Дело бывшей натурщицы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 38

• Предыдущая
• 38/39
• Следующая

– Не надо, – оборвал его Олни. – Я сам поеду к нему и проконсультируюсь, прежде чем сделаю какие-либо заявления.

– Этот Фети – жемчужина вашей коллекции? – поинтересовался Мейсон.

– Конечно.

– А как же могло случиться, что она отсутствовала в течение недели, пока Горинг Гилберт делал копию в своей мастерской, и вы не хватились ее?

– Кто сказал, что ее не было на яхте?

– А как же иначе?

– Меня интересует, – вернулся к своему вопросу Трэгг, – какое количество денег попало к Дюранту от вас? При всем уважении к вашему положению, мистер Олни, я намерен выяснить это, прежде чем вы уйдете отсюда.

– Я не обязан ничего вам говорить.

– Не обязаны, это верно. Но это может показаться очень подозрительным.

– Что в этом подозрительного?

– Почему вы дали ему десять тысяч долларов? – настаивал Трэгг. – Он шантажировал вас?

– Что вы имеете в виду?

– Трэгг, вы можете поинтересоваться, правда ли то, что он заказывал Гилберту копию картины Филиппа Фети, – подсказал Мейсон.

– Почему я должен просить кого-то делать копию моей картины?

– Возможно, – предположил Мейсон, – у вас были проблемы в семейных отношениях; вы знали, что жена собиралась подавать на развод, и решили обезопасить свою любимую картину.

– Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас говорите? – возмутился Олни. – Вы отдаете отчет в том, что обвинили меня в…

– Абсолютно. А вы, если все не расскажете, можете быть обвинены в убийстве. Лейтенант Трэгг не вчера родился. Ваша жена тоже получит повестку в суд.

Олни побелел:

– Вы вызвали в суд по этому делу мою жену?

– Да.

– О боже! Тогда все пропало!

Мейсон, взглянув на Трэгга, сказал:

– В день убийства у Дюранта не было ни пенса приблизительно до шести часов вечера. К моменту смерти, около восьми часов, у него появились десять тысяч долларов, и все сотенными. Банки в это время были уже закрыты. А теперь ответьте, давали вы ему эти стодолларовые банкноты?

– Да, – подтвердил лейтенант Трэгг, – это то, что нужно для начала.

Олни встал, немного подумал и сказал:

– Я должен встретиться со своим адвокатом.

– Прошу прощения, – сказал Трэгг, – но вы никуда не пойдете. А точнее, пойдете со мной в полицейский участок, если не ответите на поставленный вопрос. Я еще раз официально повторяю его: Дюрант получил от вас деньги?

– Да, – сказал Олни после паузы, – он получил их от меня.

– Вот теперь лучше. Когда он получил их?

– Приблизительно в семь сорок пять.

– Почему он получил их?

– Он сказал мне, что если у него будут деньги, то он… ну, он поможет исчезнуть Максин Линдсей.

– А почему вы были заинтересованы в ее исчезновении?

– Потому что я не мог больше участвовать в этом чертовом деле с картиной, которое сам же и начал, а с другой стороны, я не мог пойти на попятную.

– Ну вот, теперь кое-что начинает проясняться, – сказал Трэгг. – Итак, вы встречались с Дюрантом в семь сорок пять?

– Да.

– Где?

– Перед домом Максин Линдсей.

– Тогда, – сказал Мейсон, улыбаясь Трэггу, – насколько известно, Олни, вы были последним человеком, кто видел Дюранта живым, потому что у Максин Линдсей превосходное алиби с семи сорока пяти. В восемь часов ее уже видели на автовокзале.

– Вы не знаете, что она делала после этого, – вызывающе возразил Олни. – Согласно заключению медэксперта, Дюранта могли убить и в восемь двадцать.

