Дело сердитой плакальщицы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 27

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая

– Я хочу показать отношение этого свидетеля.

– В целях перекрестного допроса? – спросил Мейсон.

– Я думаю, что суд должен принять это во внимание, – сказал Хейл.

– Вы опять пытаетесь подвергнуть своего свидетеля перекрестному допросу. Не делайте этого. В любом случае я допускаю, что он был у миссис Эдриан.

– Минуту, джентльмены, – вмешался судья Норвуд. – Я уже предупреждал вас насчет этого обмена остротами. Насколько я понимаю, вопрос относится к тому, что он делал уже после того, как обнаружил тело, сообщил об этом властям и ему было сказано идти домой и ждать?

– Совершенно верно, сэр. Для того, чтобы продемонстрировать его предвзятость. Я не собираюсь защищать поведение этого свидетеля, ваша честь, он скрыл сведения, которые должен был нам сообщить. Я не буду обращать внимания на то, что он поступал так, исходя из стремления быть хорошим соседом. Я прямо заявляю, что не буду возражать против перекрестного допроса этого свидетеля. Я думаю, мистер Мейсон всерьез им займется. Сэму Баррису есть что рассказать.

– Вы закончили излагать свою аргументацию суду? – осведомился Мейсон.

– Я лишь хотел показать суду, что не могу защищать такое поведение свидетеля. Зная, что вы его сейчас прямо на клочки разорвете, может быть, предположите, что он собирался заняться шантажом и все такое прочее, я все же не собираюсь его прикрывать. Я предоставляю этого свидетеля вам для перекрестного допроса.

Мейсон демонстративно зевнул, затем прикрыл зевок ладонью.

– Отличная речь. Думаю, теперь вы чувствуете себя лучше. У меня нет вопросов к свидетелю.

– Что? – не веря своим ушам, воскликнул Ивс. Мейсон лишь улыбнулся.

Дарвин Хейл, окружной прокурор, уставился на Мейсона, словно на человека, внезапно лишившегося рассудка.

– Никаких вопросов?

– Никаких.

– Совсем никаких?

– Совсем.

Судья Норвуд сказал:

– У нас все, мистер Баррис. Можете покинуть свидетельское место.

Дарвин Хейл, казалось, был совершенно сбит с толку. Он быстро посоветовался шепотом со специальным обвинителем и сказал:

– Мне очень жаль, ваша честь, с учетом обстоятельств мы предполагали, что перекрестный допрос этого свидетеля займет значительную часть вечернего заседания. Я…

– Вы готовы продолжать заседание? – спросил Мейсон.

– Я хотел бы просить о десятиминутном перерыве, ваша честь.

– Хорошо, – сказал судья Норвуд. – Думаю, это резонная просьба. Объявляю перерыв на десять минут.

Когда судья Норвуд покинул свое место, Мейсон почувствовал дрожащие пальцы Белл Эдриан на своей руке.

– Мистер Мейсон, – прошептала она, – что же вы должны обо мне думать?!

– Я думаю, что вы сошли с ума, – сказал Мейсон отрывисто. – Любой, кто нанимает адвоката и заставляет его строить защиту на фальшивой версии, поступает как безумец… Вы знали, что Сэм Баррис вас видел?

– Да, он мне сказал.

– Когда пришел к вам в воскресенье утром?

– Да.

– Он пытался вас шантажировать?

– Что вы имеете в виду?

– Он хотел получить деньги за свое молчание?

– Боже мой, да нет! Он сказал, что хотел бы быть нам хорошим соседом.

– Может быть, так оно и есть. С другой стороны, он мог прийти и потребовать денег позже, когда вы предстали бы перед судом присяжных. Вы глупо поступили, что позволили завлечь себя в такую ловушку.

– Что же теперь будет? – спросила она.

– Теперь у нас один шанс из тысячи… Хоть сейчас-то будьте, по крайней мере, откровенны. Рассказывайте, что вы сделали.

– Я не знала, что Карлотта была дома. Я заглянула в гараж. Он был пуст, потому я и решила, что она все еще в доме Кашинга. Я пошла на кухню и выглянула оттуда из окна на дом Кашинга. Свет там был включен, а потом я услышала женский крик. Это был крик ужаса, и я подумала о Карлотте.

– И вы оделись и пошли туда?

– Я буквально набросила на себя одежду и выскочила из дому.

– И что вы там обнаружили?

