Сборник рассказов и повестей - Лукина Любовь Александровна - Страница 103

• Предыдущая
• 103/170
• Следующая

— А тебе я, друг, так скажу, — задушевно проговорил он. — Хорошую ты себе жену выбрал. Кроме шуток.

Сидящий в сторонке командир отряда скептически поглядел за него и, вздохнув, отвернулся.

К часу дня подошла разведка противника.

Человек двадцать конных в голых "яко вода солнцу светло сияющу" доспехах подъехали к выкопанному нами рву. Я и еще несколько салажат в байданах, как наиболее уязвимая часть нашего воинства, были отведены в заранее подготовленное укрытие и теперь с жадным любопытством следили поверх бруствера за развитием событий.

Постарел авантюрист, осунулся. Я имею в виду того, что командовал их отрядом. Ударив саврасую лошадь длинными шпорами, он выехал вперед и долго смотрел на заостренные колья, вбитые в дно рва.

— Пес! — бросил он наконец с отвращением. — Успел-таки…

Он поднял глаза. Перед ним с того края рва грозно топорщился так называемый «еж». «Молодые» подтянулись, посуровели, руки их были тверды, лезвия алебард — неподвижны.

— А почему у него лошадь саврасая? — шепотом спросил я одного из салажат. — Была же белая…

Действительно, лошади под противником были и той, и другой масти.

— Белая во время атаки шею свернула, — также шепотом пояснил салажонок. — Да ты сам сегодня увидишь — покажут…

— Предлагаю пропустить нас по-хорошему! — раздался сорванный голос старшего всадника. — Имейте в виду: сейчас сюда подойдет еще один отряд — в пятьдесят клинков…

— Да хоть в сто… — довольно-таки равнодушно отозвался с этого края рва наш командир.

Мой противник оскалился по-волчьи.

— Ты вынуждаешь меня на крайние меры, — проскрежетал он. — Я вижу, придется мне завтра прихватить сюда…

— Пулемет, что ли?

— А хоть бы и пулемет!

— Прихвати-прихвати… — невозмутимо отозвался командир. — А я базуку приволоку — совсем смешно будет…

— А я… — начал противник и, помрачнев, умолк.

— Сеточку, — издевательски подсказал командир. — Сеточку не забудь. Такую, знаешь, капроновую…

Тот яростно крутнулся на своем саврасом.

— Червь! — выкрикнул он. — Татарский прихвостень! Там, — он выбросил закованную в сталь руку с шелепугой подорожной куда-то вправо, — терпит поражение князь Мстислав Удатный! А ты? Ты, русский человек, вместо того, чтобы ударить поганым в тыл… Сколько они тебе заплатили?…

— За прихвостня — ответишь, — процедил командир.

Тяжелый наконечник семиметрового копья плавал в каких-нибудь полутора метрах от шлема всадника, нацеливаясь точно промеж глаз.

— Куда, нехристь?! — Это уже относилось к противнику из «молодых», не сумевшему сдержать белую лошадь и выехавшему прямо на край рва. В остервенении старший всадник хлестнул виновного шелепугой. Тот взвыл и скорчился в седле — рогульчатое ядро пришлось по ребрам.

— А мы еще жалуемся… — уныло проговорил один из наших салажат. — У нас «деды» хоть орут, да не дерутся…

Я же с удовлетворением отметил, что «еж» из копий и алебард не дрогнул ни разу. Воины по эту сторону рва стояли, нахмурясь и зорко следя за конными. Что-что, а дисциплина у меня всегда была на высоте…

Потом подошел обещанный противником отряд. Пятьдесят не пятьдесят, но клинков сорок в ним точно было. На той стороне началась давка и ругань. Всадники подъезжали группами, смотрели с содроганием на заостренные колья и снова принимались браниться. Наконец вся эта масса попятилась и на рысях двинулась прочь, оставив после себя перепаханную, изрытую копытами землю.

— Вроде отвоевали на сегодня, — сказал командир.

Возле рва оставили охранение и разрешили салажатам вылезти из укрытия.

— Ну что он там? — нетерпеливо крикнул новобрачный, чуть запрокинув голову.

— Уходит, — ответил ему наш наблюдатель с холма.

— Все правильно, — заметил командир. — Убедился, что все лазейки перекрыты, и теперь концентрирует силы на равнине. Напролом попрет…

Наблюдателей на бугре сменяли часто. И не потому, что служба эта была трудной, — просто каждому хотелось взглянуть, что делается на равнине.

— Вторая баталия пошла, — сообщил только что спустившийся с холма бородач. — Пусть новичок посмотрит. Ему полезно…

— Можно, — согласился командир. — Пошли, новичок…

Мы поднялись на бугор. Открывшаяся передо мной равнина была покрыта свежей, еще не выгоревшей травой. И по этому зеленому полю далеко внизу, грозно ощетинясь копьями, взблескивая панцирями и алебардами, страшный в своей правильности, медленно полз огромный прямоугольник — человек в тысячу, не меньше.

— Эх, мать! — восхищенно сказал наблюдатель. — Красиво идут!

— Да я думаю, — отозвался командир. — Там же «старики» в основном! За десять лет и ты строем ходить научишься…

— Так что служи, служи, — не преминул добавить поднявшийся вместе с нами хриплый. — Тебе еще — как медному котелку.

— А вон и первая баталия строится, — сказал наблюдатель.

В отдалении муравьиные людские потоки струились из-за бугров и пригорков, смешиваясь на равнине в единую массу, постепенно преобразующуюся во второй такой же прямоугольник.

— Да что ж они так вошкаются сегодня? — с тревогой проговорил хриплый. — Не успеют же!..

— Успеют, — сказал командир.

Он перевернул ладанку и взглянул на циферблат.

— Ну, минут через десять начнется…

И минут через десять — началось! Конница выплеснулась из-за пологого холма, ослепив сверкающими на солнце доспехами. И она продолжала изливаться, и казалось, ей не будет конца. Никогда бы не подумал, что это так много — семь тысяч человек! И вся эта масса разворачивалась во всю ширь равнины и с топотом, с визгом, с лязгом уже летела на замершие неподвижно баталии.

Я зажмурился. Ничто не могло остановить этот поток сверкающего и как бы расплавленного металла.

— Что? Сдали нервишки? — злорадно осведомился командир, обращаясь, как вскоре выяснилось, не ко мне, но к противнику на равнине. — Это тебе не сеточки капроновые бросать…

Я открыл глаза. Ситуация внизу изменилась. Баталии по-прежнему стояли неподвижно, а вот первые ряды конницы уже смешались. Всадники пытались отвернуть, замедлить разбег, а сзади налетали все новые и новые, начиналась грандиозная свалка.

• Предыдущая
• 103/170
• Следующая