Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 2 - Перумов Ник - Страница 9
- Предыдущая
- 9/56
- Следующая
Караванщики не сразу поняли, что же именно движется им навстречу. Телега как телега, только вместо коней пятеро мужиков вроде бы её тянут. Мужиков ли?.. Да нет, вон как будто и баба впряглась… надо ж как, люди у них телеги по снегу тягают, а коня сзади привязали. Смех, да и только.
Первыми почуяли неладное верблюды. Животные все, как один, вдруг уперлись, заревели на разные голоса, даже не столько заревели, сколько закричали от ужаса, почти как люди, – и, не повинуясь ошарашенным погонщикам, бросились врассыпную. Лопались верёвки, тюки падали на снег, в дорожную грязь, раскрывались, разрывались, дорогие ткани и благовония оказывались в лужах.
На какое-то мгновение караванщики, похоже, решили, что их животные просто чего-то испугались, может, волчьего запаха или чего-то подобного и попытались остановить разбегавшихся, или, по крайней мере, спасти падающие в грязь дорогие товары; однако кто-то самый догадливый сообразил повнимательнее присмотреться к тащившим телегу «мужикам», и…
Это был темнокожий молодой караванщик в коротком меховом кожухе, с тремя золотыми каплями серёг в правом ухе; Фесс видел, как паренёк, только что лихорадочно подбиравший что-то с земли, внезапно замер, и лицо его посерело, бледность пробилась даже сквозь природную смуглость салладорского уроженца; сперва затряслась челюсть, потом руки, потом всё остальное, а в следующее мгновение караванщик (наверное, из младших купецких подручных, или приказчиков), выронив прямо в грязь какие-то сверкающие безделушки, которые только что собирал с таким тщанием, истошно завопил, так, словно его резали, и бросился наутёк, в один миг вломясь в окружавшие дорогу заросли, тотчас же скрывшись в них.
Остальные караванщики недоумённо проводили парня взглядами… после чего сами наконец разглядели, что же движется сейчас прямо на них.
К отчаянному рёву разбегающихся верблюдов прибавились тотчас заглушившие их крики разбегавшихся ещё быстрее людей. Бросая собранное, срывая даже тёплую одежду, чтобы не мешала бежать, караванщики порхнули в разные стороны от дороги, кроме одного или двух, которым, похоже, от страха просто отказали ноги.
– Что ж ты делаешь, некромант, – только и смог простонать несчастный маг Воздуха, успевший к тому времени прийти в себя.
– Насколько я понимаю, одан Джайлз, одан рыцарь движется по направлению к Вечному лесу, где только и есть надежда на излечение наших раненых, – сладким голоском пропела Рысь и вновь умильно взглянула на молодого волшебника. Тот судорожно сглотнул, и в глазах его на миг блеснуло жизнью, льдистое отчаяние как будто приразжало когти… похоже было, что Рысь оставалась чуть ли не единственной ниточкой, соединявшей Джайлза с тем, что именовалось «реальным миром».
– Смотри, что с людьми сталось, некромант…
– Да что ж с ними такого уж ужасного сталось, одан Джайлз? – возразила Рысь. – Все живы. Все здоровы. Убыток, конечно, понесли, ну да у купцов мошна толстая, если и оскудеет, то не сильно. А нам задерживаться нельзя. Святые братья нам на пятки наступают, в затылок нам дышат. Одан рыцарь решил, что нам надо в Вечный лес скорее, значит, так тому и быть.
– Нам теперь не только в Вечный лес, нам теперь и в Серые Пределы-то нельзя, – сумрачно проговорил молодой волшебник; Джайлз, похоже, совсем пал духом.
– Брось, – повернулся к нему Фесс. – Что такое стряслось?.. Я ж этих зомби ни на кого не натравливал. Погоди, дай срок, так и караванщиков этих всех найдём и их потери покроем, если уж это тебя так волнует…
– Что ты несёшь, некромант… не доживем мы до этого, никто из нас не доживет, даже она, – кивок в сторону нахмурившейся Рыси. – Хотя лучше её на свете, наверное, вообще никто не дерётся. Но у инквизиторов найдутся бойцы и получше…
– Откуда ж им взяться, если Рысь – самая лучшая? – хмыкнул Фесс.
