В сетях обольщения - Робинс Сари - Страница 21

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая

– Очевидно, разъяренный тем, что гувернер посмел написать портрет его супруги в обнаженном виде, он помчался на место преступления и там увидел, что его любимая дочь рисует портрет сына охальника. Это переполнило чашу его терпения. Что ж, его можно понять. Однако он не имел права бить тебя, ему следовало набраться мужества и спокойно разобраться в этой ситуации. Он же повел себя недостойно.

– А я все эти годы чувствовала себя виноватой и перед ним тоже, считала себя скверной дочерью. И боялась, что ты возненавидел меня! – сказала Тесс.

– Нет, – глухо сказал Хит. – Ты заблуждалась на мой счет, я никогда не питал к тебе не только ненависти, но и неприязни.

Она с благодарностью взглянула на него и прочла в его темных глазах вожделение, отдавшееся сладкой болью внизу ее живота. Она ощутила напряжение в груди. Лишь теперь она поняла, что сидит едва ли не на коленях у него, а его рука обвила ее талию. Казалось, качнись в этот момент карета посильнее, и губы их сольются в поцелуе.

Тишина и воздух в карете сгустились словно все было пронизано их влечением друг к другу. Ее дыхание стало громким и учащенным, а все тело напряглось в томительном ожидании чего-то необычайного. Карета мерно покачивалась под скрип рессор и цоканье лошадиных копыт. У Тесс внезапно возникло странное желание усесться на колени Хита и запечатлеть жаркий поцелуй на его губах. Во рту у нее пересохло.

Хит смотрел на ее рот округлившимися глазами, думая, вероятно, о том же, что и она. Однако он же собрался жениться! Можно сказать, что он почти обручен с другой…

Тесс порывисто впилась ртом в его губы и зажмурилась от наслаждения. Хит замер, ошеломленный ее поступком. Она сжала его лицо ладонями и, просунув ему в рот язык, застонала от разлившегося по всему ее дрожащему телу блаженства. Хит не выдержал такого натиска и, глухо зарычав, ответил на ее поцелуй с необычайным пылом. Тесс затрепетала и еще плотнее прижалась к нему грудью. Хит не отпрянул, а страстно стиснул пальцами ее тугую ягодицу. По всему ее телу пронеслись искры, грозящие воспламенить в ней пожар первобытной страсти. Она обвила руками плечи Хита и глубоко вздохнула, приготовившись пересесть к нему на колени.

Но он внезапно отстранился и хрипло произнес:

– Тесс! Довольно! Нам следует быть благоразумными!

– Но почему? – томно спросила она.

– Потому что наш экипаж остановился, – упавшим голосом ответил он.

Она заморгала, вернувшись в суровую реальность из мира сладких грез, и вдруг вспомнила, что Квентин однажды сказал ей, что отказать жаждущей любви даме мужчина может в двух случаях: если она вызывает у него отвращение либо если от нее будет чрезвычайно неудобно избавиться на следующее утро. Щеки у нее покраснели. Вожделение едва ли не переполняло ее в этот момент. И, судя по тому, как ласкал ее Хит, отвращения у него она не вызвала. Тогда почему же он ее отверг? Неужели испугался ее скандальной славы? Неужели и он верит, как и многие другие мужчины, что она роковая женщина, приносящая несчастье своим любовникам? Или же он просто печется о своей репутации?

Она чувствовала себя оскорбленной и одураченной.

Хит поспешно пересел на другое сиденье.

Тесс заскрежетала зубами и приказала себе успокоиться. Но ее негодование не утихало. Этот мужчина явно стремился поскорее отделаться от нее. Ну и пусть! Поцелуй не в счет. Это был слепой порыв страсти, не более того. Между ними ничего не было и быть не могло. Тем более что Хит собирается в скором времени жениться на другой, несомненно, более достойной и респектабельной особе, чем она, вдова со скандальной репутацией в высшем обществе.

Тесс отвернулась и уставилась в окно.

– Извини меня, пожалуйста, – произнес Хит.

