Неверный жених - Макголдрик Мэй - Страница 7

• Предыдущая
• 7/68
• Следующая

Герцог Норфолк с усмешкой наблюдал за перепалкой сыновей. Они в самом деле разные, как небо и земля, думал он. Эдвард горяч и вспыльчив; Генри мягок и нежен с друзьями, а с врагами холоден как лед. Эдвард превыше всего ценит силу, Генри – ум и знания. Эдвард – воин; Генри – мыслитель и поэт.

Норфолк никогда не мог понять старшего сына. Нет, Генри не был трусом; он не раз делом доказывал свою храбрость. Однако воинские забавы его не привлекали: полю боя он предпочитал библиотеку, турнирам и сражениям – беседы с давно умершими писателями. Когда Серрей начал переводить для друзей «Энеиду» Вергилия, герцог понял, что старший сын не оправдает его ожиданий. А его увлечение итальянскими любовными стишками – куда это годится? Разве это подходящее занятие для отпрыска столь знатной фамилии?

Эдвард же, резкий, самолюбивый и непреклонный, как две капли воды похож на самого герцога в юности. Как и старый Норфолк в молодости, он стремится к самоутверждению и выбирает для этого те же способы: герцог в свое время сражался с шотландцами на Флодденских полях, Эдвард берет на абордаж французские корабли. Единственное, чего не хватает Эдварду, – терпения и рассудительности. Но это приходит с возрастом. Со временем, думал Норфолк, младший сын станет идеальным лидером. Просто идеальным.

Братья продолжали перебранку, и Норфолк решил, что пора прекращать эту забаву. Эти двое вечно спорили и ругались; еще в детстве Генри научился выводить Эдварда из себя короткими язвительными репликами. Эдвард проигрывал брату в остроумии, терялся, злился, чувствуя себя беспомощным, и в конце концов бросался на Генри с кулаками. Вот и сейчас – если их не остановить, они, пожалуй, схватятся за мечи!

– Генри, Эдвард, довольно! – приказал герцог, стукнув узловатым кулаком по столу. – Генри, я хочу услышать, что произошло с тобой при дворе; что ты умеешь выводить Эдварда из себя, я и так знаю.

Братья повернулись к отцу.

– Мои извинения, ваша светлость! – улыбнулся Генри, склоняясь в изящном придворном поклоне. Затем лицо его омрачилось. – Как я уже говорил, отец, король мной недоволен, и не без причины. Боюсь, я слишком резко отозвался о том внимании, которое уделяет Генрих нашей кузине Кэтрин.

– Какое тебе дело, если он и влюблен в Кэтрин? – раздраженно прервал брата Эдвард. – Всем известно, что король вот-вот аннулирует свой брак с Анной Клевской, так что…

– Мне, Эдвард, до этого самое прямое дело, и тебе тоже, – негромко, но твердо ответил Генри. – Если ты забыл, напомню: с тех пор, как наша кузина Анна Болейн встретила безвременный конец, состояние и репутация нашей семьи сильно пошатнулись. Если кузина Кэтрин… если вообще какая-нибудь женщина из семейства Говард снова вызовет неудовольствие короля, придворная карьера отца закончится раз и навсегда. А с ней – и денежные подачки, и выгодные поручения от короля. И тебе, милый братец, не на что будет играть в пирата!

– Играть?! – взревел Эдвард, вскакивая с места.

– Эдвард, сядь на место! – скомандовал Норфолк. Несколько мгновений Эдвард боролся с гневом, но наконец плюхнулся обратно в кресло.

Генри прав, думал Норфолк, легкомысленная красавица Кэтрин вполне способна наделать глупостей, и тогда неприятности неизбежны. Уже два месяца, с первого появления Кэтрин при дворе, король буквально не давал ей проходу. «Племянница – та еще штучка», – усмехнувшись, подумал Норфолк. Дерзкая, самолюбивая, жадная до развлечений… Неудивительно, что король положил на нее глаз. Но так же верно и то, что любовь ревнивого короля легко может превратиться в ненависть. Только прошлой осенью Норфолку пришлось уволить учителя музыки – Кэтрин завела с ним шашни. Да, эта девчонка, если не остепенится и не научится следить за собой, может доставить немало хлопот.

«Но Кэтрин, несомненно, умна, – возразил сам себе Норфолк, – и отлично понимает, как важно в ее нынешнем положении держать себя в руках. Разве ей не известна печальная судьба Анны Болейн? С другой стороны, если Кэтрин станет королевой, для всех Говардов это будет таким рывком вверх…»

– Генри, – повернулся он к старшему сыну, – почему ты считаешь, что Кэтрин станет для короля неподходящей парой?

– Надеюсь, что они подойдут друг другу, – без особой надежды в голосе ответил Серрей. – Но вы, отец, сами знаете, что Кэтрин вдвое моложе короля – моложе не только телом, но и душой. Она взбалмошна, бесстрашна и непомерно горда; он ревнив, угрюм и подозрителен. Такое сочетание опасно.

– И ты, разумеется, высказал все это королю в лицо! – фыркнул Эдвард.

Серрей с кривой улыбкой обернулся к брату:

– Совершенно верно. Он почернел от злости: такого выражения лица я не видал у него со дня того памятного спора с сэром Томасом Мором.

– Ты играешь с огнем, Генри, – мрачно заметил Норфолк.

– Знаю, отец. Но я подумал… – Серрей слегка замялся. – Отец, все мы знаем, что за характер у Кэтрин. Как ни добродетельна была Анна, но, стоило ей лишь однажды рассердить короля – и голова ее оказалась на плахе. Она продержалась несколько лет: Кэтрин, боюсь, и года не продержится. В тот раз даже вы, отец…

– Достаточно, Генри!

– Вы правы, довольно о прошлом, – ответил Серрей и, помолчав, добавил: – Когда к королю вернулась способность дышать и говорить, он приказал мне отправляться домой.

– Ну что ж, – сухо заметил герцог, – от дворца Нонсач до замка Кеннингхолл путь недолгий.

– Да, отец, вам не придется скучать в дороге.

– О чем ты? – удивился герцог. – Что ты хочешь этим сказать?

– Король повелел передать вам и моему прославленному брату приказ немедленно явиться ко двору.

– Так что же ты молчал!.. Клянусь ранами господними, я ведь покинул двор всего месяц назад!

Норфолк вскочил и принялся расхаживать по залу туда-сюда. «Зачем я понадобился королю? – думал он. – Может быть, Генрих просто хочет похвалить и наградить Эдварда за удачную экспедицию? Но зачем же тогда вызывать ко двору самого герцога? Только для большей парадности? Или у короля что-то другое на уме?»

Герцог знал короля много лет, бывал и в фаворе, и в немилости. И до сих пор Генрих поражал его своей непредсказуемостью. Угадать намерения скрытного и подозрительного Тюдора было почти невозможно. Но один урок герцог усвоил твердо: самое страшное, в чем может провиниться придворный, – заставить Генриха ждать.

Герцог бросил взгляд на Эдварда. Грубовато-красивое лицо молодого человека светилось гордостью – как же, сам король посылает за ним!

– Что ж, Эдвард, – вздохнув, обратился к сыну Норфолк, – прежде чем лопнуть от гордости, не хочешь ли распорядиться насчет того шотландца, которого при везли из Норвича твои люди?

Лицо Эдварда на мгновение омрачилось.

– Ах да, – произнес он, бросив взгляд в окно, по направлению к конюшням. – Может быть, мне стоит преподнести этот трофей королю…

– Ни в коем случае! – предупредил его герцог. – Король получит новое французское судно, и хватит с него. Шотландца и выкуп за него лучше оставь себе.

– Кого это ты захватил, Эдвард? Черного Дугласа? – бросил через плечо Серрей.

– Нет, Серрей, всего-навсего лэрда клана Маклеодов.

– Лэрда Маклеодов? – Серрей помолчал. – Хорошо, Эдвард, я готов истязать его вместо тебя, пока ты не вернешься из дворца.

– Герцог коротко рассмеялся:

– Представь, Серрей, твой брат действительно захватил отличную добычу. К сожалению, пленник жестоко изранен – поэтому Эдвард и привез его сюда.

– Вы думаете, он не выживет?

– Это зависит от ухода, – ответил Норфолк.

– Что ж, у нашей семьи большой опыт в истреблении шотландцев, – сухо усмехнулся Серрей.

– Благодаря именно этому, как ты выразился, опыту Говарды заняли нынешнее высокое положение, – проворчал в ответ Норфолк. – Не беспокойся, Эдвард, – обратился он к младшему сыну, – Серрей за всем присмотрит. Твой шотландец остается в надежных руках.

Серрей, пожав плечами, повернулся к брату:

– Разумеется, братец. Мы выходим твоего пленника.

• Предыдущая
• 7/68
• Следующая