Выбери любимый жанр

Незримые города - Кальвино Итало - Страница 19


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

19

Встречные, если их спросить, как пройти в Пенфезилию, указывают на всю окружность, и ты не знаешь, означает ли этот жест «Это здесь», или «Немного дальше», или «Она вся целиком вокруг тебя», или же «Это в другую сторону».

– В город? – настойчиво допытываешься ты.

– Мы приходим сюда каждое утро на работу, – отвечают одни.

А другие говорят:

– Мы возвращаемся сюда с работы.

– Но где же город, в котором постоянно живут люди? – спрашиваешь ты.

– Должно быть, в той стороне, – отвечают они.

И одни из них протягивают руки в сторону сгрудившихся серых многогранников, маячащих на горизонте, в то время как другие указывают на призрачные башни позади тебя.

– Значит, я прошел через него, не заметив?

– Да нет же, попробуй пройти еще немного дальше.

Ты идешь все дальше и проходишь от одного захолустья к другому, пока не наступает время покидать Пенфезилию. Ты спрашиваешь, как выйти из города, опять пересекаешь бесконечные разбросанные пригороды, напоминающие пигментные пятна на коже; наступает вечер, и в окнах, более или менее многочисленных в зависимости от местности, зажигается свет. Ты уже отказываешься понимать, действительно ли существует где-нибудь затерявшаяся в этом дырявом круге Пенфезилия, о которой кто-то хоть что-то может вспомнить, или же Пенфезилия – это только периферия самой себя, центр, который находится повсюду. Вопрос, который начинает тебя мучить, более чем неприятен: может ли за пределами Пенфезилии находиться еще что-то, что было бы вне ее? Или же, желая выйти из города, ты просто передвигаешься между его точками и не имеешь возможности выйти отсюда?

Скрытые города. 4

Постоянно повторяющиеся нашествия потрясали город Федору на протяжении всей его истории; после поражения одного из врагов, новый враг усиливался и угрожал существованию жителей города. Очистив небо от кондоров, они принялись воевать с выползшими из своих нор змеями; уничтожение пауков позволило размножиться и обсидеть все в городе мухам; победа над термитами привела к засилью червей. Чужеродные городу существа гибли одни за другими, и их род угасал. Разбив на куски панцири, вырвав подкрылки и выдернув перья, люди придали Федоре исключительно человеческий образ, что отличает ее от других городов. Однако за все эти годы следовало бы подумать, не приведет ли их окончательная победа к тому, что останется один-единственный вид живого, который примется оспаривать город у его жителей: крысы. Вместо каждого истребленного поколения этих грызунов, те из них, которым удавалось выжить, давали еще более воинственное потомство, которое не брали ни ловушки, ни любые яды. В несколько недель подземелья Федоры вновь заполнялись ордами размножавшихся крыс. Наконец эта массовая бойня завершилась тем, что изобретательность человека в смертоубийстве победила наивысший жизненный инстинкт его противника.

Город, ставший большим кладбищем животного мира, вместе с погребением падали с ее последними

блохами и микробами, был очищен. Человек наконец-то восстановил порядок в природе, который он сам поначалу нарушил: никакие живые существа больше не могли его изменить. В память о том, что называлось фауной, на стеллажах библиотеки Федоры остались произведения Бюффона и Линнея.

По крайней мере, так думали жители Федоры, не подозревая, что другая, давно позабытая фауна пробудится от долгого летаргического сна. Изгнанная в самые отдаленные места представителями теперь угасшей фауны, она возвращалась на свет по подземельям библиотеки, где хранятся инкунабулы, спускалась с куполов, спрыгивала с водосточных труб, подбиралась к изголовьям кроватей спящих. Это были сфинксы, грифоны, химеры, драконы, единороги, гарпии, гидры и василиски, которые пришли, чтобы вернуть себе свой город.

Скрытые города. 5

Вместо того чтобы говорить о Беренике. городе несправедливости, скрывающем за триглифами, абака ми и метопами механизмы для рубки мяса (когда обслуживающему персоналу удается выглянуть из-за загородок, то при виде вестибюлей и парадных лестниц другого мира эти люди чувствуют себя еще более зависимыми и ничтожными), я должен был бы рассказать тебе о скрытой Беренике. городе праведников, которые в темноте складов магазинов или чуланов под лестницами тайно работают над дорогостоящими материалами, соединяя в одну сеть провода, трубы, блоки, клапаны, противовесы, и эта сеть, как большой цветок, вырастает рядом с большими зубчатыми колесами (когда они будут запущены, их тихое тиканье возвестит о том. что отныне городом правит другой механизм); вместо того чтобы описывать тебе благоуханные водоемы терм, у которых неправедные обитатели Береники, разлегшись, при помощи своего красноречия плетут интриги и взглядом собственников поглядывают на округлости купающихся одалисок, я должен был бы рассказать о том. как праведники, ни на секунду не теряя бдительности, чтобы о них не узнали сикофанты или чтобы не нарваться на облаву янычар, узнают друг друга по одной им присущей манере говорить, состоящей в особом произношении запятых и скобок, по своим строгим и четким нравственным правилам, по вызывающей воспоминания о золотом веке простой и вкусной пище, которую они употребляют: рисовый суп с сельдереем, вареные бобы, поджаренные цветы кабачков.

