Осенний свет - Гарднер Джон Чамплин - Страница 28

— Но кто, кто? — Питер Вагнер подался вперед.

— Паразиты! Стервятники! — ответил капитан Кулак. — Они желают, чтобы им принадлежал весь мир, а работать — увольте! Нигилисты, варвары, эти... остроготы, которые для забавы разрушают чужие империи! Люциферовы полчища! — Он колотил по полу тростью. Потом, немного успокоившись, пояснил: — Контрабандисты. Пройдохи мелкотравчатые. Я им поперек горла стою. Я цену беру меньше. И качество даю выше. И у меня товара тонны, а у них — жалкие килограммы. И кроме того, — он сверкнул на Питера Вагнера глазами, — я раньше них в этом деле!

На пороге появилась Джейн, прекрасные глаза ее были распахнуты.

— Они нас увидели, — сообщила она.

— Ну, значит, мы покойники, — сказал капитан Кулак. Запрокинул голову и стал молиться. Он молился, а выражение лица у него было неподходящее: хитрое.

— Ты слышал? — Джейн тронула Питера Вагнера за рукав.

Он, ни слова не отвечая, встал с капитанской койки и с мрачным видом пошел к двери — его втянули в войну, на которую он не просился. «Воинственный» был теперь не дальше чем в полумиле и полным ходом шел прямо на них. Носовой прожектор мостил ему блестящую дорогу по воде. Питер Вагнер подошел к переговорной трубке.

— Ну как стартер, мистер Нуль? Налажен?

Ответа не последовало.

— Гляди! — шепотом сказала Джейн, крепко сжав ему локоть и показывая пальцем. На носу «Воинственного», прямо под освещенным струящимся американским флагом, что-то устанавливали; он не мог понять что. Между тем на пороге капитанской каюты выросла фигура капитана Кулака на подгибающихся, дрожащих ногах и при трости.

Питер Вагнер сдернул с полки бинокль и направил на нос «Воинственного». Сначала он ничего не увидел, только тусклый свет и нежные разводы плесени на линзах. Покрутил колесико. И вдруг с потрясающей отчетливостью в самом центре плесенного круга, будто зверя чащобного на солнечной прогалине, увидел черную старинную пушку. На колесах. Должно быть, украли у входа в какое-нибудь общественное здание, где она стояла в виде памятника. Он опустил бинокль и в ту же секунду заметил темный взблеск огня и белое облачко дыма из жерла пушки — «Воинственный» как пробка подпрыгнул на воде, и прогремел выстрел. Справа по борту футах в двадцати что-то плюхнулось в воду. Джейн бросилась в рулевую рубку, пошарила в одном углу, в другом и появилась снова — с винтовкой в руках.

Капитан Кулак нацелил револьвер, поддерживая левой рукой дрожащую правую. Питер Вагнер огляделся вокруг, ища, чем бы вооружиться, но замер, вдруг спохватившись: ведь он опять готов нанести удар не рассуждая, как бессловесная тварь.

— Не стрелять! — крикнул он. Одной дрожащей рукой он схватил револьвер капитана, другой сжал локоть Джейн. — Идемте со мной! — Он затащил их в каюту. — Садитесь, и чтоб ни звука! — распорядился он.

Снова ухнула пушка и раздался всплеск за бортом, на этот раз гораздо ближе.

— Передoхнем тут, как лисы в норе, — хрипло пробормотал капитан. Вид у него был негодующий, но при этом определенно хитроватый.

— Тихо! — сказал Питер Вагнер. Сердце его бешено колотилось, на языке был медный привкус. Он читал, что так бывает.

Машину на «Воинственном» застопорили, и стали слышны голоса. Питер Вагнер, держа за руку Джейн, подполз к порогу, выглянул наружу и как раз успел увидеть, как пушка изрыгнула дым и пламя. Глухой гул выстрела и треск где-то над головами прозвучали почти одновременно.

— Нас подбили! — захныкал капитан Кулак, прижав руку к сердцу.

— Тс-с-с!

Послышалась винтовочная пальба. Шесть выстрелов, перерыв и еще четыре. «Воинственный» подошел к ним вплотную, борт к борту. Теперь выпалят из пушки — снесут всю надстройку. Луч прожектора развернулся и шлепнулся на палубу, будто огромная ладонь. Каждый болт, каждый прут, каждая снасть, каждый извив каната проступили отчетливо, как бритвенный порез.

— Мы сдаемся! — крикнул Питер Вагнер и тут же безотчетно отпрянул в глубину каюты. Предчувствие не обмануло: они дали по двери автоматную очередь.

Стало тихо. Сидящие в каюте слышали дыхание друг друга. Кроме этого, еще глухо плескалась вода о борт, а больше не раздавалось ни звука. Мистер Нуль и мистер Ангел затаились в машинном отделении.

— Чего они нас не потопят? — шепотом спросила Джейн. Она припала к полу, рука Питера Вагнера служила ей прикрытием.

— Тс-с-с! — отозвался он. Но его тоже занимал этот вопрос, и, кажется, он знал, как на него ответить. Он чувствовал себя глупо в роли хитроумного героя ковбойских боевиков, больше того, ему претила мысль о подопытных животных типа «альфа», которые справляются с любым экспериментом, потому что стрессы, напряжение сил идут им только на пользу; но при всем том, пусть и кукла, пусть игрушка в руках вселенной, все равно он ощущал упоение, уверенность в победе.

— Отдайте оружие, — приказал он.

— Ты спятил, — прошипел капитан Кулак, но сопротивляться не стал и не кончил еще шипеть, как Питер Вагнер выхватил у него револьвер.

Джейн винтовку отдала сама. Он осторожно приподнялся с пола, враскорячку, как гиббон, прошел к порогу и выкинул оружие на палубу, поштучно.

— Это все, что у нас есть! — крикнул он. — Не стреляйте! Я выхожу!

Он сделал глубокий вдох, поднял руки и шагнул на палубу. Ему почудился грохот, удар в грудь, подобный сновидению о смерти, он даже на миг потерял сознание. Но ничего не случилось. Внутренности у него стали как желе — но только на секунду. Он стоял и ждал, и постепенно глаза его привыкли к красноватому свету. На палубе «Воинственного» стояли трое: два чернокожих и индеец. У двоих в руках были винтовки, нацеленные на палубу «Необузданного», а третий, широкоплечий бородатый негр, красивый как король, держал автомат, направленный в живот Питеру Вагнеру.

— Предлагаем переговоры, — сказал Питер Вагнер. Горло ему сдавил страх, такой страх, какого он не испытал даже тогда, на мосту хотя, конечно, тогда он был пьян. Но все-таки теперешний страх был сильнее, такой страх внушают нам змеи и скорпионы, существа живые и в каком-то смысле даже мыслящие; такой страх испытывает негр перед белыми в незнакомом переулке.

— О чем нам говорить? — отозвался негр с автоматом. Лицо его закрывали темные очки и борода, и к тому же он улыбался, но все равно видно было...