Замок Dead-Мороза - Кащеев Кирилл - Страница 13
- Предыдущая
- 13/31
- Следующая
– Я же тебя предупреждала, чтоб ты не разговаривала с этим наглым сельским мальчишкой! – шепот прозвучал в ее ушах так неожиданно, что Инга подскочила, едва не приложившись макушкой о потолок. За спиной у нее стояла мама.
– Он не сельский, и я не разговариваю, – пробормотала она.
– Ты на него смотришь! – обвиняюще сказала мама, выглянула из арочного проема и тоже уставилась на Пауля. – У селюков есть елка, – наконец сделала она глубокомысленный вывод.
Губки мамы капризно надулись, она стремительно повернулась на каблуках и ринулась обратно в их комнату. Ну как же, у других есть, а у нас нет! Сейчас начнет требовать елку. Пока Инга дошла до комнаты, концерт был уже в разгаре.
– А местные срубили, – с упрямством ребенка, требующего мороженое, топала ногой мама. – И не посмотрели, что заповедник!
– Дорогая, они здесь давно живут, я предполагаю, они знают, какую елку можно рубить, а какую – нельзя, – с выражением мученического долготерпения объяснял ей папа. – Но даже если они браконьерствуют, я все равно никого не пошлю в снежные заносы рубить елку!
На лицах Вити и Андрея отразилось облегчение.
– Ничего страшного, – пролепетала фройляйн Амалия. – Есть даже забавно – иметь один Новый год совсем без елка!
Мама поджала губы. Инга отлично знала, что это означает: мама не смирилась, и битва вовсе не закончена. Но что, собственно, мама сможет сделать? Уж точно не пойдет в лес рубить елку сама.
– Давайте наденем карнавальные костюмы, – вздохнула мама и открыла картонный короб.
– Дима у нас, конечно, будет Дед Мороз… – вытаскивая из короба алый атласный тулуп, объявила она. Выражение лица у отца сделалось совершенно похоронным, но спорить он не стал – понимал, что после отказа в елке от «дедморозства» ему не отвертеться. – Я – Снегурочка, Ольга – Баба Яга… – Тетя Оля демонстративно хмыкнула. – Для Гюнтера есть прекрасный костюм охотника, а Амалия станет Белой Дамой. – В руки Амалии полетел балахон в стиле ранней Пугачевой, сшитый из белого шифона. – А ты… – Мама покосилась на Ингу лукаво. Явно предполагалось, что еще секунда – и дочь обалдеет от счастья. – Тебе я припасла костюм принцессы! – торжественно возвестила мама, вручая Инге длинное платье зеленого бархата и диадему из стразов Сваровски. – Иди переодевайся, в соседней комнате есть зеркало!
Инга уставилась на свой костюм скептически. Как она будет выглядеть в зеленом бархате и диадеме? Хотя, может, мамина задумка не так уж плоха. Любая девочка хочет хоть ненадолго стать принцессой – особенно если в окрестностях имеется симпатичный мальчик. Вот было бы классно – она как выйдет в этом платье, и он обалдеет! Инга направилась в соседнюю комнату. Торопливо, чтоб не замерзнуть, стащила джинсы и свитер и с трудом протиснулась в узкое, слегка пахнущее сыростью платье, взяла диадему и повернулась к вделанному в стену старинному зеркалу…
Боже мой! В этом платье она была самой настоящей принцессой!
Принцессой Фионой. Из «Шрека». Сразу после превращения той в людоедку.
Зеленое бархатное платье враз превратило Ингины лишние пять килограммов – в десять! Даже щеки, только что нормальные, теперь торчали, будто Инга засунула в рот пару сдобных булок. Она тихо застонала и принялась лихорадочно сдирать наряд. Если мама станет заставлять ее надеть любовно припасенный для дочери новогодний костюм, Инга пригрозит, что выкинется с замковой башни. Если все-таки заставит – пойдет и выкинется. И пусть родители только попробуют ее потом в этом похоронить! Подастся в призраки и будет являться им по ночам – вся такая зеленая, толстая, страшная… Нет, лучше не рисковать!
