Сокровище forever! - Кащеев Кирилл - Страница 28
- Предыдущая
- 28/40
- Следующая
– Может, – снова согласился Вадька, одним щелчком мыши увеличивая изображение еще больше. – А может – тайные скифские буквы. Только они почему-то ужасно похожи на наши. А Р Т И К У Л, – вглядываясь в размытые от слишком большого увеличения, но все же достаточно хорошо различимые очертания выдавленных на золоте символов, прочитал Вадька. – А вот еще… – Парень нервно захихикал. – Стерлось, правда, – за две-то тыщи лет, но прочитать можно: Ки-ев-ский… ю-ве-лир-ный за-вод… Из-де-лие №… Одно из двух, – заключил он, – или все древние скифские драгоценности изготовлялись на древнескифском ювелирной заводе города Киева, которого тогда, кстати, даже не существовало… А на все закапываемые с помершими вождями украшения ставили артикул… Или наша золотая скифская пектораль вовсе даже не скифская! И скорее всего – не золотая.
– Почему не золотая? – несчастным тоном переспросил Сева.
– Пробу золота не пропечатали, – участливым тоном пояснил Вадька.
– Это он! Все-таки он, – выдохнула Катька, – Остапчук! Подменил пектораль! Когда вырвал ее у Саляма! Или еще раньше – когда ее другие воровали…
– Но он же сказал, что застраховал ее в своей компании! Что разорится, а может, даже в тюрьму сядет, если она исчезнет! – запротестовал Сева. – Сказал, что Неваляшкин ему долг с процентами отдаст – и все у остапчуковской компании нормально будет! – пытался защищать клиента Сева.
– А еще он говорил,– Катька выделила последнее слово, – что никаких документов на долг нет! Может, и долга тоже нет? Мы ж не знаем – вдруг Остапчук придумал что-нибудь эдакое, что ему от пропажи пекторали сплошная выгода?
– Страховка риска, – совсем упавшим голосом пробормотал Сева и на вопросительный взгляд Катьки убито пояснил: – Так иногда делают. Страховые компании вроде как… перестраховываются. В смысле, застраховали какое рискованное дело, и саму сделку страхуют в другой компании! Если им все-таки придется выплачивать деньги – та, вторая, компания заплатит им. Но уже большую сумму, – завершил Сева.
– Вот! – Катька наставительно подняла палец. – Говорю же – на Остапчуке все сходится!
– Кроме одного, – сказал Вадька. – Шума!
– Какого шума? – спросил Сева, с почти молитвенным выражением глядя на друга. На лице его было четко написано: «Пока дышу – надеюсь на гонорар!»
– Если Остапчук подменил настоящую пектораль, зачем приглашать на презентацию психов, которые будут бить витрины и головы друг другу? Зачем нанимать «специалистку по особым поручениям», чтоб она отнимала пектораль у психов? При этом требуя сперва, чтобы она организовала у музея дурацкую демонстрацию, которая обязательно соберет журналистов и милицию и обозлит городское начальство? Зачем, наконец, приглашать на презентацию сыщика, который ловит психов и специалистку, и телевизионщиков, которые все это снимают? Такое впечатление, что он хотел создать как можно больше шуму – чтоб похищение ни в коем случае не прошло незамеченным! Но зачем – если настоящая пектораль уже у него, а на выставке лежит фальшивая? – Вадька щелкнул пальцами, глаза его загорелись. Очень медленно и раздельно он произнес: – Пектораль похищали не для того, чтобы найти древние сокровища скифов, не для того, чтоб продать, и даже не для того, чтоб получить страховку. Ее похищали, чтоб разорить Остапчука. Кто мог спокойно побывать в офисе Остапчука и стырить бланки пригласительных? Кто мог воспользоваться его компьютером, не вызывая подозрений? Кто мог отключить сигнализацию и поставить не ту витрину? И кто, наконец, вместе с Остапчуком всю ночь торчал в музее и мог благополучно усыпить «специалистку»? Только тот, кто принимал участие в организации выставки!
– Светлана Вениаминовна? – пробормотала Катька.
– Не-ет, – фыркнул Сева, – Неваляшкин! У него причина есть! Если Остапчук разорится раньше, чем получит долг, если еще под суд попадет за нарушение условий страховки…
– Или по подозрению в краже пекторали… – добавил Вадька.
– Точно! – кивнул Сева. – Неваляшкину вообще деньги не придется возвращать! Документов-то нет!
