Будь собой - Воробей Вера и Марина - Страница 12

• Предыдущая
• 12/18
• Следующая

Артем покинул Дмитриевых около полуночи. Они договорились с Ирой встретиться завтра в пять, после подготовительных курсов, и пойти куда-нибудь гулять.

Иру буквально распирало от желания выслушать мнение родителей относительно Артема, однако спрашивать прямо в лоб она не хотела. Никакие намеки ни мама, ни папа понимать не желали, наоборот, в два голоса гнали дочь спать, пророча утром тяжелый подъем и синяки под глазами.

Тогда Ира решила переступить через свою совесть. Она на цыпочках пробралась к родительской двери и стала подслушивать.

– Надо пригласить этого мальчика. – Галина Сергеевна зевнула. – Пусть у Ирки, когда гости придут, тоже своя компания будет.

– Как хочешь, – Григорий Ильич отвечал крайне сухо.

– Да что ты взъелся на него? – скрипнул диван. – Весь вечер волком глядел. Хороший мальчик, воспитанный, симпатичный, учится. Пусть встречаются.

– Твой хороший мальчик, – щелкнула зажигалка, – изрядный павлин. Распустил хвост: нате, мол, любуйтесь!

Ира за дверью чуть было не вскрикнула. Все существо ее протестовало против папиных несправедливых слов. Сейчас ей бы следовало тихо уйти к себе и больше всего этого не слушать, но оторваться от такого захватывающе интересного разговора было немыслимо.

– И что? – продолжала мама. – Ему, между прочим, есть чем гордиться. Ты оглянись. Сколько двадцатилетних оболтусов на шее у родителей сидят и баклуши бьют.

Что-то звякнуло, кажется пепельница.

– Да не буду я ни на кого оглядываться. Ему же Ирка в рот глядит, а он и доволен, ему того и надо. – Кажется, папа глубоко затянулся. – Посмотрим, что будет, когда этому павлину придется не только хвост перед девчонкой распускать, а что-нибудь посерьезней сделать.

– Вечно ты выдумываешь! Смотри, какая Ирка счастливая и за ум, кстати, взялась, каждый день уроки делает.

– Холодный, себялюбивый тип. Двадцать лет, и уже диагноз. Ты, главное, ребенку им голову не забивай, знаю я вас женщин. Все, спокойной ночи.

Ира постояла под дверью еще немного. Она надеялась, что разговор возобновится, но через несколько минут папин храп оповестил всех, что сегодня больше ничего интересного не будет. Девушка вернулась к себе. У нее внутри все буквально клокотало от негодования.

«Как он может, как он смеет говорить такие вещи! Ну и пусть! – Ира залезла под одеяло. – Он просто старый и ничего не понимает!» Она повернулась на бок, накрылась с головой и представила себе Тему. Вот они знакомятся, вот встречаются у библиотеки, вот сидят в кафе, вот катаются… Волна счастья захлестнула и успокоила. Ира больше не сердилась на отца, она спала и во сне улыбалась.

Родители как в воду глядели. Утром Ира долго не могла открыть глаза, а когда проснулась, то поняла, что больше всего на свете ей сейчас не хочется в школу. Однако душ, вид оставшихся с воскресенья лилий и вчерашнего букетика немного примирил ее с действительностью.

Девушка рассудила, что сегодня далеко не худший день в ее жизни. Она встала перед зеркалом и начала загибать пальцы. «Во-первых, биологичка поставит пять за жука, во-вторых, они начинают подготовку к юбилею Кахобера, в-третьих, сегодня наконец она сможет показать свой пейзажик и пару натюрмортов в Школе искусств. Но главное, – сама себе подмигнула Ира, – вечером они опять встретятся с Артемом. И может быть, именно сегодня случится то, что едва не произошло вчера в машине». Ира даже представила себе, как Артем ее поцелует и от этого ей станет одновременно ужасно неловко и удивительно хорошо.

– Что это ты, дочь, с утра пораньше сама себе рожи перед зеркалом корчишь? – Григорий Ильич разговаривал как ни в чем не бывало, будто вчера он не наговорил про Артема невесть что.

Ира презрительно раздула ноздри.

– Ты на меня за что-то обиделась? – Отец смотрел испытующе.

Ире ужасно захотелось рассказать, что она все слышала, но признаться в подслушивании – никогда!

Григорий Ильич развернул дочь лицом к себе.