Из всего этого становится понятным и легко представимым образ будущего города, и эти детали позволят тебе узнать о нем намного больше, чем любые заметки о сегодняшнем городе. Однако ты должен постоянно помнить о следующем: даже среди семян города праведников тоже находятся плевела: это гордыня и уверенность в своей праведности, в том, что они еще большие праведники, чем те, кто считает себя справедливее всякой справедливости, выражается это в виде зависти, соперничества, обмена ударами, и совершенно естественное желания отомстить неправедным перерастает в дикое желание оказаться на их месте и делать то же самое, что делали они. Таким образом, из двойной личины праведной и неправедной Береники зарождается еще один неправедный город.

Я не хотел бы. чтобы у тебя сложилось ложное впечатление после всего сказанного, и поэтому обращаю твое внимание на одно достоинство этого неправедного города, который тайно произрастает в тайном городе праведников: это возможное пробуждение, – такое, как если бы вдруг распахнулись настежь окна, – невыявленной любви к справедливости, любви, которая еще не подчинена никаким правилам и которая способна создать еще более справедливый город, прежде чем он успеет превратиться во вместилище несправедливости. Но если еще внимательнее присмотреться к этому новому зерну справедливости, на нем можно заметить маленькое, но все время расширяющееся пятнышко навязывания справедливости несправедливым путем, и, возможно, из этого зерна произрастет громадная метрополия…

Из моего рассказа ты мог сделать вывод, что Береника состоит из двух, по очереди сменяющих друг друга городов: справедливого и несправедливого. Но я хотел поведать тебе не об этом: знай, что все будущие Береники существуют уже сегодня, в одном городе, одна в другой: они спрессованы между собой и неразрывны

Атлас великого хана содержит также карты земель обетованных, в которых люди уже мысленно побывали, но которые еще не открыты или не основаны: Новая Атлантида, Утопия, Город Солнца, Океания, Тамойя, Грамония, Нью-Ланарк, Икария.

Кубла-хан спрашивает Марко:

– Раз ты умеешь видеть во всем, что тебя окружает, различные признаки, скажи мне, к какому будущему несет нас попутным ветром?

– Я не сумею ни проложить путь к этим портам, ни указать дату прибытия в них. Иногда мне бывает достаточно какой-то мимолетной детали посреди несуразного пейзажа, появления мерцающего света в тумане, разговора двух прохожих в толпе, чтобы я мог представить себе, что, исходя из этого, я смогу камень за камнем сложить совершенный город, составленный из частей, до сих пор смешанных со всем остальным, из отдельных моментов, разделенных во времени, из знаков, которые кто-то один подает и неизвестно, кому они предназначены. Если я скажу тебе, что город, являющийся целью моего путешествия, состоит из разных точек в пространстве и во времени, которые более или менее обозначены то там то здесь, это еще не значит, что ты должен прекратить его поиски. Возможно, пока мы говорим о нем, он как раз частями зарождается у границ твоей империи; ты, можешь его обнаружить, но только так, как я тебе говорил.

Великий хан уже разыскивал в своем атласе планы городов, которым грозит развал или над которыми нависло проклятие: Енох, Вавилон, Яху, Бутуа, Дивный Новый Мир.

Он сказал:

– Все бесполезно, если последней пристанью должен стать адов город, если это течение по постоянно сжимающейся спирали находит свой конец на этом дне.

И Поло ответил:

– Ад для живых – это не то, что еще когда-то наступит, и если он действительно существует – это ад, в котором мы ежедневно живем, который мы сами создаем, живя все вместе. Есть два способа не страдать от этого. Первый из них без труда удается освоить большинству людей: принять этот ад таким, каким он есть, и стать его частью настолько, что он перестает быть заметен. Второй способ рискован и требует постоянного внимания и обучения: он состоит в том, чтобы искать и уметь распознавать кого-то или что-то, что не является этим адом, суметь поддержать его, чтобы это продлилось, и найти для него место.

19
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело