Патруль времени (сборник) - Андерсон Пол Уильям - Страница 9

• Предыдущая
• 9/89
• Следующая

Вежливый констебль задал несколько вопросов и пропустил их. Они выдавали себя за археологов (Эверард — из Америки, Уиткомб — из Австралии), спешно приехавших в Англию, чтобы встретиться с лордом Уиндемом по поводу его находки, и потрясенных его безвременной кончиной. Мэйнуэзеринг, который имел связи, наверное, повсюду, снабдил их рекомендательными письмами от какого-то авторитета из Британского музея. Инспектор Скотланд-Ярда разрешил им осмотреть курган («Дело ясное, джентльмены, все улики налицо, хотя мой коллега и не согласен — ха, ха!»). Частный детектив кисло улыбнулся и окинул прибывших пристальным взглядом: в чертах его лица, да и во всей его высокой худой фигуре было что-то ястребиное. Повсюду за ним ходил прихрамывая какой-то коренастый усатый мужчина, по-видимому секретарь.

Продолговатый курган до самого верха зарос травой: расчищено было только место раскопок. Стены могильника когда-то были обшиты изнутри грубо обтесанными балками, но они давным-давно обрушились, и их сгнившие остатки валялись на земле.

— В газетах упоминался какой-то металлический ящичек, — сказал Эверард. — Нельзя ли на него взглянуть?

Инспектор кивнул и повел их к небольшой пристройке. Основные находки были разложены там на столе и представляли собой лишь куски ржавого металла и обломки костей.

— Хм-м… В высшей степени необычно, — сказал Уиткомб. Его взгляд был прикован к гладкой стенке небольшого сундучка, отливавшей голубизной: какой-то неподвластный времени сплав, которого в эту эпоху еще не знали. — Не похоже на ручную работу. Вряд ли такое можно сделать без станка, а?

Эверард осторожно приблизился. Он уже догадывался, что находится внутри, а человека, прибывшего из так называемого атомного века, не нужно учить, как действовать в подобных ситуациях. Он достал из саквояжа радиометр и направил его на ящик. Стрелка дрогнула — едва заметно, но…

— Интересная штучка, — заметил инспектор. — Могу ли я узнать, что это такое?

— Экспериментальная модель электроскопа, — солгал Эверард.

Он осторожно открыл крышку ящика и подержал детектор над ним. Боже! Такого уровня радиоактивности достаточно, чтобы убить человека за сутки.

Окинув взглядом несколько брусков с тусклым отливом, лежавших на дне ящика, он быстро захлопнул крышку и сказал дрогнувшим голосом:

— Будьте с этим поосторожней!

Благодарение небесам, кто бы ни был владельцем этого дьявольского груза, там, откуда он прибыл, умели защищаться от радиации!

Сзади бесшумно подошел частный детектив. Его худое лицо выражало охотничий азарт.

— Итак, сэр, вам известно, что это такое? — спокойно спросил он.

— Думаю, да.

Эверард вспомнил, что Беккерель откроет радиоактивность только через два года. Даже о рентгеновских лучах станет известно не раньше, чем через год. Нельзя говорить ничего лишнего…

— Этот металл… В индейских племенах я слышал рассказы о редком металле, очень похожем на этот и чрезвычайно ядовитом…

— Очень любопытно. — Детектив принялся набивать большую трубку. — Вроде ртутных паров, так?

— Выходит, коробку в могильник подбросил Роттерит, — пробормотал полицейский.

— Инспектор, да вас просто засмеют! — перебил его детектив. — Я располагаю тремя убедительными подтверждениями полной невиновности Роттерита; загадкой оставалась только реальная причина смерти его светлости. Но, судя по словам этого джентльмена, все произошло из-за яда, находившегося в захоронении… Чтобы отпугнуть грабителей? Непонятно, однако, как у древних саксов оказался американский металл. Не исключено, что гипотеза о плаваниях финикийцев через Атлантику не лишена оснований. Когда-то у меня возникло предположение о наличии в уэльском языке халдейских корней, а теперь этому, похоже, нашлось подтверждение. [1]  — Эверард почувствовал вину перед археологией. Ладно, ящик скоро утопят в Ла-Манше и все о нем забудут. Под каким-то предлогом они с Уиткомбом быстро откланялись и ушли.

