Фотограф.Цикл рассказов - Шведов Сергей Владимирович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/42
- Следующая
– Двоюродного брата Эдуарда Бердова. Шесть лет назад ему было лет шестнадцать, но не исключено, что он многое знал.
– По делу этот молодой человек не проходил, – нахмурился Кузнецов, – но кто его знает – может, действительно причастен.
После встречи с бывшим следователем у меня возникли кое-какие предположения, но подтвердить их или опровергнуть мог только один человек – Наталья Бердова, двоюродная сестра убитого шесть лет назад Эдуарда и родная сестра умершего вчера Кости. Честно говоря, я испытывал большую неловкость, беспокоя ее в столь неурочный и трагический час. Оправданием мне служило только то, что действовал я не из праздного любопытства. До меня доходили слухи, что Наталья выходила замуж, но семейная жизнь не сложилась. И сейчас она, кажется, одинока. Я не видел ее несколько лет и был удивлен происшедшими с ней переменами. Раньше это была очень яркая и жизнерадостная девушка, а сейчас предо мной стояла пожившая и много чего повидавшая женщина с сухим и строгим лицом. Нельзя сказать, что она выглядела старше своих лет, но горе никого не красит, это точно.
Разговаривали мы во дворе, поскольку я не рискнул подняться в квартиру Бердовых, да меня туда и не приглашали.
– Тебя Чернов послал?
– Нет. Прими мои искренние соболезнования.
Наталья промолчала. Просто сидела на лавочке и смотрела в даль.
– Костя был талантливым художником, – сказала она, наконец, глухо. – Талантливее Эдика. Какое-то проклятие на наш дом.
– Это ты рассказала Чернову о смерти Кости и краже картин?
– Да, – кивнула она головой. – Мы встретились случайно. Я была не в себе. В общем, я высказала ему много лишнего. Ты наверное знаешь, что это именно он убил Эдика.
К убийце сына Ирина Васильевна Бердова обращаться за помощью не стала бы. Это ясно как дважды два. Выходит, Чернов обманывал меня с самого начала, преследуя свои далеко идущие цели. Что ж, это открытие развязывало мне руки.
– Трагическая случайность, – мягко сказал я. – Согласись, твой двоюродный брат не был ангелом. Он тоже убил человека.
Наталья глянула на меня почти с ненавистью, а я пожалел, что вообще затронул эту тему. Какое это теперь имеет значение: о мертвых либо хорошо, либо ничего.
– Там был еще какой-то человек, – сказала Наталья после продолжительного молчания. – Я это чувствую. Эдуард ведь был знаком с Белькевичем, бывал у него дома. Не раз с восхищением рассказывал о его коллекции. Приятели Эдика рассказывали мне, что брат попался на наркотиках. Сам он их, кажется, не употреблял, но пробовал торговать. Ему кто-то помог выпутаться, и за эту помощь потребовал благодарности.
– Хочешь сказать, что этим человеком был Чернов?
У меня были еще вопросы, но задавать их стало некому. Наталья поднялась и ушла в дом, кивнув мне на прощанье головой. Разумеется, я даже не пытался ее остановить. Этой женщине не было дела до настоящего, она вся была в прошлом, которое я, увы, уже не в силах был изменить.
Я созвонился с Рыковым и попросил у него выяснить адреса Кривоноса и Гальцева. Оказывается, Олег уже успел навести справки о вернувшихся из мест заключения подельниках Эдуарда Бердова и теперь горел желанием поделиться со мной сведениями, но не по телефону. Время было уже вечернее, и я подхватил Рыкова с крыльца солидного учреждения.
– Шварц сорвался с цепи, – предупредил меня Олег. – По моим сведениям, он прихватил Гальцева на квартире и силой вынудил его следовать за собой. После чего они скрылись в неизвестном направлении.
– А вы что, следили за Гальцевым?
– Мы следили за Черновым, – жестко возразил Рыков.
– Ну, спасибо тебе, Олег. Я с тобой советовался как с другом, а ты мою информацию слил кефирному ведомству.
– Никому я ничего не сливал, – огрызнулся Рыков. – Тут, брат, чистая самодеятельность. Оружие у тебя есть?
– Вы, товарищ капитан, имеете дело с мирным фотографом, а не с криминальным отморозком. Никакого иного оружия кроме фотоаппарата у меня нет и быть не может.