И он еще смеет извиняться! Да чтоб ей провалиться, если она признается, что изнемогает от желания ему отдаться! Вернее, изнемогала еще совсем недавно. Но теперь об этом лучше не вспоминать и постараться забыть вкус его губ, чтобы никогда не ощущать жгучего стыда от того, что он отверг ее. Пусть он даже не мечтает о том, чтобы когда-нибудь вновь дотронуться до нее хотя бы пальцем!

– Я не хотел… – робко сказал он.

– Мы оба ничего не хотели! – поправила она его, крепче стиснув колени и поправив шляпку на голове. – И пожалуйста, не произносите больше ни слова! Лучше не возвращаться к этой теме!

– Но как же так, Тесс? – обескураженно спросил он. Она обернулась и с деланной улыбкой ответила:

– Нам лучше поскорее выйти из кареты, чтобы не вызвать кривотолков. Вы ведь так дорожите своей репутацией!

Он сжал пальцами набалдашник трости и промолвил:

– Задержись на минуточку! Я…

– Нет, ни слова больше! – оборвала его она и привстала.

Дверца кареты распахнулась, лакей застыл в ожидании.

Тесс величественно вышла из кареты, высоко подняв подбородок.

Выбравшийся из экипажа следом Хит сдавленно произнес:

– Ступайте в дом, я хочу размять ноги.

– Как вам будет угодно, – холодно ответила Тесс.

– Увидимся вечером, – сказал Хит.

– Да, на балу, устраиваемом графиней ди Нотари, – не оборачиваясь, промолвила Тесс ледяным голосом и стала подниматься по ступенькам.

– До встречи! – воскликнул Хит.

Но она притворилась, что не слышит его, и вошла в дом.

Сидя перед овальным зеркалом, Тесс наблюдала, как ее служанка Анна ловко кольцами укладывает волосы у нее на голове. Сегодня Тесс решила не надевать шляпку с перьями и не прятать свое лицо от любопытных взглядов светских сплетниц. Она готова была ринуться в бой с ними с открытым забралом, устав всего опасаться.

Всякий раз, когда она пыталась разобраться в причине такой решительности, ее охватывала ярость. И она отчаянно сопротивлялась наплыву воспоминаний о лобзаниях в карете с Хитом Бартлеттом. Думать о темных волосах, притягательных карих глазах и мощном торсе этого мужчины сейчас было просто опасно для нее: страдания, которые она при этом испытывала, грозили свести ее с ума. Ее губы помнили сладость этого поцелуя, руки чувствовали твердость его сильного тела, грудь настойчиво требовала нового соприкосновения с грудью красавца брюнета. Но всему этому бунту ее женского естества требовалось положить конец.

– Может быть, открыть окно, мадам? – спросила Анна. – Вам, очевидно, жарко, вы даже раскраснелись.

– Спасибо, Анна, но окно открывать не надо, я чувствую себя прекрасно, – хрипло ответила Тесс.

Теперь, избавившись от мучившего ее чувства вины перед Хитом за изгнание его отца из их дома, размышлять о нем уже не имело смысла. Для нее он был всего лишь одним из просителей, желающих вступить в благотворительное женское общество. И не более того!

Возможно, этот пустячный эпизод в карете даже пошел ей на пользу, рассуждала она, глядя на свое отражение в зеркале. Ведь благодаря этому поцелую она вспомнила, что еще молода и хороша собой. И главное, что ей всего двадцать четыре года, из которых два последних она спала в своей постели одна. Пора было возобновить нормальный образ жизни.

В последнее время ей стало все труднее засыпать, она беспокойно ворочалась в постели, безрезультатно пытаясь унять неутоленный плотский голод. Уснув же под утро, она видела во сне кошмарные сцены бесстыдных оргий и просыпалась измученной и неудовлетворенной.

Однако сейчас, в очередной раз вспомнив об унижении, которое она испытала после поцелуя с Хитом, Тесс решила, что в действительности ей лучше и дальше обходиться без мужчин, потому что от них больше хлопот, чем проку.

Стоит ли тратить драгоценное время и нервы на разговоры с самодовольным лицемером ради какого-то жалкого поцелуя? Нет, с нее довольно этих противных мужланов с их грубыми манерами и дикими потребностями. Этот Хит просто болван! Он втемяшил себе в тупую башку, что у женщин нет никаких других дел, кроме как перемывать мужчинам косточки.

Лично ей было мерзко даже думать о них!

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая