Отзвуки прошлого - Воробей Вера и Марина - Страница 15

• Предыдущая
• 15/17
• Следующая

Возможно, и даже скорее всего, Борька Шустов изменил бы свое решение, если бы смог проникнуть в Ленины мысли. Но он этого делать не умел. А Лена, распаляясь все сильнее и сильнее, думала следующее: «Да что он понимает в жизни, этот маменькин сынок! Он и представить себе не может, что это такое не спать по ночам, бояться, что можешь остаться совсем одна, что тебя и сестру ждет детдом! Нашел чем упрекнуть! Отцом! Подарками! Чуть ли не девкой меня выставил. Так чего он ко мне такой плохой прилип? Пусть ищет себе хорошую, бескорыстную, а я уж как-нибудь это переживу». Согласитесь, с такими мыслями путь к примирению не близок.

Но Борька ничего этого не знал, поэтому решил не отступать от своего плана ни на йоту.

Утром Борька приклеил к губам легкомысленную улыбочку и вошел в класс:

– Всем привет! – поздоровался он, как всегда отбросив длинную челку назад.

Ему ответил нестройный хор голосов, и Борька сразу уловил в воздухе какое-то напряжение. Он бросил взгляд на свою парту. Она была пуста. Затем он быстро пробежался глазами по рядам, и сразу стало понятно, отчего это в кабинете математики такая напряженная атмосфера. Алена от него сбежала, пересела на свободное место у окна, рядом с Вадиком Ольховским.

«Ясен корень! Борьба противоположностей!» – иронично усмехнулся Борька и в два шага оказался за своей партой. Тут и звонок подоспел. Собственно, он специально так время рассчитал, чтобы не устраивать разборок с Аленой перед алгеброй. Он собирался забить стрелку после уроков и капитально все обсудить. Она, как обычно, решила все по-своему. «Что ж! Флаг ей в руки, барабан на шею!» – медленно заводился Борька, не замечая, что происходит вокруг.

А в это время в класс вошел Мих-Мих и, расположившись за столом, открыл журнал.

– Так, у кого возникли трудности с домашним заданием? – спросил преподаватель, сдвинув очки на лоб.

Лес рук. Среди них и Борькина. Четыреста двадцатый номер оказался крепким орешком для большинства. У него вообще не было ни одного решения в тетрадке, он и учебник не открывал. Не до этого было.

– Я собирался перейти к повторению материала, сами знаете, до экзамена осталось совсем немного времени, но раз этот номер вызвал у вас такие затруднения, придется потратить на него часть урока. К доске пойдет… – Мих-Мих перевел взгляд с отличницы Юли на отличника Максима и произнес: – Елкин.

Максим вышел к доске, как и положено, с дневником и тетрадкой. Борька покосился назад на Ленку, смотревшую прямо перед собой, и взялся за ручку, собрался срисовать с доски парочку формул вслед за всеми, и тут:

– Михал Михалыч, мне писать нечем. – Максим обернулся и захлопал совиными глазами. – Мела нет.

– Как нет? – удивился Мих-Мих. – Кто у нас сегодня дежурный?

Во, блин, е-мое! Борька едва не забился лбом о парту. Они же сегодня дежурные с Ленкой! Только в пылу ссоры совсем забыли об этом.

Борька собрался встать, взять огонь на себя, и как раз в эту минуту раздался насмешливый голос Комарова Витальки:

– Сегодня дежурные Шустов с Серовой. Только им не до этого. У них, это, типа раздел имущества начался! Стол – Борьке, мел – Ленке.

Народ шутку принял. Едва раздался дружный хохот, Лена опустила глаза. Борька, напротив, поднял их и взглянул на Виталика так, что тот осекся.

«Что-то в последнее время Комар задирается, не иначе дружки-»вэшники» на него так влияют. Нужно парня поправить», – подумал беззлобно Борька, отправляясь за мелом к завхозу.

На перемене Борька подошел к однокласснику.

– Комар, у тебя костыли дома есть?

– А че? – не понял тот. – Тебе для спектакля нужно?

– Нет, тебе по жизни могут пригодиться. Короче. – Борька прищелкнул языком для острастки. – Еще раз так пошутишь, остряк-самоучка, я тебе все ноги обломаю.

Это предупреждение дошло не только до Виталика, но и до остальных парней. С этого момента все усиленно делали вид, что ничего, собственно, не случилось. Подумаешь, «узелок завяжется, узелок развяжется», многие уже через это проходили.