– Ладно, сирота казанская, держи ствол. Очень может быть, что он тебе очень скоро понадобится. Но смотри, стрелять только в крайнем случае и по моей команде.
Вот ведь, мама дорогая, опять влип! А как хорошо и почти мирно все начиналось. Айвазовский, Паленов, художники-передвижники. Интеллигентнейший следователь прокуратуры, вышедший в большие люди. Казалось бы, предполагалась игра умов, торжество дедукции в чистом виде. В принципе, я всегда готов к труду и обороне, но терпеть не могу тумана и действий вслепую, когда не знаешь кого и за что бить.
– Если честно, то я и сам знаю не больше, чем ты, – утешил меня Олег. – Но если Чернов взял за хобот Гальцева, то очень скоро он выйдет и на Кривоноса.
– Виктор сегодня по утру виделся с Натальей Бердовой. Разговор между ними состоялся очень тяжелый. Понимаешь, о чем я? Я видел Чернова около двух, на нем лица не было. А я не мог понять, что его так взволновало.
_ Скверно, – сказал Олег. – Очень скверно.
А к Кривоносу мы с Рыковым все-таки опоздали. Застрелили его практически на выходе из родного дома, в небольшом уютном скверике, усладе пенсионеров и мамаш с колясками, в которых они возили своих чад по темным аллеям. Словом, место тишайшее, что однако не помешало злым людям испохабить его очередным кровавым преступлением. Кривонос был убит буквально за пятнадцать минут до нашего появления. Милиция уже успела откликнуться на зов о помощи. По словам свидетелей, Кривонос, прогулявшись по аллеям, присел на лавочку. К нему присоединился другой мужчина. О чем они говорили, никто не знал. Потом собеседник Кривоноса, одетый в томные брюки и синюю куртку поднялся и спешным шагом покинул сквер. Выстрела никто не слышал, и только минут через пять какой-то любопытный дедок пришел к выводу, что поза у человека, сидящего на дальней скамейке, не совсем естественная.
Видимо, Кривоноса кто-то вызвал на встречу в сквер, иначе трудно понять, зачем он сюда пришел. Возраст его далек от пенсионного. В наш город он прибыл не для ностальгических воспоминаний. По нашим с Рыковым прикидкам, у него здесь были очень серьезные дела.
– Я должен предупредить Кузнецова, – сказал Рыков, подсаживаясь ко мне в машину. – Если у Витьки поехала крыша, и он устранил Гальцева и Кривоноса, то следующей жертвой будет именно Кузнецов.
Честно говоря, я был настолько ошеломлен убийством Бердовского подельника, что не нашел слов для возражений. Хотя в голове моей и вертелась мысль, которую я никак не мог для себя сформулировать. Мне одно было непонятно в поведении Чернова: за каким дьяволом он послал меня на встречу с Кузнецовым, если собирался его сегодня убить? Подобное поведение не укладывалось ни в какую логику, даже сумасшедшую.
Я набрал номер телефона Натальи Бердовой, даже не успев продумать до конца вопрос, который собирался ей задать:
– Ты не помнишь, Наталья, кто вернул картины Эдуарда его матери, Ирине Васильевне?
– Это был следователь, – голос прозвучал устало. – Кажется, Кузнецов его фамилия. Вежливый такой, обходительный.
Наталья отключилась, даже не дослушав моего «спасибо», а я так и застыл с открытым ртом, к удивлению Рыкова, только что закончившего свой разговор с Кузнецовым.
– Александр Михайлович отправился в свой загородный дом, – поделился со мной Олег. – Обещал соблюдать осторожность.
– Черта лысого он будет соблюдать осторожность, – со злостью выдохнул я. – Он выстрелит в Чернова сразу, как только его увидит. А наше с тобой предупреждение будет его оправданием. Ты знаешь, где находится этот дом?
– Приблизительно, – пожал плечами Рыков. – А что случилось?
– Едем немедленно. По дороге все расскажу.
Гнал я на очень и очень приличной скорости, чем, кажется, встревожил наше заботливое ГИБДД, вздумавшее с благими, разумеется, целями составить мне почетный эскорт. Догнать меня они не догнали, но на хвосте висели цепко. Рыков несколько раз обернулся назад, а потом связался с кем-то по телефону. Что и кому он сказал, я не разобрал, занятый собственными мыслями, но эскорт отстал, удовлетворенный, видимо, объяснениями капитана милиции.
- Предыдущая
- 23/42
- Следующая
