Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса - Jamique - Страница 237

• Предыдущая
• 237/287
• Следующая

-Восхитительно. В мире Великой Силы ты решил вспомнить всё. Я в пять лет у тебя косичку не срезал? Или года в три – подножку не ставил? Бутылочку отбирал? Мейс. Ты стал главой Совета, а я – бродягой…

Мейс смотрел на него и усмехался.

-Что?

-Ничего. Я вспоминаю детские обиды.

-Да сколько угодно.

-…только я опять стал нужен? Старый воин Мейс? Когда надо драться и управлять, а не болтать языком? Я всегда думал – трудно… А вот управленец из меня получился вполне неплохой, - Мейс будто забыл о существовании Куая. Сейчас он думал и говорил – самому себе. – Сидел, сметы составлял, о бюджете лаялся, всех распределял, продовольствие, миссии, учёба, расселение, координация. Нормально выходило. Правда, повоевал я лет до тридцати пяти. Потом пошёл в администраторы. Всё доказать что-то пытался.

-Доказал?

-Похоже, что нет.

-Мейс, - сказал Купй зло, - хватит дурить. У нас война. Нашёл время копаться в воспоминаниях и обидах.

-Думаешь, не время? – сказал Мейс.

-Ты дурак или хочешь меня поддеть? Мне действительно надо отвечать на твой вопрос?

-Нет… говоришь, война? Ладно. Война так война…

-И всё-таки, что там было – в кабинете Палпатина?

-Бой, - ответил Мейс. – Честное слово, не танцы в голом виде.

-Мне не нравится твой тон.

-От меня требуется сражаться, а не толкать речи.

-Мне не нравится, что ты что-то скрываешь.

-Да неужели? – ухмыльнулся Мейс. – Я как раз весь на ладони. Вкупе с комплексами и детскими обидами.

-Мейс, твои идиотские обиды в прошлом могут помешать тебе сражаться – сейчас.

-Да нет, почему. Когда я дерусь, я чувствую себя полноценным, - Мейс ухмыльнулся пространству. – Возможно, только в это время.

Куай помолчал. Оценил интонацию и слова.

-Ты говоришь правду.

-Конечно.

-Пошли, - сказал Куай. – Нам надо торопиться.

Зелёный гремлин.

-Библиотека?..

-Именно, - ответил Рэк, оглядывая стеллажи и полки. Полки и стеллажи. Обычные стеллажи и полки. Только вершиной своей они терялись где-то там, в клубах серого тумана. Над библиотекой стояли облака. И крыши у неё не было.

-Книги, голокроны, магнитные записи, электронные диски, - продолжил Рэк профессиональным тоном экскурсовода. – В дальнем зале – любого вида записи от руки. Те, что не издавались, а писались для своих и себя. Там есть клеёнчатые толстые тетради в клеточку с разводами чернил на полях. Хрупкие школьные тетрадки, которые в материальном мире давно стали пылью. Свитки. Сшитые книги. Распечатанные пачки листов на копирующих устройствах. Есть и вовсе экзотический писчий материал. Который, между прочим, стоек перед временем – и весьма стоек. От выделанной кожи животных – до плотных сортов бумаги из ткани, а не целлюлозы. Даже дощечки. Даже… выбитые на стенах храмов и домов записи. Многих из тех стен тоже не существует. Время сжирает всё. Эта библиотека была создана теми, кто боролся со временем. И хранил жизнь в пользу вечности.

-Только вечность оказалась не жизнью.

Рэклиат ничего не ответил гремлину. Он смотрел на пространство, уходящее вдаль и ввысь. Полки терялись в облаках, как в тумане. Полки терялись в тумане, как в облаках. Или в скоплении того, что им было удобней принимать за облака и туман. Интересно. Хотя бы кто-то – пытался проверить? Что это такое. И куда это идёт. Никто. Никто. Лучше закрыть глаза и думать, что всё идёт наилучшим образом в этом лучшем из миров. Как мало изменилось со смертью. Не изменилось ничего.

-Вообще, весь мир, - сказал Рэклиат Йоде, - наш мир, - он обвёл рукой пространство, полное тумана и туч, - создавался на острейшем, искреннем порыве. Вырвать жизнь у смерти. Преодолеть. Сохранить…

-Хранить… - отозвался гремлин эхом.

-Именно, - Рэк усмехнулся. – То, что хранится…

Пыль на полках. Артефакты под стеклом. Музейные мечи, которые никогда не сорвутся в битву. Не будут сшибаться с другими, врезаться в мясо, колоть, вырываться изо всё ещё живой плоти, открыв кровавый фонтан. Не выпадут из одних рук, чтобы рукоять схватили – другие.

И книги не будут читать, елоздить по ним пальцами, отслюнивать страницы. Не вопьются глаза, внимательные, презрительные, жадные, живые. Строчка останется строкой – набором из символов и знаков, отдалённо передающих живую речь. Строчки не станут голосом в чьей-то голове, радостью или болью чьего-то сердца. Всё кануло в вечность. Всё стало ничем.

Живому миру под нами нет никакого дела до хранимого в вечности. Он живёт дальше, он очень занят тем, чтобы жить.

А мы…

-Собственно, - сказал Рэклиат вслух, - я привёл вас сюда, чтобы показать очень неплохое собрание трудов относительно мира Великой Силы.

-Да? Именно о ней? Сто тысяч томов, ммм?

-Почти что столько.

-Написанных здесь?

-Написанных там.

Йода мотнул ушастой головой и, прищурясь, оглядел полки.

-Любят живые существа переводить своё время, любят, оххо…

-Да не так уж и переводили, - ответил Рэклиант. – Много, конечно, отстранённых философствований, но достаточно много трудов, основанных на научном и весьма прагматичном подходе.

-Мир Великой Силы, - буркнул Йода, - это всего лишь тонкоматериальное – или толсто энергетическое, - он фыркнул, - пространство, созданное или само собой образованное из первичной энергии. Вот и всё. Дураком надо быть, чтоб делить мир на материю и энергию. Как известно, материя чем глубже, тем больше становится энергией взбесившихся элементарных частиц. А между, хм, духом и телом есть много промежуточных этапов. Потому что любой дух – это искра Великой Силы. А мне что-то не хочется быть искрой, - с неожиданной агрессией сказал он. – Я привык к себе. Такому зелёному и ушастому.

• Предыдущая
• 237/287
• Следующая