Куку Шинель - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/50
• Следующая

– Ты знаешь, куда идти? – спросила Яна, когда они вышли из магазина.

– Ты думаешь, здесь много улиц? Это не Москва и не Нью-Йорк, – ответил Женя, размашисто шагая вдоль белых домиков с металлическими крышами. Вокруг каждого из них был разбит палисадник с садовыми цветами, а позади дома торчали ботва картошки, зелени «к столу», огромные листы бахчевых, светились инопланетными кораблями парники для экзотических бананов и ананасов. Что там говорить: наш человек не может без огорода и урожая, собранного своими же руками. Народ в общей массе не понимает расточительности иностранцев, засеивающих свою землю газонной травой или мелким клевером и раз в неделю проходящихся по ней газонокосилкой. А как же изматывающий труд на грядках?! Посеять, сто раз прополоть, двести раз полить, триста раз понервничать из-за плохой погоды, затем собрать урожай в три помидорины и радоваться до слез. У русского человека земля должна приносить пользу, то есть то, что можно съесть, а огромные площади «матушки-земли – кормилицы нашей», засеянной жесткой, короткой травкой, на которой даже сорняки не растут, вызывают лишь раздражение и непонимание. Так могут поступать только форменные лентяи.

Евгений свернул с одной маленькой улочки на другую и остановился у третьего по счету дома. Прохожих и просто сидящих без дела на лавках бабок не было. В это время работали и стар и млад. Калитка в доме была приветливо открыта, словно здесь все время ждали гостей или пациентов. Яна не могла не заметить красный крест, наклеенный с внутренней стороны окна. Валерия Максимовна просто сигнализировала людям, проходящим мимо, что в этом доме живет врач, жаждущий им помочь. Они поднялись по стареньким ступенькам крыльца и постучали в дверь, ответа не последовало.

– Я говорила, что мы рано идем, – сказала Яна, – хозяйка же захотела нас задобрить, а значит, она тоже понеслась в магазин за продуктами.

– Что ж, подождем во дворе, – кивнул Женя.

– Я пить хочу, сейчас умру от жажды, – заныла ему в спину Яна, решившая хоть немного покапризничать.

– Здесь во дворе каждого дома есть колодец. Пойдем, попьешь прямо оттуда, – не поворачивая головы, ответил Евгений.

– У меня в отличие от тебя не было ни деревенского детства с юностью, ни сельской зрелости, и думаю, что не будет и старости в стиле кантри, – не унималась Яна, прыгая по тропинке, выложенной камнями.

– Это ты к чему сказала?

– К тому, что я боюсь колодцев, господин помещик, – ответила ему Яна, пыхтя и отдуваясь от жары.

– Боишься, что тебя утащит водяной? – уточнил Женя, расплываясь в улыбке.

– Боюсь поскользнуться и упасть, – передразнила его Яна.

– Хорошо, я сам наберу тебе воды, я крепко стою на ногах, – ответил он.

– Ты – невозможный человек! – прокомментировала Яна. – Все бы язвить и оговаривать! То-то ты столько лет без жены, нашел бы себе такую, которая и рта не откроет, и командовал бы ею. Барские замашки! Я не отдам за тебя свою подругу! Зачем? Чтобы она потом меня материла? – возмущалась Яна под смешки Евгения.

– За что ты злишься? Я же согласился тебе помочь!

– Еще бы ты не согласился! Ты меня еще в гневе не видел! – заявила Яна.

Они прошли мимо стены дома и плотно посаженных друг к другу, а затем безжалостно подстриженных кустов сирени и боярышника к технической постройке, откуда доносился не совсем приятный запах, а вокруг летал рой мух.

– Фу! – не сдержалась Яна.

– Давно не чистили туалет, – деловито пояснил Женя.

– Я бы умерла от стыда, живя одна и вызывая службу по откачке этого… дерьма. Всем бы было понятно, чье оно, – сказала Яна, чем снова ввергла Евгения в веселье.

Они вошли во двор дома врачихи и ахнули.

Это был не обычный двор. Здесь не было плодоносящих грядок и плодово-ягодных кустов и деревьев. По всему периметру и по центру небольшого участка Валерии Максимовны располагались различные тренажеры, современные и не очень, вплоть до беговой дорожки с секундомером и измерителем пульса и расстояния.

Небольшой бассейн, больше напоминавший купель, видимо, для закаливания или занятий аквааэробикой, два милых фонтанчика, ряд скамеечек с горшками разноцветных фиалок вместо поручней и много разноцветных садовых фигурок гномов с улыбающимися, приторными лицами.

– Вот это да! – ахнула Яна, осматриваясь.