– Я думаю, вам следует рассказать, что делали вы, – сказал лейтенант Трэгг. – Так будет лучше, мистер Олни.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул Олни. – Я знал, что мне не избежать скандального бракоразводного процесса с женой. У нее было полно улик против меня. У меня же – ничего. Я знал, что она оберет меня до последней нитки. И я начал откладывать наличные деньги. За несколько лет у меня скопилось около четверти миллиона купюрами по сто долларов. Мейсон прав, я хотел сохранить для себя своего Филиппа Фети. Думаю, мне следует выложить на стол все карты, джентльмены. Сейчас это мой единственный шанс. Я влюблен. Влюблен уже давно. Жене это известно. По-доброму развода она мне не даст. Всю власть, которую ей дает закон, она постоянно использует против меня. Так что живу я под дамокловым мечом. Причем условия ее совершенно неприемлемы. Она постоянно думает не над тем, как себе сделать хорошо, а как причинить побольше страданий мне. Она угрожала, что подаст на раздел имущества, но не даст развода, не даст желанной свободы. Ситуация была для меня невозможной. Я решил попытаться откупиться от нее, если смогу, и для этого был готов платить бешеные деньги. Черт, надеюсь, вы понимаете, что все это строго конфиденциально. Только мои адвокаты знают кое-что об этих переговорах.

– Продолжайте, – сказал Трэгг. – Вы замешаны в деле об убийстве. И вам лучше выйти из него чистым.

– Так вот, я решил сделать все, чтобы жена не получила этой картины. Наводя справки, я постепенно вышел на молодого человека, который делает потрясающие копии. Его подделки известных мастеров неотличимы от оригиналов. Причем он может копировать как стиль, так и конкретные оригинальные произведения.

– Этим человеком был Горинг Гилберт? – спросил Трэгг.

– Не знаю, но догадываюсь, что это он. По вполне понятным причинам я заказывал картину через посредника. Этот человек организовал подходящие условия для снятия копии. Я заплатил две тысячи долларов стодолларовыми банкнотами.

– Гилберту?

– Нет, посреднику.

– Которым был Дюрант? – уточнил Трэгг.

– Со всей определенностью могу сказать, что им не был Дюрант. Я бы ни за какие деньги не связался с этим проходимцем, тем более не доверил бы ему такое деликатное дело.

– Тогда как же произошло, что вы дали Дюранту деньги? – спросил Трэгг.

– Оказалось, что я попал в ловушку. Во-первых, я узнал, что Дюрант сделал заявление о моей картине, что это подделка. Я обезумел от бешенства и решил проучить его. К тому же это давало возможность открыто заявить, что картина подлинна и обладает большой ценностью. После этого я мог заменить ее копией. Итак, я предъявил иск Дюранту и объявил его лжецом. Очевидно, это было как раз то, чего он и добивался. И он действительно не заставил себя ждать: явился тринадцатого и сказал, что обеспечит вызов в суд Горинга Гилберта, который покажет, что я заказал ему копию картины и именно она висела у меня на яхте в тот вечер, когда он заявил, что это подделка. О боже, только не это! Узнай жена о моей проделке с картиной, она лишила бы меня всего! И вот мне пришлось платить. Платить бешеные деньги, а точнее, одиннадцать тысяч долларов.

– Почему одиннадцать? – уточнил Мейсон.

– Именно эту сумму он затребовал.

– А когда и где вы отдали ему деньги?

– Мы встретились у дома, который он мне описал и в котором, как мне теперь известно, живет Максин Линдсей. Он сказал, что часть денег отдаст Максин, чтобы она смогла скрыться и не давать показаний в суде. Потом я мог бы уладить это дело через прессу и закрыть его. Я не доверял Дюранту, поэтому со мной был свидетель.

– Давайте точно выясним, что произошло, – сказал Мейсон. – Вы встретили Дюранта перед домом?

– Да.

– И вы были не один?

– Нет.

– Вы заплатили ему деньги?

– Не перед домом, нет.

– Где?

– В квартире Максин.

– Вы были в квартире?

– Да.

– Кто был с вами?

– Это… Со мной была женщина.

– И вы были в квартире Максин?

– Да. Он сказал, что собирался дать ей денег, чтобы она уехала из штата и не могла выступить в суде, а вы бы не нашли ее. Я ни на минуту не доверял Дюранту, поэтому поехал, чтобы убедиться, что он все сделал, как обещал.

– Вы постучали в дверь?

– Нет, у Дюранта был ключ.

– И что произошло?

– Максин дома не было, хотя он сказал, что рассчитывал застать ее.

– В котором часу это было?

– Без четверти восемь.

– И что вы сделали?

– Я не мог ждать, когда она вернется, и заплатил ему деньги – одиннадцать тысяч долларов. Другого выхода у меня не было.

• Предыдущая
• 38/39
• Следующая