По пути в Лондон, оказавшись в купе, англичанин достал из кармана покрытый плесенью кусок дерева.

— Подобрал возле захоронения, — пояснил он. — По нему мы сможем определить возраст кургана. Дай-ка, пожалуйста, радиоуглеродный счетчик.

Он вложил кусочек дерева в приемное отверстие, повертел ручки настройки и прочел ответ:

— Тысяча четыреста тридцать лет, плюс-минус десяток. Курган появился… м-м… в 464 году; юты тогда только-только обосновались в Кенте.

— Если эти бруски до сих пор так радиоактивны, — пробормотал Эверард, — какими же они были первоначально, а? Ума не приложу, как можно совместить столь высокую радиоактивность с большим периодом полураспада, но, выходит, в будущем могут делать с атомом такие вещи, которые нам пока и не снились.

Они провели день как обычные туристы, а Мэйнуэзеринг, получивший полный отчет о командировке, рассылал тем временем запросы в различные эпохи и приводил в действие гигантскую машину Патруля. Викторианский Лондон заинтересовал Эверарда и даже, пожалуй, очаровал, несмотря на грязь и нищету.

— Мне хотелось бы жить здесь, — сказал Уиткомб, и на лице его появилось мечтательное выражение.

— Вот как? С их медициной и зубными врачами?

— Но зато здесь не падают бомбы! — В словах англичанина послышался вызов.

Когда они вернулись в управление, Мэйнуэзеринг уже собрал необходимую информацию. Заложив пухлые руки за спину и сцепив их под фалдами фрака, он расхаживал взад-вперед и, попыхивая сигарой, выкладывал новости.

— Металл идентифицирован с большой степенью вероятности. Изотопное топливо из тридцатого столетия. Проверка показывает, что купец из империи Инг посещал 2987 год, чтобы обменять свое сырье на их синтроп, секрет которого был утерян в эпоху Междуцарствия. Разумеется, он предпринял меры предосторожности и представлялся торговцем из системы Сатурна, но тем не менее бесследно исчез. Его темпомобиль тоже. Судя по всему, кто-то из 2987 года установил, кто он такой, а затем убил его, чтобы завладеть машиной. Патруль разослал сообщение, но машину тогда так и не нашли. Отыскали ее потом, в Англии пятого века, — ха-ха — двое патрульных, Эверард и Уиткомб!

Американец ухмыльнулся:

— Но если мы уже со всем управились, о чем тогда беспокоиться?

Мэйнуэзеринг изумленно взглянул на него.

— Дорогой мой, вы же еще ни с чем не управились! Для вас и для меня, с точки зрения нашего индивидуального биологического времени, эту работу еще предстоит сделать. И не думайте, пожалуйста, что успех предрешен, раз он зафиксирован в истории. Время эластично, а человек обладает свободой воли. Если вы потерпите неудачу, история изменится. Упоминание о вашем успехе пропадет из ее анналов, а моего рассказа об этом успехе не будет. Именно так это и происходило в тех считанных эпизодах, когда Патруль терпел поражение. Работа по этим делам все еще ведется, и если там достигнут наконец успеха, то история изменится и окажется, что успех был как бы «всегда». Tempus non nascitur, fit, [2] если можно так выразиться.

— Ладно-ладно, я просто пошутил, — сказал Эверард. — Пора в путь. Tempus fugit, [3] — он умышленно воспользовался игрой слов, и его намек достиг цели: Мэйнуэзеринг вздрогнул.

Выяснилось, что даже Патруль располагает весьма скудными сведениями о времени появления англов, когда римляне покинули Британию и стала рушиться романо-британская цивилизация. Считалось, что этот период не заслуживает особого внимания. Штаб-квартира в Лондоне 1000 года выслала все имевшиеся в ее распоряжении материалы и два комплекта тогдашней одежды. Часового сеанса гипнопедии оказалось достаточно, чтобы Эверард и Уиткомб смогли бегло разговаривать на латыни, а также понимать основные диалекты саксов и ютов; кроме того, они усвоили обычаи тех времен.

• Предыдущая
• 9/89
• Следующая