Инга снова натянула джинсы со свитером и торопливо затолкала платье в самый темный угол. Теперь ей лучше подольше посидеть тут – чтоб у мамы не осталось времени на разборки по поводу костюма. Инга посмотрела на часы – и впрямь скоро Новый год! Каким длинным был этот день, и как быстро он промелькнул. Она тихонько выскользнула на галерею, оперлась на шаткие старые перила. Снег больше не падал – куда уж больше. Вокруг стояла полная, нерушимая тишина, словно навалившиеся на замок снеговые подушки глушили все звуки. За единственным освещенным окном – Инга сообразила, что это окно кухни, – мелькали темные силуэты. Там тоже шли последние лихорадочные приготовления к празднику. Едва слышный сквозь стекло, но высокий и сильный женский голос затянул песню – Инга не понимала слов, но кажется, что-то про зимнее солнце и разлетающийся из-под копыт снег… Мелодию разбил доносящийся с другой стороны отдаленный стук топора. Топор ударял неравномерно – то несколько слабеньких ударов подряд, потом долгая пауза, один сильный, будто дровосек вложил в замах всю силу, снова пауза…
Инга скользнула внутрь и опасливо заглянула в дверь их общего зала. Мамы среди суетящихся гостей не оказалось. Значит, скандал пока откладывался. Наряженная в живописные лохмотья Бабы Яги тетя Оля срывала полиэтилен с салатов, а помахивающая прозрачными рукавами балахона Амалия с загробным уханьем, больше похожим на крик совы, чем на завывания призрака, носилась по комнате, пытаясь заглушить несущиеся из музыкального центра рождественские гимны на немецком. Дядя Игорь все приставал к Гюнтеру, требуя перевода то одной строфы, то другой. Немец мрачно отмалчивался – по лицу было видно, что эти гимны ему надоели еще дома, в Германии. Каменные стены были увешаны знаменами с изображениями львов, единорогов и грифонов – и где только мама успела их раздобыть? Знамена колыхались от поддувающего в щели сквозняка и казались живыми. Пламя от камина и свечей бросало на стены причудливые тени – между шевелящихся знамен словно копошились клубки черных змей. Инге стало не по себе.
– А несмотря ни на что – довольно миленько! – неожиданно сказала тетя Оля, оглядывая комнату. – Хотя жалко все-таки, что елки нет, – тихонько пробормотала она.
– Есть! Что ж это за Новый год – без елки! – раздался из коридора торжествующий мамин голос, послышалось шуршание… На пороге появилась мама в костюме Снегурочки и, пятясь задом, втащила здоровенную еловую ветвь. – Вот! – с торжеством провозгласила она. – Это надо срочно поставить в ведро!
– Откуда это, дорогая? – настороженно спросил отец сквозь дедморозовскую бороду.
– Ну вы же отказались мне помочь, – оскорбленным тоном отрезала мама, – вот и пришлось все делать самой – как всегда!
Инга поглядела на маму с подозрением – те беспорядочные и неуверенные удары топором… Не мамина ли работа? Но неужели мама – Снегурочка с топором! – в беленьких сапожках на каблуках по снегу смогла добраться до леса?
– Теперь ее надо быстренько нарядить. – Мама озабоченно поглядела на часы. – Гюнтер, Амалия, взгляните, какие елочные игрушки я привезла из Голландии – настоящая авторская работа! – Она вынула из коробочки тонкий, как мыльный пузырь, стеклянный шар и принялась осторожно прилаживать его на ветку… предварительно смахнув на пол обрывок золотой канители.
Страшное подозрение зашевелилось в душе у Инги. Она тоже поглядела на часы – на маму – снова на часы… Нет, она этого не вынесет! До Нового года еще полчаса – успеет! Пользуясь тем, что все были увлечены развешиванием игрушек, Инга тихонько выскользнула за дверь.
Она пробежала к центральному залу, укрылась в тени арки и внимательно посмотрела на елку. На первый взгляд все было в порядке. Огромное дерево безмятежно стояло на месте, все так же упираясь в потолок золотистой звездой на верхушке. Кто-то уже зажег коричневые восковые свечи, и теперь они ровно и весело горели, отражаясь яркими бликами в золотой канители. Вот только топор… Топор небрежно валялся посреди зала. А возле арки, в которой скрывалась Инга, на каменном полу сиротливо белел брошенный калач. Инга пригляделась внимательнее… и ахнула. У елки не хватало нижней ветки! Здоровенная еловая лапа исчезла! На ее месте, будто свежая рана, красовалась глубокая зарубка. На полствола. Ну сильна маменька! Сама не зная, что собирается делать, Инга нерешительно шагнула в зал… и тут же отпрянула обратно в тень арки.
- Предыдущая
- 13/31
- Следующая