– Да, это ни на что не похоже, – согласился Евгений. – Вон колодец, пойдем попьем.

Они двинулись по зеленой лужайке к небольшому деревянному колодцу.

– Может, искупаться? – подумала вслух Яна, глядя на прозрачную воду в импровизированном открытом бассейне.

Она засмотрелась и наткнулась на спину Евгения, который словно окаменел.

– Черт, – выдохнул он.

– Что? – заинтересовалась Яна, подумав о буйной фантазии хозяйки дома.

– Не смотри, – не своим голосом сказал Евгений, но понятно, что для Яны это предостережение было пустым звуком.

Она выскочила вперед и чуть не упала, споткнувшись обо что-то.

На зеленой траве лежала в совершенно неестественной позе тщедушная Валерия Максимовна, вывернув шею и раскинув ноги. Зрелище было ужасающим. Кожа на ее лице и руках была неестественно бледной с какими-то темными пятнами, но самым ужасающим было то, что по ее большому, удивленно раскрытому мертвому глазу ползали муравьи, а Валерия Максимовна не моргала.

– О боже, – прошептала Яна, хватая мгновенно похолодевшими руками Женю за локоть.

Худую грудь врача пронзала металлическая палка с каким-то клеймом, словно кто-то насадил ее на спицу гриля. По светлой кофте Валерии разлилось темно-бордовое пятно крови. Рядом валялось пустое ведро, по всей видимости, хозяйка тоже шла к колодцу за водой.

– Шпалера, – тихо сказал Евгений.

– Кто? – испугалась Яна.

– Шпалера, – монотонно и все так же непонятно повторил он.

– Что? – снова не поняла Яна, которую начала бить дрожь, хотя она смутно помнила, что где-то уже слышала это слово.

– Палка, на которую вешают виноградную лозу, – убитым голосом ответил Евгений, указывая на металлический стержень, который проткнул несчастную, – и на ней клеймо моего виноградника.

– Что?! – воскликнула Яна. – Какой ужас!

– Я не думаю, что это самое страшное… Самое страшное то, что случилось с Валерией Максимовной, – ответил Женя, сделал над собой усилие, нагнулся и пощупал ее шею. – Холодная как лед.

– По ней видно, что она мертвая, – прошептала Яна, словно могла случайно разбудить усопшую, – можно даже не проверять…

– Мы же недавно видели ее, разговаривали, когда она успела остыть? – бормотал Евгений, не сводя глаз с эмблемы своего виноградника.

– Знаешь, когда человек умирает, он почему-то быстро становится тяжелым и холодным, это жутко, – клацала зубами Яна, – я в этом не сильна, была бы жива Валерия, она бы нам объяснила, почему так происходит. Ее убили сразу, как только она пришла домой. Женя, что делать?! Первое, что мне приходит в голову, так это смотаться отсюда, пока нас никто не видел.

– Ты что? Оставить ее здесь? Это бесчеловечно! Мы должны сообщить в милицию.

– Ага, хорошо тебе говорить, ваши местные менты уже обвинили меня в твоем похищении и убийстве и потом даже не извинились! Я представляю, с каким удовольствием они повяжут нас как убийц докторши!

– Но это же неправда!

– А кто знает правду?! Вытаскивай из нее колышек, и спасаем свои шкуры! Мы последние, с кем она разговаривала, и это подтвердят какие-нибудь люди на кладбище, и вот мы здесь с ее трупом! Мы будем первыми подозреваемыми! Нам надо уходить! – Яна впала в истерику, на нее ужасно повлияла бесчеловечная картина, развернувшаяся у них перед глазами.

– Мы этим подыграем убийце, – покачал головой Соболев.

– Какой же ты тупой, Женя! – выдохнула Яна. – Ты хочешь остаток жизни провести в тюрьме?

– А мотив? Какой у нас был мотив убивать Валерию Максимовну? – не унимался предприниматель.

– Тебе нужен мотив?! – воскликнула Яна и зашипела как гремучая змея: – Я сейчас скажу тебе мотив! С чем эта бедная женщина обратилась к нам? Напомнить? С тем, чтобы ты дал разрешение на эксгумацию трупа Петра Натановича, чтобы подтвердить: его убили, она на это рассчитывала. Не кажется ли тебе странным, что после этого предположения ее и убрали? Не понимаешь до сих пор? Очнись! Соберись и сконцентрируйся! Все говорит о том, что она была права, и убийца Петра Натановича, испугавшись разоблачения, убрал и Валерию Максимовну! Только он очень хитер, он и в первый раз не оставил следов, и во второй раз подозрение падет на нас! Теперь действительно установят, что твоего слугу убили, и убил его ты!

• Предыдущая
• 31/50
• Следующая