– Я вошла в дом и увидела мертвого Артура Кашинга. Я увидела на полу сломанную пудреницу Карлотты и… В общем, я поступила так, как поступила бы любая мать. Я подняла ее и спрятала в карман, потом осмотрела все кругом, нет ли других улик.

– Такие улики были?

– Не знаю. Я хотела быть полностью уверенной. Протерла места, где могли быть отпечатки пальцев. Помыла три стакана и поставила их на полку. Я стерла отпечатки пальцев с бутылки и даже протерла платком дверные ручки.

Мейсон прорычал:

– В своем стремлении помочь Карлотте вы уничтожили все улики, которые могли ее оправдать!

Миссис Эдриан беспомощно кивнула, и, увидев этот кивок, Мейсон спросил:

– Вы действительно думаете, что его убила Карлотта?

– Нет. Какое-то время я так думала. Не знаю… Она думает, что это я убила.

– Скажите честно, вы ходили к автомобилю Карлотты?

– Мистер Мейсон, даю слово, что нет.

– Хорошо, если вы действительно говорите правду, то…

– Я торжественно заверяю, мистер Мейсон, что говорю сейчас чистую правду. Я не лгала бы вам, если бы не хотела спасти Карлотту. Я пыталась прикрыть ее, насколько это было возможно. И конечно, это мое поведение дало обратный результат. Теперь она запуталась.

– Это вы запутались, – сказал Мейсон. – Ладно, сидите спокойно. Мы сделаем все, что возможно.

Заседание возобновилось. Дарвин Хейл, очевидно тщательно разработав какую-то стратегию, заявил:

– Ваша честь, я хотел бы опять вызвать шерифа, чтобы задать один-два вопроса.

– Пожалуйста.

Шериф Элмор кратко сообщил, что тщательно осмотрел машину, которой Карлотта Эдриан управляла в ночь убийства.

– Вы были достаточно внимательны?

– Да, сэр.

– Вы осмотрели левую переднюю шину?

– Да, сэр.

– Она была спущена?

– Да.

– Вы выяснили причину?

– Да, сэр.

– В чем там было дело?

– Возражаю, – сказал Мейсон. – Не имеет значения и отношения к делу. У вопроса нет достаточного основания.

– Что касается первой части возражения, то я укажу на существующую связь, – сказал окружной прокурор. – Что же до отсутствия основания, я считаю это абсурдным.

– А я не считаю, – возразил Мейсон. – Вы спрашиваете у свидетеля его выводы. Вы не представили его в качестве специалиста по шинам. Он может лишь показать, что он обнаружил в шине, а затем вы можете вызвать эксперта, который скажет, могло ли это послужить причиной прокола.

– Черт возьми! – воскликнул Дарвин Хейл. – Ваша честь, это просто отчаянная попытка тонущего человека ухватиться за соломинку. Я думаю, когда суд выслушает показание, ему будет ясна вся абсурдность этого возражения.

– Отклоняю возражение, – объявил судья Норвуд.

– Отчего спустила шина?

– Острый осколок стекла.

– Он с вами?

– Да, сэр.

– Где вы его нашли?

– Он торчал в покрышке, полностью пройдя сквозь нее и проколов внутреннюю камеру. От этого колесо и спустило.

– Ваша честь, прошу внести этот осколок как вещественное доказательство Е.

– Не возражаю, – сказал Мейсон.

– Можно провести перекрестный допрос, – объявил Хейл.

– Хорошо, шериф, – произнес Мейсон. – Значит, вы обнаружили этот осколок в шине?

– Да, сэр.

– И вы считаете его схожим с теми, что остались от разбитого зеркала?

– Да, сэр.

– Вы проводили спектроскопический анализ, чтобы убедиться, что стекло то же самое?

– Я не делал этого сам, и на этот раз анализ был проведен без моего присутствия. Но я знаю, что он проводился.

– И было установлено, что это осколок зеркала?

– Да, сэр.

– Вы проверили наличие отпечатков пальцев на автомобиле?

– Да, сэр. Мы проверили все дюйм за дюймом.

– Какие отпечатки вы обнаружили?

– Отпечатки пальцев обвиняемой, а также Карлотты. Затем несколько отпечатков, которые, вероятно, были оставлены раньше. Их мы не смогли сразу распознать.

– И они были там раньше?

– Трудно это с уверенностью сказать, – произнес шериф.

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая