Дело бывшей натурщицы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 19

• Предыдущая
• 19/39
• Следующая

– Сержант Коул Арлингтон, – весело представил его Трэгг. – Так о чем это вы рассказывали мистеру Мейсону, мисс Линдсей? По-моему, о ком-то, кого вы хотели убить? Не относилось ли это к Коллину Дюранту?

– Одну минуту, Максин, – перебил его Мейсон. – Я позвоню Лэттимеру Рэнкину и попрошу его разрешения представлять ваши интересы. Не знаю почему, но я верю вам.

– Я рад, что вы возьметесь за это дело, – сказал Трэгг. – Думаю, даме сейчас необходим адвокат, мы бы хотели задать ей несколько вопросов.

– Более того, – ответил Мейсон, – я собираюсь просить Максин не отвечать на вопросы, пока я не выясню кое-какие обстоятельства и не сделаю заявление полиции. Могу сообщить вам также, лейтенант, что мисс Линдсей собиралась обратиться к адвокату здесь, в Рединге, с просьбой сообщить полиции Лос-Анджелеса, что ей только что стало известно, что в ее квартире был обнаружен труп мужчины, и она готова дать показания.

– Очень, очень мило с ее стороны, – съязвил Трэгг. – И раз уж она готова дать показания, то, может быть, прямо сейчас и пройдем в полицейский участок?

– Она была готова давать показания, – уточнил Мейсон, – но я, принимая во внимание то, что она мне только что рассказала, не рекомендую ей этого делать. Мне необходимо кое-что выяснить, и только после этого я сделаю заявление полиции от ее имени.

– Вы считаете, ее вина настолько велика? – спросил Трэгг.

– Я не считаю, что здесь вообще есть ее вина. Считай я ее виновной, я бы не стал представлять интересы мисс Линдсей. Я просто чувствую, что она здесь ни при чем, но в это дело вовлечены другие люди, и для сохранения их покоя и счастья она может сообщить только то, что непосредственно касается Коллина Дюранта.

– Ну что ж, нам в этой ситуации остается только одно – выдвинуть против нее обвинение в убийстве.

– В таком случае ее необходимо препроводить в ближайший магистрат. Если у вас есть ордер на арест…

– У меня нет ордера, – оборвал его Трэгг. – Я хочу допросить ее.

– Хорошо, допрашивайте.

– Какой же смысл ее допрашивать, если она не будет отвечать?

– Отвечать буду я, – сказал Мейсон.

– Мне не нужны ваши ответы, я хочу услышать ее.

– Тогда арестовывайте ее и ведите в ближайший магистрат. Дайте мне одну минуту. Я хочу встретиться с хорошим адвокатом здесь, в Рединге; он окажет мне некоторые услуги…

– Так, подождите, подождите… – прервал его Трэгг. – Не путайте наши планы. Мы не хотим начинать это дело неподготовленными. Давайте будем благоразумными.

– Как вы сюда добрались? – спросил Мейсон. – Взяли напрокат самолет?

– Да, мы прилетели на специальном самолете. Его часто использует полиция.

– Самолет большой?

– Двухмоторный, пятиместный.

– Хорошо. Тогда я делаю вам вот какое предложение. Мы согласны лететь с вами в Лос-Анджелес. В дороге я расскажу вам все, что мне известно об этом деле. Когда прилетим в Лос-Анджелес, вы поступите так, как сочтете нужным. Вы можете предъявить ей обвинение по решению Большого жюри или поступить как вам угодно… но она не будет давать показаний. Говорить буду я.

– Что она собирается делать? – спросил Трэгг.

Мейсон сухо улыбнулся и сказал:

– Всю обратную дорогу бедняжка будет спать.

Трэгг скривил губы в усмешке:

– Вы хотите позвонить Рэнкину и получить его разрешение представлять ее интересы?

– Верно, я хочу убедиться, что в их интересах противоречий не будет.

– Хорошо, тогда я позвоню окружному прокурору Гамильтону Бергеру и посмотрю, как он прореагирует на это ваше предложение. Я не думаю, что он будет настаивать на немедленном аресте и на том, чтобы ей предъявили обвинение в убийстве, и я абсолютно уверен, что он не захочет, чтобы это дело разбиралось в магистрате Рединга.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Тогда давайте объявим перемирие. Оставим их с Коулом Арлингтоном при условии, что он не будет ее допрашивать, а сами пойдем звонить.