– Она на мечах в мире небось лучшая, а у отцов-экзекуторов другим принято сражаться, – возразил Джайлз. – Да, собственно, некромант, что я тебя уговариваю, не хочешь – не верь, а только в Вечный лес мы, я вижу, войдём, а вот обратно уже не выйдем…
– Не каркай, пророк недоделанный! – обозлившись, рявкнул некромант. – Я обещал тебя вытащить – и вытащу, даже если мне для этого придётся весь Вечный лес на щепу перевести!..
– Куда тебе, – безнадежно проговорил маг Воздуха, опуская, почти что роняя голову. – Ты только и можешь, что зомбей своих несчастных из могил вытягивать…
– Зомби, а не зомбей, – машинально поправил некромант.
– Какая разница? Всё равно пропадать нам… чувствую я, судьба нас настигает…
– Не ной, – отвернулся Фесс. – Помолчать можешь, нет? Коль не можешь – так я могу тебя заговорить, губы сами дратвой зашьются…
Маг не ответил. Сидел на краю телеги, бессильно свесив руки между колен и уронив голову. Видел он сейчас перед собой только липкую да холодную дорожную грязь, и, наверное, точно то же самое творилось сейчас у него на душе; однако там, где другому человеку, быть может, и удалось бы сдержать себя, маг воздуха, по мнению Фесса, раскис вконец – вот и пялься себе на грязь, и вольно ж поступать так тому, кто сам в себе разуверился и в будущем отчаялся!..
И после этого пошла, как говорится, потеха. Шло время, тракт становился всё оживлённее и оживлённее, люди выбирались на большую дорогу, отправляясь каждый по своим делам – избегнув страшной опасности, Эгест жил всегдашними делами и заботами, даже не подозревая о случившемся. Невольно некромант подумал о сгоревшей ведьме, чьего имени он, кстати говоря, так ведь и не узнал – а что случилось бы со всеми этими деревнями, городками и замками, если бы отец Этлау не подоспел вовремя и не покончил бы с той ордой, что подъяла ведьмина небывалая сила?..
А на тракте тем временем творилось что-то невероятное. Народ, едва завидев впряжённую в телегу пятёрку зомби, с воплями бросался кто куда, бросая на произвол судьбы свои возы и тому подобное. Кто посмелее да понахальнее, ещё успевал, улепётывая, прихватить что-нибудь с чужой повозки. Крики, гвалт, плач, ругань – уже после того, как страшная телега миновала. Разумеется, никто не дерзнул заступить им дорогу.
Однако среди тех, кто повстречался им на пути в тот день, оказались не только забитые пахари, пекущиеся лишь о своём прибытке купцы или алчные баронские откупщики. Кто-то думал в тот миг не только о себе, кто-то погнал верхового гонца в ближайший городок покрупнее, кто-то сумел не только вызвать панику этими вестями, но и собрать тех, кто решил сопротивляться шагающему неупокоенному ужасу, несмотря ни на что.
– Муграр, – бросила Рысь, едва впереди среди снежной пелены замелькали чёрные срубчатые башни и невысокий частокол. – Ленное владение его милости Дунабара Муграрского, скотины редкостной. Выжимает из сервов последнее, поелику ещё в силах, вовсю пользуется правом первой ночи, состоит в кровной вражде с половиной окрестных владетелей, но зато очень набожен, постоянно жертвует Святой Церкви, охотник за ведьмами – словом, плачут по такому Серые Пределы, ох, плачут…
– Однако ж он не трус, – вдруг сказал Джайлз, поднимая голову. – Посмотрите-ка, что за милая депутация нас встречает!
Сумерки должны были уже вот-вот наступить, из низких туч валом валил снег, однако, несмотря на это, беглецы видели наглухо закрытые в неурочное время ворота городка и выстроившуюся наверху частокола стражу. Не городовые ополченцы, все сплошь дружинники – баронские цвета, длинные щиты на манер корыта, перенятые у имперской пехоты, низкие шлемы, добрые доспехи… и арбалеты.
Барон Дунабар, может, и являлся редкостной скотиной, но вот ни дураком, ни трусом он не был. Потому что над головами дружинников вился тонкий личный вымпел самого барона.
– Надо же… – протянула Рысь. – Сам пришёл. Неужели решил…
Что, по её мнению, мог решить барон, они так и не узнали. Его милость не стал утруждать себя всякими там формальностями вроде предложений сдаться и тому подобного. Как только телега приблизилась на расстояние выстрела, арбалетчики дали первый дружный залп.
- Предыдущая
- 9/56
- Следующая
