Адвокат Казановы - Борохова Наталья Евгеньевна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/78
• Следующая

У Лизы в голове сработал невидимый переключатель, как было тогда, когда она рассматривала снимки в альбоме Вощинского. Она нашла зацепку, но потайную дверцу так и не обнаружила. Все обнаруженные ею странности никак не влияли на главный факт – на загадку смерти самой Серебровой. Ой, ну опять она о загадках! Ингу Петровну убил ее супруг Дмитрий. И данный факт уже не поддается опровержению…

Роза, потерпевшая по делу «застенчивого разбойника», выполнила свое обещание и все-таки принесла своему адвокату гонорар, завернутый в газету, а также собственную фотографию.

– Вот, – сказала она, выкладывая на стол перед Дубровской цветной снимок. – Правда, я удачно вышла?

Честно говоря, Лиза ее мнение не разделяла. Лицо потерпевшей, по природе широкое и круглое, на фотографии занимало все свободное место. Должно быть, вспышка застала ее врасплох, потому что взгляд на снимке казался испуганным, даже каким-то затравленным, как у попавшего в капкан крупного зверя.

– В общем-то, ничего, – натянуто согласилась Лиза. – Только что мне делать с фотографией?

– Ну как же! – В голосе Розы звучал упрек. – Мы же договорились, что вы предложите Потапову женитьбу. А снимок, так сказать, будет последним аргументом, если он вдруг заартачится.

Дубровская подумала, что последним аргументом для Потапова могло бы стать дуло пистолета, но все же предпочла деликатно промолчать.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала она клиентке.

Дубровская, ожидавшая увидеть статного молодца с волосатой грудью и волчьим взглядом, была немало обескуражена, узрев на пороге следственного бокса невысокого тщедушного мужичонку в вытянутых спортивных штанах и шлепанцах.

«Может быть, все и получится», – подумала Елизавета, разглядывая непрезентабельную внешность нового клиента.

– Вы кто? – спросил тот с опаской.

– Я – ваш адвокат, – ободряюще улыбнулась Дубровская, как бы приглашая клиента к теплой доверительной беседе.

– Вас мамка наняла? – спросил он, присаживаясь на краешек табурета и все еще недоверчиво пялясь на Елизавету.

– Мои услуги оплатил ваш друг. Но если вы позволите, об этом мы поговорим позже.

– Нет уж, давайте поговорим об этом сейчас, – заупрямился мужичок. – Мне нужно знать, во сколько мне обойдется наша встреча. Если мамка пообещала вам мой старый мопед, то сразу заявляю: я – несогласный!

«Вряд ли что получится», – огорчилась Лиза, понимая, что ее клиент уперт и прижимист. Конечно, ей было не впервой слышать предложение о таком своеобразном гонораре. Жители поселков и деревень, сетуя на отсутствие средств на оплату услуги адвоката, предпочитали натуробмен: мешок картошки, шмат сала, корзинку свежих яиц. Так что на продовольственном фоне мопед мог показаться вполне приемлемым предложением.

– Я уже сказала, что мой визит не будет вам ничего стоить.

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

Дубровская была с ним согласна, но непокладистость мужчины нарушала все ее планы. Она не хотела раньше времени говорить про мышеловку. Для начала следовало расхвалить замечательные вкусовые качества «сыра».

– Есть такой человек, Потапов, который желает освободить тебя от тягот тюремной жизни, – начала она издалека.

– Мамка, что ль?

– Нет, не мамка, – терпеливо ответила Лиза, уже недоумевая, зачем Розе сдался такой идиот. – Довольно молодая и энергичная женщина, которая может положить конец всем твоим неприятностям.

– Какая женщина?

Дубровская вздохнула и, понимая, что лирическое вступление следует закончить, выложила на стол фотографию «невесты».

Потапов внимательно рассмотрел изображение и даже чуть поморщился.

– Ой, какая… – сказал он наконец. – Но я ее не знаю. Кто она?

Елизавета про себя усмехнулась.

– Между прочим, в некотором роде потерпевшая по делу.

– Не понял, – встрепенулся Потапов.

– Та женщина, которую ты пытался изнасиловать!

– Та баба в пуховом платке и валенках? – стало доходить до заключенного. – Продавщица из киоска? И что ей надо?