– Как же Неваляшкин мог украсть пектораль, если ее все время кто-то другой воровал! – возразила Катька и тут же осеклась – до нее дошло. – Выходит… – пробормотала она, – и дедок… и Раймунда… и специалистка… Все они воровали фальшивую пектораль? А настоящей в нашем музее никогда и не было? Ее… подменили раньше? Еще когда везли из Киева?
– А вез ее – Неваляшкин, – с торжеством кивнул Сева. – Идеальное алиби! Раз пектораль благополучно прибыла в музей и только там ее украли – значит, он-то ни при чем! Вот теперь все сходится! Вадька! – Сева вдруг повернулся к другу. – Тебе и вправду сложно было отследить, откуда письма дедку и Раймунде посылали?
Вадька ненадолго задумался.
– Кому другому – не знаю, а мне – не особенно, – признал он. – Как раз настолько… – Он замолчал, словно пораженный некой новой мыслью, а потом медленно продолжил: – Как раз настолько, чтоб я не подумал, будто мне специально подставляются!
– Вот! – Сева аж подпрыгнул на стуле. – Это Неваляшкин приглашение в «Белый гусь» отправил! Мы же сами в своей рекламе говорили, что специализируемся на разоблачении компьютерных преступлений! Вот он и понадеялся, что сыщик заявится на презентацию – чтоб специалист по компьютерным преступлениям ни в коем случае не пропустил те письма Остапчука к похитителям пекторали! Со всех сторон Остапчука обложил! Еще и как порядочный настаивал, чтоб милицию вызвали! Как только милиция это все узнает – сам Неваляшкин небось все и расскажет, и про письма, и про денежные проблемы Остпчука! – тот тут же станет главным подозреваемым в организации похищения! А уж Музей исторических драгоценностей страховку стребует моментально!
Катька задумалась – и кивнула.
– Сходится, – подтвердила она. – При одном условии: что история с долгами Неваляшкина – правда. Мы-то знаем ее только от Остапчука.
Вадька поглядел на сестру с возмущением. Это вообще ни в какие ворота не лезло! Больно умная стала! Такая аккуратная, стройная версия – и надо же, вот так взять и испоганить! И думай теперь заново: Остапчук или Неваляшкин, Неваляшкин или Остапчук…
– Вообще-то, меня Неваляшкин как преступник тоже не очень устраивает, – тихонько шепнул Вадьке Сева.
Тот воззрился на друга в полном недоумении.
Сева настороженно покосился на Катьку и одними губами шепнул:
– Из-за Кисоньки! Они с Муркой все-таки сестры, у них манера жалеть всяких бедненьких-несчастненьких одинаковая. Окажется, что у Геночки папаша преступник, – сразу запоет, какой он весь из себя страдалец, остался совсем один, на его плечах компания, ля-ля-ля… Ее ж от этого красавчика палкой не отгонишь!
– Если сунуться к Кисоньке с палкой, можно вообще костей не собрать, – уточнил Вадька. – Ты не расстраивайся заранее, может, это все-таки Остапчук! – попытался утешить он друга.
– Остапчук меня тем более не устраивает! – взвился Сева. – Он наш клиент!
– На тебя не угодишь!
Евлампий Харлампиевич в корзинке вдруг поднял голову… Вытянул шею в сторону парадного входа в офис… И тревожно загоготал.
Катька поглядела на него обеспокоенно. Оттолкнулась от пола и на своем вертящемся стуле переехала к монитору, на который обычно передавалось изображение со спрятанных у входа камер. Пошевелила мышкой. Экран мигнул, оживая…
– Можете больше не гадать – Остапчук или Неваляшкин, – деревянным голосом сказала девчонка. – Сейчас мы это, кажется, выясним на практике.
Мальчишки стремительно обернулись к монитору. В ярком свете фонаря напротив входа в их офис отлично просматривалась… высокая фигура в длинном черном плаще с глубоким капюшоном, возящаяся у дверей.
«Черный плащ» налепил что-то под ручкой, рванул прочь и залег за скамейкой на бульваре.
– Взрывчатка! – заорал мгновенно все сообразивший Вадька.
Евлампий Харлампиевич вылетел из корзинки – и, молотя крыльями, устремился из рабочей комнаты агентства, по коридору и прямо к двери черного хода. Троица сыщиков скачками неслась за ним. Позади раздался страшный грохот, из парадного офиса пахнуло жаром… и дубовая дверь с грохотом обрушилась на стол, за которым обычно сидел Салям. На пороге возникла фигура в черном.
- Предыдущая
- 28/40
- Следующая