– Договорились, – согласился Трэгг.

Они направились к телефонным будкам.

Мейсон набрал номер Рэнкина.

– Рэнкин, – сказал он, – я представляю ваши интересы в деле о картине, проданной Отто Олни. Дюрант убит. Максин Линдсей намерены предъявить обвинение в убийстве, и я бы хотел представлять ее в суде, если вы уверены, что не возникнет конфликта между вашими интересами. Но если я возьмусь представлять ее, я буду драться не на жизнь, а на смерть.

– Желаю вам удачи, не сдавайтесь. Она молодчина. Вы сказали, Дюрант убит?

– Да.

– Надеюсь, они найдут убийцу? Он достоин награды. Он…

– Заткнитесь! – оборвал его Мейсон. – В суде вас могут спросить, какими были ваши первые слова, когда вы узнали о смерти Дюранта.

– В таком случае я отвечу, что выражаю по этому поводу глубокое сожаления и надежду, что убийцу ждет справедливое возмездие. Вот и все. Однако, мистер Мейсон, если вы хотите узнать мое мнение по этому вопросу, то можете это сделать. И обязательно защищайте Максин.

Мейсон повесил трубку, открыл дверь телефонной будки, улыбнулся Трэггу и сказал:

– Заходите и звоните, лейтенант. Я подожду вас в ресторане за столиком. Надо посмотреть, не докучает ли вопросами моей подзащитной этот будущий шериф.

В десять часов вечера Перри Мейсон был уже у Лэттимера Рэнкина.

Сидя напротив адвоката, высокий, неуклюжий Рэнкин чувствовал себя немного неловко.

– Я хочу поблагодарить вас, – начал Мейсон. – Вы так легко согласились, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей.

– Естественно. Не вижу причин, почему я должен препятствовать, если вы хотите представлять ее интересы. Для меня это явилось такой неожиданностью. Я был в полном замешательстве, когда узнал о смерти Дюранта.

– Да уж, казалось, вы не перенесете такой утраты, – сухо заметил Мейсон.

– Да, извините меня, Мейсон. Я размышлял над этим, и мне немного стыдно. Не стоит плохо говорить о покойнике, теперь-то уж он не может постоять за себя. Хотя этот был такой прохвост!

– Расскажите все, что вам известно о нем.

– Да нечего особенно и рассказывать. Начинал он как агент по продаже картин, а потом стал выдавать себя за эксперта. Единственное, что я могу сказать в его защиту, – это то, что он не был бездельником. Постоянно прислушивался, изучал, узнавал и ничего не забывал. У него была замечательная память.

– Как он находил клиентов? – поинтересовался Мейсон.

– Не думаю, что у него их было много, но он работал по-снайперски. Выбирал картины и, казалось, уже знал, кого они могут заинтересовать. Он угадывал своих потенциальных покупателей.

– Значит, дела у него шли хорошо? – уточнил Мейсон.

Рэнкин надолго погрузился в размышления, а потом как бы нехотя уступил:

– Да, дела у него шли неплохо, можно даже сказать, хорошо.

– И вы действительно хотите, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей в этом деле?

– Ей предъявят обвинение в убийстве?

– Думаю, да.

– И есть доказательства?

– Мне там не доверяют. Доказательства у них есть, но пока неизвестно какие. Я предполагаю, что нашли орудие убийства, и, может быть, все указывает на то, что оно принадлежит Максин.

Рэнкин переплел свои длинные ноги и нахмурился.

– Конечно, – продолжал Мейсон, – если я возьмусь представлять интересы Максин, то только ее одной. И в случае непредвиденного оборота дела вас я защищать не буду, а для ее спасения сделаю все.

– Да, я согласен.

– Подумайте, ведь вас могут обвинить в убийстве Дюранта, обнародуют все улики, а я и пальцем не пошевелю, чтобы защитить вас. Мне придется так поступить, чтобы остаться честным по отношению к своему клиенту.

– Действуйте, Мейсон, – ободрил его Рэнкин. – Если вы сможете доказать, что я убил его, что ж, пожалуйста.

Он ухмыльнулся, опять закинул одну ногу на другую и переплел длинные костлявые пальцы.

– Насколько мне известно, – сказал Мейсон, – когда полиция обнаружила труп Коллина Дюранта, при нем было много денег. Я бы хотел знать, Рэнкин, известно ли вам что-нибудь об их происхождении?

• Предыдущая
• 19/39
• Следующая