Встречи с замечательными людьми - Гурджиев Георгий Иванович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
Погосян должен был вскоре закончить учебу в теологической семинарии и через два года принять сан, но его это нисколько не прельщало. Он питал сильную неприязнь к людям, среди которых ему приходилось жить.
Когда мы подружились, он рассказал мне о многих скрытых сторонах жизни церковного клира. Сама мысль, что, приняв сан, он должен будет жить в таком окружении, доводила его до отчаяния.
Проведя в Эчмиадзине три недели, я все это время жил в доме архимандрита Сурениана и таким образом имел возможность лично беседовать с ним, обсуждая вопросы, которые меня интересовали. Я общался также с монахами, с которыми он меня познакомил. Но я, затратив довольно много времени, не нашел ответа на мучившие меня вопросы и в конце концов понял, что здесь мне их не найти.
Расстались мы с Погосяном друзьями, пообещав писать друг другу и обмениваться своими идеями и наблюдениями, касающимися вопросов, которые интересовали нас обоих.
Однажды Погосян приехал в Тифлис, где я в это время жил, и пришел повидаться со мной. Он окончил теологическую семинарию и должен был жениться только ради того, чтобы получить церковный приход. Его родители уже нашли ему невесту, но он все еще колебался, не зная, на что решиться, Эти дни он провел, запоем читая книги, которыми я его снабжал. Когда я возвращался домой с работы (я был кочегаром на тифлисской железной дороге), мы много гуляли по пустынным окрестностям города и говорили, говорили.
Во время одной из прогулок я в шутку предложил Погосяну пойти работать на железную дорогу и был очень удивлен, когда на следующий день он заявил, что согласен, и попросил меня помочь ему устроиться туда. Я не стал его отговаривать и дал ему записку к моему другу инженеру Ярослеву, который сразу же рекомендовал его железнодорожному мастеру И таким образом Погосян получил место помощника слесаря.
Так продолжалось до октября. Погосян не собирался возвращаться к прежней жизни. Однажды в доме Ярослева я познакомился с его знакомым инженером Васильевым, который только что приехал на Кавказ вести разведывательные работы на маршруте проектируемой железнодорожной ветки между Тифлисом и Караклисом. После нескольких дней знакомства Васильев предложил мне отправиться вместе с ним в качестве переводчика. Предложенное жалование было очень соблазнительным, так как в четыре раза превышало то, которое я теперь получал. К тому же моя нынешняя работа отнимала у меня очень много сил и времени. Я предложил Погосяну отправиться вместе с нами, подобрав себе подходящую должность, но он ответил отказом, так как был весьма заинтересован своей теперешней работой и хотел ее сохранить.
Я был в экспедиции в течение трех месяцев. Мы облазили все долины между Тифлисом и Караклисом, и мне за это время удалось неплохо заработать, так как кроме официального жалования я имел еще несколько побочных источников дохода, несколько сомнительных. Заранее зная, через какие населенные пункты пройдет проектируемая железнодорожная ветка, я посылал своего доверенного человека к представителям местной власти этих аулов или городков и предлагал им "устроить" так, чтобы железная дорога была проложена через них. Как правило, мои предложения принимались и я получал за эту "услугу" соответствующее вознаграждение, временами составлявшее весьма значительную сумму.
К тому времени, когда я возвратился в Тифлис, оказалось, что я достаточно обеспечен материально для того, чтобы иметь возможность посвятить себя полностью изучению сверхъестественных явлений, которые меня так интересовали.
Погосян, между тем, став слесарем, также имел теперь больше свободного времени, которое он посвятил чтению. С недавних пор он начал особенно интересоваться древнеармянской литературой поглощая огромное количество книг на эту тему.
Мы одновременно пришли к выводу, что наши предки знали "нечто" и что это знание утеряно безвозвратно. Современная наука не имеет ключа к разгадке этой тайны. Разочаровавшись в современной научной литературе и не находя ответов на многие вопросы, мы направили все свое внимание на древнюю литературу. Получив возможность работать с огромным собранием старинных книг, мы почерпнули много нового. Мы решили поехать в Александрополь и найти там тихое уединенное место, где могли бы полностью посвятить себя чтению древних книг. Мы выбрали древние развалины города Ани, расположенные в тридцати милях от Александрополя, и поселились здесь, среди руин, построив хижину и покупая еду в ближайших аулах и у пастухов.
