Всадники проклятого леса - Усачева Елена Александровна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/31
• Следующая

Влагере вновь наступила тишина. Обе Кати сидели рядышком, одинаково зажав в ладонях кружки с горячим чаем. Рассказывать больше ничего не хотелось. И так все было понятно. Паганель в задумчивости ковырял палкой в ярко горевшем костре.

– Ну что, – встал он. – Давайте спать. Утро вечера мудренее. – Он посмотрел на ребят, сидящих у костра. – А Токаев с Рыбкиным уже в палатку залезли?

Верещагин тревожно оглянулся.

Раньше Мишка, отправляясь спать, всегда говорил об этом ему.

Он поднялся, окинул взглядом поляну.

– Нет, а чего ждать? – встрепенулся Васильев, делая очередной круг вокруг костра – с самого возвращения ему не сиделось. – Давайте что-нибудь сделаем.

– Что ты будешь делать в темноте? – покачал головой учитель. – Пошли спать.

– Его там нет, – воскликнул Антон, вылезая из палатки.

Все подняли головы.

– Кого? – повернулся к нему Олег Павлович.

Над лагерем пронесся громкий стон, ахнула какая-то птица. С шумом сверху шарахнулась темная тень. Обе Кати, взвизгнув, брызнули врассыпную от костра, побросав кружки. Лиза с Кариной вскочили.

Огромная ворона, распластав свои крылья чуть ли не на полполяны, пронеслась над их головами, шваркнула по кустам и растворилась в темноте.

Все замерли в немом оцепенении. Но тут гнетущую тишину нарушили проснувшиеся кони. Они нервно взбрыкнули, громко заржал Гравер.

На поляну вышли четверо – две пары следовали друг за другом.

Впереди шла невысокая худая бледная девушка с копной черных волос на голове. За ней, не отставая ни на шаг, двигалась девчонка лет тринадцати, с небольшим скуластеньким личиком, обрамленным короткими светлыми волосами. За их спинами, скромно потупившись, шли мужчина и женщина.

Все с удивлением уставились на них.

Первыми отмерли обе Кати.

– Оксанка!

– Машка!

Олег Павлович облегченно выдохнул.

– Ваши, что ли? – натужно улыбнулся он. Это внезапное появление его сильно встревожило.

– Наши! Наши! – затрясла челочкой Катя Кошелева.

– Наши! – от избытка чувств Талаева несколько раз подпрыгнула, хлопнув в ладоши. – Классно, что вы нашлись! Откуда?

Оксана сдержанно улыбнулась.

– Просто пришли, – пожала она плечами.

Сказать она больше ничего не успела, потому что, щурясь на свет костра, из темноты вышли еще четверо – трое пожилых мужчин и женщина в ярко-оранжевом костюме. Все они стояли на лыжах.

– Здрасти, – недовольно обвела всех глазами женщина. – Вы здесь откуда?

– Мы-то? – вскочил Васильев. – Мы здесь живем. А вы здесь как оказались?

Женщина открыла рот, чтобы ответить, но мимо нее прошли еще четверо, тоже на лыжах и тоже в спортивных костюмах.

Лошади нервно перебирали ногами, опасливо косясь на лыжников.

Когда на поляне появилась очередная четверка, все уже галдели, пытаясь перекричать друг друга. Паганель растерянно разводил руками, не зная, что делать. Людей оказалось столько, что они не помещались около костра.

– Откуда они взялись? – спросил Вовка, пробираясь поближе к учителю.

– Вероятно, это те, кто встречался с призраками. – Олег Павлович вертел головой, стараясь в толпе разглядеть своих учеников. – Видимо, что-то произошло, и они вернулись.

Взрослые радовались друг другу, как давним знакомым. Все они сняли лыжи, утыкали ими снег вокруг поляны, уселись, кто где, стали весело переговариваться, проверять свое снаряжение, кто-то достал из рюкзаков кульки с бутербродами. Тут же на огне появилось ведро со снегом. Пришельцы решили заварить чай.

Антон снова влез в палатку, перещупал все ее содержимое. Мишки не было. Верещагин обежал всю поляну, заглянул к лошадям. Кроме Рыбы, не было еще Сашки и куда-то запропастилась Настя.

Ну, Павлова его интересовала меньше всего. Она сейчас где-нибудь с фонариком очередную книжку читает, а вот куда Рыба исчез? Да еще без него, без Антона!