С тех пор прошло несколько дней, а отношения Борьки и Лены становились все хуже и хуже. Вернее, у них вообще не было никаких отношений. Она сидела за другой партой, не приходила на репетиции, не желала с ним разговаривать. Наверное, ждала, когда он капитулирует и упадет перед ней на колени. Но, извините! У него до сих пор в ушах звучало: «Не вернусь! Никогда не вернусь!» И сказал это не он. И не он пересел на другую парту.

Приближались экзамены, нужно было срочно менять ситуацию. Иначе еще неделя, и все – выпускной вечер. А дальше кто куда – на целое лето, а то и на всю жизнь. Борька мозги сломал, размышляя, как бы Ленку вернуть и свое мужское достоинство при этом не уронить. И придумал. Ему показалось гениально. А все гениальное, как известно, просто.

На большой перемене Борька выждал момент, когда девчонки вместе с Ленкой окажутся в поле его зрения, и подошел к Алиске Залетаевой.

– Лиск, можно тебя на минутку, – позвал он заговорщическим голосом.

Она приподняла тонкую бровь.

– Меня? – переглянувшись с Дашкой, она пожала плечами и отошла с Борей в сторону, к окну. – Ну, чего тебе, граф де Ла Фер?

– Ты можешь со мной постоять, поговорить о чем-нибудь, поулыбаться мне как-нибудь, ну ты сама знаешь, как, как будто у нас с тобой, ну это… – с натянутой улыбкой говорил он, поглядывая на Алену, прикрывшись ресницами.

– Что это? – насмешливо переспросила Алиса, бросив быстрый взгляд назад. – А, любовь по-взрослому!

– Ну да.

– А зачем ты все это затеваешь, мой бывший супруг? – В ее светлых глазах прыгали чертики.

– Ну ты че, маленькая? – раздраженно откликнулся Борька. – Не понимаешь? Хочу, чтобы Ленка приревновала.

– Дурачок! – рассмеялась Алиса, отбрасывая волосы назад. – Вот что нужно делать, чтобы Ленка твоя приревновала.

Неожиданно девушка порывисто обняла Борьку за шею и крепко поцеловала в губы на глазах у всех. Борьку словно парализовало! Поцелуй Алисы больше походил на укус, но его смутило не это, в конце концов, не первый раз целуется, а то, как народ в коридоре на это отреагировал. Вокруг заулюлюкали, каждый на свой лад! Борис не заметил, как и куда исчезла Алиса. Он смотрел только на Алену. Смущение и стыд боролись в нем с желанием немедленно броситься к ней. Хотя что он мог сказать в свое оправдание, когда парни обступили его с воплями?

– Вот это кино!

– Ну ты, перец, даешь!

– У вас крышу конкретно снесло! А если бы Кошка по коридору прошла?

– Борян, у вас с ней как, на полном серьезе?

– И чем ты ее зацепил? Поделись!

Один только Колька, нахмурившись, спросил исподлобья:

– Ты соображаешь, что делаешь? Тебя же Белый уроет за нее.

Верное замечание. Когда Белого задевали, он забывал про тормоза.

– Да видал я его в гробу в белых тапочках! – злясь на себя, ответил Борька, пробиваясь сквозь круг одноклассников.

Вот влип! Дальше некуда. Дома мать дуется, что он с ней сквозь зубы разговаривает после ее телефонной фишки. И Алиска эта, змея! Устроила реалити-шоу, развлеклась на всю катушку, а ему теперь что прикажете делать?

Боря шагнул к Алене, но она взглянула на него так, как смотрят на раздавленного слизняка, а потом бросилась вниз по лестнице. Туся Крылова с Лизой Кукушкиной, окатив его примерно равной степенью презрения, побежали за ней с криком:

– Лен, стой!

– Погоди!

Тут и Максим Елкин, бывший соискатель Ленкиного сердца, подключился, подтолкнул его в спину:

– Чего памятником стоишь? Беги за ней, может, еще догонишь!

– Исчезни! – процедил Борька. – Не до тебя!

Ощущение было такое, будто в груди у него взорвалась атомная бомба.

«Это конец! Какая девчонка простит такое? Хотя, может, какая-то и простит, только не Алена!» – размышлял Борька в беспросветной тоске, и еще у него было странное чувство, которое во всем мире называют дежа вю. Он уже пережил нечто подобное однажды. Вот так же Алена убегала от него, а он стоял и чувствовал себя полным идиотом. Тогда он сумел ее вернуть, но теперь, теперь была совсем другая ситуация. Он, можно сказать, ей изменил. Ну, вроде как изменил, потому что ничто иное нормальному человеку в голову не придет после этой сцены с поцелуем.

• Предыдущая
• 15/17
• Следующая