вадька, давай посмотрим! – возвращаясь к компьютеру, предложил он. – А то клиент наш, кажется, нацелился гонорар зажать – клад из скифских курганов был бы очень даже кстати!

– Да какой там еще клад! – упрямо фыркнул Вадька. – Серьезные люди, в школе учитесь – а верите фантазиям какого-то престарелого даже не профессора! – Но выдачу сестрице крепкого пинка решил отложить на потом. Самому стало любопытно – а вдруг?

Продолжая наблюдать за музейным хранилищем через Саляма, Вадька параллельно вывел на широкоформатный дисплей изображение пекторали с цифровой камеры.

– Бред! – выдохнул мальчишка, глядя, как сверкающий круг вырастает во весь экран и на мониторе один за другим скользят жеребцы, коровы, бегущие зайцы, крылатые грифоны, неведомые растения и невозмутимые усатые дядьки, вычеканенные в тусклом золоте. – И все это дело – сплошной бред! На закрытую презентацию набивается до черта людей – которых никто туда не приглашал! Сигнализация оказывается выключенной, небьющийся полимерный сплав витрины – обыкновенным стеклом, а милиционер-охранник – старшим лейтенантом Пилипенко! По музею бродит воровка – ямакаси, которая бегает по стенам, доедает бутерброды и отбирает пектораль у сумасшедшей поэтессы, которая до этого отобрала ее у безумного ученого! А когда пектораль успешно исчезает, невесть откуда появляется какая-то Зарина – которая тоже всю ночь шастает по музею! – и просто-напросто достает ее из-за портрета! Целую и невредимую!

На мониторе Остапчук наконец выволок за дверь и дедка, и поэтессу. Еще какое-то время долетали их голоса, потом стихли. В зале остались девчонки, хмурый Пилипенко, да еще Салям, старательно красующийся так и не снятой кирасой и зажатой под мышкой каской перед странной девушкой по имени Зарина. Та с детским любопытством рассматривала заполняющую кабинет офисную технику, но и на Саляма поглядывала, пока между ними вдруг не вклинилась Кисонька. Сева на всякий случай попятился от монитора, на котором неожиданно возникло лицо девчонки. Рыжая смотрела прямо в камеру, и физиономия у нее было такая многообещающая, что Сева впервые в жизни порадовался присутствию Пилипенко – все-таки оставалась надежда, что в присутствии старшего лейтенанта Кисонька ничего не скажет. Но даже взгляд ее выносить было совершенно невозможно, и мальчишка торопливо переключился на второй экран – с пекторалью и до предела увеличенным изображением утки.

– Нету тут никаких черточек и насечек! – воскликнул Вадька. – Говорил же я, все туфта! А вы психованному деду верите!

– А с задней стороны? – торопливо предположил Сева.

Вадька передернул плечами и взялся за мышку. Рельефное выпуклое изображение золотой утки исчезло, на экране снова замелькали кадры и остановились на неплохом снимке задней стороны пекторали. Обведенный курсором аккуратный квадратик опять выделил утку – с задней стороны ее контуры выглядели несколько смазанными. Вадька защелкал мышью, прибавляя компьютерной картинке масштаб, – неопределенный контур птички начал увеличиваться, пока не занял пол-экрана.

И тут Сева увидел такое, что даже неприятности с Кисонькой мгновенно вылетели у него из головы.

– Ребята, – дрожащим голосом произнес он, – а они там… есть! Ч-черточки… и н-насечки… Все, как дедок говорил!

Глаза и рот Катьки распахнулись так широко, словно она хотела вобрать в себя весь вырастающий на экране кадр.

– Курганы с золотом! – восторженно прошептала она. – Настоящая древняя карта настоящих древних сокровищ настоящих древних скифов! А вы говорите, дедок – псих! А он гениальный ученый! Он расшифрует нам карту, «Белый гусь» организует экспедицию, и мы найдем целые горы золота и оружия и еще чего-нибудь…

– Дедка в экспедицию не берем, – Сева подступил к вопросу по-деловому. – Знаю я этих гениальных ученых – сразу предложит все отдать государству!

– Ну, чего-нибудь мы, может, и найдем, – пробормотал Вадька, приникший к монитору и до рези в глазах вглядывающийся в изображение, – но скорее всего сами захотим сдать это государству – причем побыстрее!

– Сдурел? – в один голос возмутились Сева и Катька, и даже безучастный Евлампий Харлампиевич в корзинке вопросительно гоготнул.

Вадька неодобрительно поглядел сперва на сестру, потом на гуся. Эти двое, конечно, самые младшие в их агентстве и, вероятно, должны брать пример со старших – но надо же еще правильно выбирать старших! А то у Кисоньки нахваталась страсти к нарядам и усвоила манеру глядеть на мальчишек сверху вниз, теперь еще у Севки «бизнесменистости» набралась! Нет чтобы брать пример с брата… ну или хотя бы с Мурки! Вадька на мгновение представил Катьку, в лучшей Муркиной манере разметывающей по углам банду из пяти-шести крепких ребят… Не. Брата вполне достаточно!

– Странно древние скифы карты чертили, – ухмыльнулся Вадька, указывая на монитор. – Вот эти самые черточки – это что, реки?

– Ну-у… – все еще не вполне понимая, что он видит, но уже нутром чуя – в проявившейся на мониторе картинке что-то явно не так! – промямлил Сева, – за две с половиной тысячи лет все знаешь как могло измениться!

– Очень сильно, – серьезно подтвердил Вадька, – тогда все реки, похоже, текли строго параллельно друг дружке…

– Может, это какие-то тайные скифские символы? – уперлась Катька.

• Предыдущая
• 27/40
• Следующая