– Она хочет тебе помочь, рассказав следователю, что ты на самом деле не разбойник и в ночной киоск вломился не с целью поживиться деньгами и товаром. Конечно, она скажет, что никакой попытки изнасилования не было вовсе. Тебе это сильно поможет, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул головой Потапов. – Если поможет, то пусть, конечно, говорит. Что ей мешает?

– Ей-то ничего не мешает, – продолжила Лиза, – но, спасая тебя, она сама рискует. Следователь наверняка предъявит ей обвинение за заведомо ложный донос.

– Ну, на то у нее своя голова на плечах должна быть, – не смутился Потапов. – Я ей не указ.

– Но как ты думаешь, не достоин ли самоотверженный поступок женщины вознаграждения? С чего ради ей вешать на себя чужой хомут?

Должно быть, доводы с хомутом показались Потапову доступными. Во всяком случае, он понятливо заулыбался и наконец выдал:

– Так я и думал! Значит, ей нужны деньги или мой мопед.

– Дался тебе тот мопед! – в сердцах воскликнула Дубровская. – Ты хоть можешь себе представить, Потапов, что в мире существуют другие ценности, кроме денег? Существуют понятия любви, дружбы, преданности, самоотречения…

– Что-то вы замысловато выражаетесь, адвокат, – почесал голову Потапов. – Что ей нужно?

– Она предлагает тебе жениться!

– На ком?

Дубровская про себя помянула черта, но ответила вежливо:

– Невестой будет она.

– Значит, моей невестой будет та тетка, что на фотографии? – спросил Потапов.

– В жизни она намного интереснее, – заранее оправдалась Лиза.

– Ни за что! – выразительно ответил заключенный. – Ни за какие коврижки! Что ж получается… Сегодня, значит, она моя невеста, а завтра – жена?

– Не понимаю я тебя, Потапов! Ты же покушался на нее, хотел изнасиловать. Стало быть, у тебя были виды на нее как на женщину. Теперь же, когда она сама предлагает тебе на законных основаниях свое тело, ты воротишь нос.

– Да не собирался я насильничать! – взмолился зэк. – Я делал ей искусственное дыхание, только и всего.

– Ну, уж как тебе будет угодно… – зло проговорила Лиза, понимая, что ее миротворческая миссия трещит по швам. – Можешь говорить все, что тебе взбредет в голову, твое право. Но заглядывал ли ты, милейший, в Уголовный кодекс?

– А что? – настороженно спросил Потапов.

– А то, что за разбойное нападение тебе до двенадцати лет светит. Да еще за попытку изнасилования, которая в твоем деле значится, года три накинь. Вот и считай, сколько тебе на нарах придется париться!

Потапов сердито засопел. А Дубровская, пользуясь временным замешательством клиента, продолжила:

– Я тебе дельный вариант предлагаю. Женщина в самом расцвете лет, с собственной жилплощадью, хозяйка – замечательная. Пироги печет, борщ варит. Загляденье!

– Пироги? Пироги я люблю! – проговорил Потапов.

– А самое главное – глянулся ты ей. Не могу догадаться, по какой причине, но она от тебя без ума. Ни сил, ни денег на тебя не пожалела, только бы тебя из тюрьмы вызволить. Да может, это любовь, которая только раз в жизни бывает!

– Любовь? – оторопело произнес Потапов.

– Да, любовь! Но последнее слово, конечно, за тобой. Никто тебя насильно под венец не потащит. Брак у нас в стране – добровольный союз мужчины и женщины.

– Да я вообще-то не против, – проговорил заключенный задумчиво. – Я сперва-то растерялся немного, уж больно вы, адвокат, в оборот меня взяли. А сейчас подумал и решил: может, и впрямь судьба? От нее, лихоманки, разве куда убежишь?

– Правильно рассуждаешь, Потапов, – произнесла Елизавета, чувствуя, что у нее легче становится на сердце. Словесный поединок вымотал ее основательно, ведь она выступала сразу в трех лицах: адвоката, психолога и сотрудника брачного агентства.

Они расстались тепло, почти как друзья. Дубровскую грело осознание выполненного долга. Потапов же наконец узнал, кто ему передавал в камеру такие вкусные горячие пироги…

• Предыдущая
• 42/78
• Следующая