Я – контрабандист - Неклюдов Андрей - Страница 12

• Предыдущая
• 12/42
• Следующая

– Коля фабрика купил! – кричал он.

– Понял-понял, – миролюбиво кивал Олег и тут же заметил мне: – Все врет. Сам он меня не раз подводил: обещал, что все будет вовремя, а в последний день возвращал деньги. Мол, товара нет.

– А какой ему в этом прок? – выразил я недоумение.

– Это они от жадности, лишь бы ты у других не брал.

У Коли мы тоже взяли тысячу пар туфель, но он все равно остался недоволен, считая, что все количество мы должны были купить у него.

В следующий раз мне предстоит бегать здесь одному и самому решать, что и где покупать и из какой цепы исходить. В своем блокнотике я помечал названия магазинов, цены и имена продавцов.

В магазине «Алексей» нас встретили с поклонами два молодых поджарых корейца. Они совсем не говорили по-русски, зато прекрасно общались с Олегом на английском.

– Кто из них Алексей? – спросил я друга, чтобы занести в блокнот.

– Оба Алексеи, – отвечал он. – Я, во всяком случае, обоих зову Алексеями.

Олег был чем-то огорчен и с рассеянным видом прохаживался между стеллажами, заваленными кроссовками самых разных форм и расцветок.

– Что-то не так? – подошел я к нему.

– Кроссовок нет.

– Как?! А это?! – обвел я рукой вокруг себя.

– Это все дорогие. Штучный товар. Нужен «Рибок», а его нет на всем Техасе. Одновременно пришло много судов. Раскупили.

– Почему только «Рибок»? – не понимал я.

Олег пожал плечами:

– Для себя я бы взял другие. Эти или вот эти. Но я ориентируюсь не на то, что лучше, а на то, что у меня купят. А купят у меня только «Рибок», и еще «Адидас», «Пуму», «Найк». Другие фирмы в России мало известны. Нужна реклама, время, затраты. Никто сейчас на это не пойдет.

Так мы переходили из магазина в магазин, заглядывая преимущественно в те, где Олег уже не раз брал товар и где его хорошо знали. Однако нужных кроссовок либо не было, либо их оказывалось мало.

В одном месте к нам подошел парнишка кореец и на чистом русском языке произнес:

– Я вас уже спрашивал про обувь?

– Нет, не спрашивал. Спроси! – усмехнулся Олег.

– Есть спортивная обувь. Кроссовки.

Я посмотрел на друга, но не заметил, чтобы он обрадовался.

– «Рибок» есть? – спросил он без всякого интереса.

– Надо пройти в офис. Недалеко. Посмотрите образцы.

– Бесполезно ходить, – сразу отрезал Олег.

– Может, все же глянем? – предложил я.

В офисе, в строго обставленном помещении, двое сухоньких старичков, похожих на покойников, разложили перед нами с десяток пар кроссовок.

– Вот эти сколько стоят? Хау мач? – без энтузиазма выбрал Олег пару кроссовок «Рибок».

– Найн долляр. Итс ориджинал.

– Эдак я могу на Техасе покупать по восемь и три, а им продавать за восемь и восемь. И во Владик возить не надо! – расхохотался Олег. – Объясни им, – повернулся он к парню, – оригинал не нужен. Хотя это тоже вряд ли оригинал… Ориджинал ноу, – сам обратился он к старичкам, – онли имитейшн!

– Маленькая Корея скоро всю Россию одевать будет, – сказал Олег, когда мы снова оказались на улице.

Я помалкивал, испытывая неловкость оттого, что по моей инициативе потратили драгоценное время.

День уже клонился к вечеру. Пачки долларов заметно худели.

Вдоль всей улицы и в боковых узеньких проулках продавались всяческие кушанья. Прямо под открытым небом что-то жарилось, от чанов шел пар, распространялись аппетитные ароматы. Разноцветными горками красовались на лотках огромные яблоки, ярко-красная душистая клубника, бананы.

– Заходите, ребята, пивка попейте! – слышалось на каждом шагу, и из распахнутых дверей также несло чем-то съестным.

Но все это было не для нас. Олег был полностью поглощен совершаемыми сделками, я силился усвоить эту механику купли-продажи. Оба мы и не помышляли о еде.