Ани стала столицей империи Багратидов в 961 году, была завоевана византийцами в 1046 году и уже к тому времени называлась Городом Тысячи Церквей. Позже она была захвачена турками-сельджуками; между 1125 и 1209 годами пять раз захватывалась Грузией; в 1239 году была завоевана монголами ив 1313 была полностью разрушена в результате землетрясения. Среди руин находятся развалины резиденции Патриарха, построенной в 1010 году, развалины двух церквей также одиннадцатого века и церковь, возведенная около 1215 года.
Не могу обойти молчанием факт, который может заинтересовать моих читателей. Приведенные здесь даты, относящиеся к армянской столице Ани, - это единственная информация, которую я взял из официальных источников. Это мое первое и последнее обращение к энциклопедии.
Существует древняя легенда, объясняющая, почему этот город, названный сначала Городом Тысячи Церквей, впоследствии стал называться Городом Тысячи и Одной Церкви. Как-то раз жена одного пастуха пожаловалась мужу, что шум и суета, которую создают в церкви толпящиеся прихожане, мешают ей полностью отдать себя молитве. И этот пастух, вняв жалобам жены, построил для нее особую церковь. Должен отметить, что в те времена слово пастух имело несколько иное значение. Прежде пастухи владели теми стадами, которые они пасли, и часто были очень богатыми людьми. Когда этот человек закончил строительство церкви, он назвал ее Церковью жены пастуха Пиу, и с тех пор Город Тысячи Церквей стал называться Городом Тысячи и Одной церкви. Согласно другим источникам, задолго до того как пастух построил свою собственную Церковь, в этом городе было более тысячи церквей. Но найденный в результате раскопок камень с надписями подтверждает истинность истории о богатом пастухе и его набожной жене.
Живя среди руин этого древнего города и проводя все время за чтением и обсуждением прочитанного, мы иногда для отдыха проводили раскопки в надежде найти что-нибудь интересное, так как среди развалин Ани было много подземных ходов. Однажды мы с Погосяном, копая в одном из таких подземелий, обнаружили место, где характер грунта изменялся, и, пробиваясь дальше, открыли узкий проход, конец которого был завален камнями. Разобрав этот завал, мы увидели маленькую комнату с арками, согнувшимися от времени. Это была монастырская келья, почти пустая, с полом, засыпанным черепками простой глиняной посуды и древесной трухой, несомненно являвшейся остатками деревянной отделки. Не сразу в некоем подобии ниши мы обнаружили груды древних пергаментов. Некоторые из них полностью превратились в пыль, другие более или менее сохранились. С предельной осторожностью мы отнесли их в нашу хижину и попытались прочесть. Оказалось, что они были заполнены надписями на языке, который сперва показался нам армянским, но тем не менее мы ничего не смогли прочесть. Я владел армянским в совершенстве, как и Погосян, и все-таки наши попытки разобраться в этих надписях оказались безуспешными, так как это был древнеармянский, имеющий мало общего с современным армянским языком. Пергаменты так заинтересовали нас, что мы спешно вернулись в Александрополь, захватив их с собой, и провели много дней и ночей за их расшифровкой. Наконец, ценой огромных усилий, постоянно консультируясь со знатоками древнеармянского языка, нам удалось кое-чего добиться. Оказалось, что это письмена, посланные одним монахом другому, некоему отцу Арему. Нас особенно заинтересовало одно из них, носившее загадочный характер. К сожалению, этот пергамент был значительно поврежден и некоторые слова прочесть было абсолютно невозможно, но мы добились немалого успеха в расшифровке письма. Нас больше всего заинтересовал конец, а не начало этого исторического документа. Начинаясь обычным длинным приветствием, оно заканчивалось пожеланием счастья и благополучной жизни в некоем монастыре, где, как можно было предположить, тогда жил отец Арем. Одно сообщение в конце этого письма особенно привлекло наше внимание. Вот оно: "Наш достопочтенный отец Телвант наконец узнал правду о Сармунгском братстве. Их монастырь действительно существовал возле города Сирануша пятьдесят лет тому назад, и во время переселения народов они также мигрировали и осели в долине Изрумин в трех днях пути от Нивси". Далее автор переходил на другие, менее интересные темы.
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