– Ага, понимаю! Я не слишком радостно встретил твоего Тему.

Ира еще больше надулась. Если сейчас папа наговорит гадостей про Артема, они точно поругаются.

– В конце концов, не так уж важно, нравится он мне или нет. С ним встречаешься ты, а не я. Помни только одно: к сожалению, не все то золото, что блестит. До вечера. – Он чмокнул дочь в висок. – Я убегаю.

Против ожидания, Юля, Марина и Ежов никому ничего не сказали. И это уже хорошо. Плохо другое. Каждый из них посчитал своим долгом отвести Иру в сторонку и высказать ей свои опасения относительно поездок в машинах с незнакомыми молодыми людьми. Но Ира решила, что эти беседы не такая уж и большая плата за молчание. Юля сопровождала нравоучения всякими жуткими историями, почерпнутыми из телепередач. Марина же выстраивала собственные абсолютно фантастичные версии Ириной судьбы, но каждая с трагическим исходом. Ежов Иру растрогал по-настоящему. Он был немногословен, долго краснел, кряхтел и мялся, а потом сбивчиво объяснил, что они очень перепугались, а Юля даже плакала. На том и кончилось.

А в классе все бурлило и кипело, особенно там, где появлялась Лиза Кукушкина. Она пришла в неописуемый восторг от Ириной идеи сделать бордюры вдоль стен.

– Клево! – восхитилась она. – Клево и стильно!

Туся Крылова обещала сегодня-завтра накачать из Нета, благо у нее выделеная линия, нужные картинки и записать их на болванку.

Шустов натащил Лене Серовой здоровенную стопку книжек по истории костюма и теперь приставал ко всем одноклассницам с одним вопросом:

– У тебя куклы сохранились? Если есть – тащи!

Максим Елкин скачал из Интернета сотню портретов великих полководцев, собирался их заламинировать и развесить по кабинету. Кто-то начал клеить модели военной техники, кто-то отправлялся в деревню к бабушке за настоящими прялкой и веретеном. Словом, идея устроить Кахоберу праздник по полной программе народ зацепила.

На уроках Лиза Кукушкина постоянно что-то записывала в толстенный ежедневник и время от времени зачитывала Тусе цитаты оттуда. Что она сочиняла, кроме Крыловой, никто пока не знал. В воздухе витало слово «капустник».

Сама Ира на уроках что-то слушала, записывала, когда спрашивали – отвечала. Она с удовольствием обсуждала Кахоберовский юбилей и так далее, и так далее. И вместе с тем девушку не покидало странное ощущение: она одновременно не только здесь, но и совершенно в другом месте – с Артемом. У него дома, с его дедом, с его делами. Казалось, Ира, сама того не желая, постепенно уходит из своего такого обычного и привычного мира в новую, неведомую страну по имени Артем.

Когда вечером Тема провожал Иру домой, девушка и думать забыла о словах отца. Все складывалось великолепно. Они разговаривали, смеялись, и девушка чувствовала себя счастливой. Тема был сказочной пещерой, полной удивительных сокровищ, а себя она ощущала восхищенным путником, случайно там оказавшимся. Возле подъезда ребята остановились.

– Зайдешь? – Ире ужасно не хотелось расставаться с ним. Просто сил не было вот так взять и отпустить.

– В другой раз. – Он откинул волосы. – Мне завтра рано вставать.

В этот момент совсем близко что-то грохнуло, наверное мальчишки взорвали петарду. Ира вздрогнула.

– Не бойся. – Тема положил ей руки на плечи и вдруг мягко прикоснулся губами сначала к щеке, потом скользнул к губам. Ира зажмурилась. Сколько это длилось? Секунду, минуту, час? Земля под ногами качалась, голова кружилась, пролетали и исчезали бессвязные обрывки мыслей.

Очнулась она, когда Артем со всего маху стукнул себя по лбу.

– Вот память. – Он говорил, как будто только что ничего не случилось. – Совсем забыл, я ведь билеты взял.

После поцелуя Ира и так-то не слишком твердо стояла, а тут ноги у нее совсем подкосились. Неужели придется выдержать еще одну консерваторию? Дома с плеером еще куда ни шло, но опять в зале. Кошмар!

– Я взял билеты на концерт Бьйорк. Скажи, что я молодец и что ты пойдешь!

• Предыдущая
• 12/18
• Следующая