Как я понял, основную часть денег необходимо было вложить за первые два дня, иначе магазинщики могут не успеть получить товар с фабрик, ведь судно стоит всего дня три-четыре. В том же случае, если какую-то сумму не истратить и привезти обратно, за нее все равно придется отдавать проценты кредитору, некоему Шмакину.

Солнце уже опустилось за горы, когда мы поспешили обратно в порт. На пирсе возле нашего «Турбидита» возвышались холмы тюков и горные кряжи коробок. Вокруг суетились люди – коммерсанты таскали груз по трапу или прямо через борт забрасывали на палубу. Я не мог представить, чтобы весь этот Эверест товаров поместился в наш скромный по размерам теплоход.

– Это еще малая часть. Все дни по стольку же будут привозить, если не больше, – заверил меня Олег.

Электромеханик Гена (тот, что прятал доллары), в одной майке, так что торчали его могучие бицепсы, тоже швырял на судно мешки, на которых было выведено «Олег» с вывернутой буквой «г». Это были костюмы из «Катюши». Мы тотчас присоединились к нему и втроем поволокли мешки внутрь теплохода. Гена отпер одну из длинного ряда дверей.

– Сейчас увидишь мою норку, – хмыкнул Олег. – Еще ни одна таможня ее не обнаружила.

За дверью открылась крохотная комнатенка размером меньше туалета. Олег с Геной, встав на четвереньки, поколдовали и вдруг подняли железный лист пола. Под ним открылся ход с лестницей вниз, а там, внизу, куда я обалдело заглянул, тоже опустившись на четвереньки, – помещение кубов на сорок (по словам Олега).

Олег сбрасывал мешки вниз, а мы с Геной плотно, под самый потолок укладывали их, так чтобы не оставалось бесполезного пространства. Здесь чертовски воняло краской, воздух был застоявшийся, и с нас ручьями тек пот. Но я не обращал на это внимания, увлеченный работой, вдохновленный тем, что у нас такое классное помещение.

– Как же таможня про этот тайник не догадывается? – спросил я, когда мы с Геной вылезли наверх, чтобы отдышаться. – У них же должен быть план судна.

– Да, но на плане этого помещения нет, – ответил Олег. – Это мужики сами во время ремонта переоборудовали: переваривали танк и какую-то его часть прирезали к кладовке.

(Танком моряки называют огромную емкость с запасом воды.)

– И ты это полностью загружаешь?

– Еще и не помещается обычно. Еще электромастерская. А если и туда не войдет – на палубу, под чипсы. Здесь тоже, когда до верха набьем, закроем люк, а сверху привалим коробками с чипсами и лапшой. Дескать, здесь двадцать коробок, и все.

– Как-то чиф меня чуть не заложил, – подключился к разговору электромеханик («чифом» на судне именуют старпома). – Тут у нас, говорит, внизу яма. Я думаю: все, крышка! Но таможенник отвлекся, что ли, или не понял и пропустил мимо ушей. А я тем временем втолковываю: тут у нас «зип» – маленькая каморка, мы обычно в ней лампочки храним.

«А все-таки когда-нибудь могут и обнаружить», – подумалось мне.

Закончив погрузку, мы с Олегом приняли душ, переоделись и, свеженькие, вышли к трапу. На берегу, на нашем и других судах, скопившихся в бухте, горели огни, играющие змейками на темной глянцевой воде. Впереди разноцветной россыпью мерцал уходящий к черному небу город. От его сияния освещалась даже вершина горы. С моря тянуло приятной прохладой.

– В «Голливуд»? – игриво подмигнул нам Гена.

Город преобразился. Теперь казалось, что первые этажи занимают уже не магазины, а ресторанчики, кафе, бары, порой такие миниатюрные, что в них едва помещались один-два столика.

В такую тесную закусочную зашли и мы с Олегом. Молодая кореянка что-то здесь же разделывала за прилавком, что-то жарилось, чадя, на плите. Остро пахло какими-то кореньями, приправами.

– Биер, – обратился Олег к хозяйке.

После напряженного дня, физической работы было необычайно приятно и легко сидеть вот так в уютной комнатенке возле хлопочущей хозяйки, пить холодное, пощипывающее язык пиво и глядеть на освещенную улицу.

• Предыдущая
• 12/42
• Следующая