Джокеры Марса - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 16
- Предыдущая
- 16/18
- Следующая
– Ну, всё, – сказал Усяго, поднимаясь. – Теперь единственное, что нам остаётся, – это оказаться на Базе прежде, чем там появится он.
– Были бы наши марсбайки при нас… Ему нормальной скорости не развить, мы бы обогнали его вдвое.
– Но их нет. А пешком нам его не обставить – даже если побежим. Вывод?
– Очевиден: возвращаться тем же путём, каким пришли. Или ты думаешь иначе?
– Других решений просто нет. На этот раз пойдём быстрее: мой комп записал маршрут на фоне общего плана.
– Я тоже догадался сделать это.
– И всё равно – придётся бежать везде, где трасса позволит. Ты готов?
– Жду только команды.
– Бегом – марш!
Зеро Худог перевел дух только тогда, когда смог с уверенностью сказать: до сих пор всё прошло благополучно. И когда он уезжал с Базы, и теперь, когда возвращался, никто не остановил его, даже вообще не заметил. Марс хорош тем, подумал он, что здесь не бывает праздных гуляк – слишком дорогое удовольствие – и никаких наружных работ не ведётся по ночам: правила безопасности совершенно исключают такую возможность. Так что обитатели планеты, и постоянные, и временные, с наступлением темноты залезают под свои колпаки и колпачки, где обедают или ужинают, смотрят записи, а если повезёт – то и прямые трансляции с Земли (впрочем, местные этого не любят), играют кто в карты, кто в шахматы, меньшая часть исчезает в тренировочном зале, чтобы наработать обязательный балл активности, – одним словом, поверхность пустеет, и это очень хорошо.
Остановившись на стартовом поле, он ещё несколько минут пребывал в неподвижности, внимательно оглядываясь и ожидая, когда дыхание придёт в норму. Странно: работает ведь главным образом костюм, а не ты, и всё же – устаёшь как собака. Почему бы? А, впрочем, какая разница?
Он попытался даже вытереть проступивший на лбу пот. Естественно, шлем не позволил этого. Могли бы придумать что-нибудь… Хотя теперь это уже всё равно: скоро он снимет костюм в последний раз, сдаст его местному агенту – это случится уже на борту готового к старту корабля – и сможет на долгие годы, а может и навсегда, забыть и о самой этой планете, и о ненормальных условиях жизни на ней.
Но до этого придётся сделать ещё кое-что. Самое, может быть, трудное, чтобы не сказать – опасное во всём его плане. И выполнить эту заключительную фазу операции надо именно сейчас. Хотя всё идёт вроде бы нормально, однако не следует полагаться на внешнее благополучие; есть благоприятный момент – используй его, другого может и не быть.
А сейчас момент был именно благоприятным: ещё до похода к кратеру Зеро узнал (это обошлось не очень дёшево), что нынче вечером генерал-губернатор собирает совещание руководителей проекта «Освоение». Там будет и директор таможни, естественно. Значит, на дежурстве останется один только инспектор. А к концу дня они расслабляются, клиентура иссякает, и дежурный, вместо того чтобы совершать регулярные обходы служебных помещений (как полагается по правилам) сидит в зале и что-нибудь читает, слушает или просто дремлет. Лучшего нельзя придумать при всём желании.
Размышляя так, Зеро осторожно снял салазки, затем перегрузил на них контейнер, закрепил. До нужного места оставалось не более тридцати метров, и поверхность стартового поля была – для удобства и космического, и местного транспорта – тщательно выровнена. Так что не придётся даже серьёзно напрягаться.
Он расстегнул левый поясной карман костюма. Вынул «Сезам» – так называлось у профессионалов устройство, отпиравшее практически все современные запоры. Осмотрел, вернул на место. Впрягся в салазки и медленно, по сантиметру, стронул их с места. Салазки заскользили без скрипа, даже без шороха: таким был сплав, из которого изготовлялись полозья. Очень хорошо.
Тридцать метров. Две минуты.
Без происшествий. Вот и ворота таможенного склада. А в одной их створке – небольшая калитка. Для него – вполне достаточная.
Он остановился. Извлёк «Сезам». Нашарил выход замка. И включил.
Прибор возился с запирающей системой почти целую минуту. Это долго. Но всё же отпер совершенно бесшумно.
В складе было темно. Однако дорогу к своему контейнеру Зеро помнил. Ещё в первое посещение склада были скрупулёзно подсчитаны шаги и намертво вписан в память каждый поворот.
Салазки скользили за ним по-прежнему бесшумно. Слава их изготовителям.
Наконец он остановился. Контейнер должен был находиться тут – на стеллаже, на уровне пояса. Зеро не включал света: дежурный в зале мог – чёрт его знает – случайно заметить.
Он осторожно повёл рукой. Сделал ещё полшага и снова пошарил. А внутри уже ёкнуло: а если его всё-таки переложили?
Не переложили, нет. Вот и он, знакомая на ощупь крышка. И таможенный ярлык на месте – тот самый, удостоверяющий, что багаж досмотрен и его разрешается без проволочек грузить прямо в трюм.
«Ура!» – мысленно прокричал он. А руки, тренированные профессиональные пальцы, вооружённые ножичком с лезвием толщиной едва ли не в одну молекулу, осторожно отделяли ярлык от крышки, прихватывая с ним и тонкий слой краски. Зеро недаром позаботился, чтобы крышки его контейнеров были выкрашены как следует.
Готово. Всё сделано по высшему классу.
Теперь: снимаем первый контейнер. Прямо на пол. На его место водворяем только что доставленный сюда. Дальше: первый – на его место, на салазки. Из кармана извлечён маленький, меньше мизинца, тюбик с клеем. Пара капель (сила движения заранее рассчитана) выдавлена на обратную сторону бандероли. И вот багажный пропуск уже наклеен на второй контейнер – с точностью, Зеро готов поручиться, до миллиметра. Хотя и в темноте.
Почти всё. Осталось только исчезнуть – так же деликатно, как он и появился здесь. Вместе с салазками и контейнером, разумеется.
Снова – отсчёт шагов и поворотов. Ворота с калиткой. Высунув голову – осторожно осмотреться, включив на мгновения инфрасвет. Всё чисто, и байк по-прежнему в трёх десятках шагов.
В двух. В десятке. Рядом.
Контейнер – в багажник. Салазки – поверх. Самому – в седло. Осторожно сдвинуться с места. Покинуть стартовое поле…
- Предыдущая
- 16/18
- Следующая