На всякий случай Верещагин решил проверить наблюдательный пункт у черты. Вдруг Мишка там обосновался и решил отследить появление всадников?

Наблюдательная площадка оказалась пуста. Только проклятая черта была подозрительно расковыряна и от этого выглядела еще более темной. Сугробы за ней были перекопаны.

Антон прислушался. За спиной гудел лагерь. Откуда-то спереди, из темноты, раздавался хруст шагов.

– Рыба, это ты? – дрогнувшим голосом позвал Верещагин.

На крик никто не отозвался, но шаги зазвучали быстрее.

– Эй!

Рыжик попятился, испугавшись, что сейчас увидит нечто совсем невообразимое. Его сердце забухало в такт приближающимся шагам. Из ночи вынырнула невысокая фигура, взмахнула рукой и побежала к нему.

– Мишка! Где ты был? – обрадовался Антон, делая шаг навстречу идущему.

Но это оказался не Мишка.

Подошедший тяжело дышал, глаза его бегали, широкое круглое лицо было бледным и слегка отсвечивало капельками пота на лбу.

Это был пацан ростом с Антона. Он переминался с ноги на ногу, теребя в руках шапку. Черная куртка его была расстегнута.

Где-то Антон уже видел этого парня, только никак не мог вспомнить где. Может, в школе? Или во дворе?

Короткий вздернутый нос, тонкая полоска губ, непокорная кудрявая прядь, падающая на лоб. Даже в темноте видно, что эта самая прядь да и вся голова ярко-медного цвета.

Верещагин попятился, инстинктивно ощупывая себя. Черная куртка на нем была расстегнута. Машинально он тронул непокорную, вечно свисающую на лоб кудрявую прядь.

Пацан робко улыбнулся. При этом его правый глаз стал сползать по белой щеке, а левый поехал куда-то вверх. Почувствовав неполадки в своей внешности, парень быстро провел по лицу рукой, возвращая глаза в нормальное положение. По ходу он еще поправил разбегающийся в чрезмерно широкой улыбке, буквально от уха до уха, рот.

Это окончательно доконало Антона.

– Мама! – завопил он, бросаясь обратно в лагерь.

Но там уже начался «конец света». Люди с разъезжающимися лицами и оплывающими телами передвигались по поляне, натыкаясь друг на друга. Обе Кати, обнявшись, визжали, с ужасом глядя перед собой. Только что они сидели перед Оксаной и Машкой, весело болтали, как вдруг Жирнова, наклонившись к Оксане, цапнула ее зубами за правое плечо. Сделала она это так ловко, что прокусила тонкую куртку и отхватила приличный кусок тела. Оксана какое-то время сидела, никак на это не реагируя, но когда Машка кинулась на нее второй раз, она легко развернулась, здоровой рукой потянула за покусанную правую, оторвала ее и, размахивая перед собой обрубком, как шашкой, ринулась в бой.

Взмах! И рука действительно превратилась в нечто острое. Верхняя половина Машки с чвакающим звуком упала на землю. Вторая ее половина, обиженно топнув ногой, убежала в темноту.

Не удовлетворившись этим, Оксана кинулась на сидящую рядом женщину в оранжевом костюме. У той уже порядком разъехалось лицо, она старательно собирала его руками, но один глаз все же выскользнул у нее из-под ладоней и укатился к костру. Женщина нагнулась за ним. И тут Оксана опустила на спину, обтянутую оранжевой тканью, свою руку.

Женщина крякнула и неспешно расползлась на снегу зеленоватой жидкостью. Старичок в шапочке-петушке вздохнул, подставляя руку под голову. Но голова его уже слетела с плеч и, легко подпрыгивая, как воздушный шарик, покатилась к ногам лошадей. Первым рванулся Гравер. Он коротко вздернул головой, срывая со своей морды узду, и помчался по поляне, взбрыкивая и вскидывая передними ногами. Вода из ведра опрокинулась, заливая костер. Наступившая темнота взорвалась воплями и криками. Кто-то просил о помощи. Кто-то звал родственников, включая бабушку и дедушку. Затрещала ткань палаток.

– Сюда! Сюда! – орал Олег Павлович, размахивая над собой тлеющей головешкой, вынутой из костра. Но на гаснущий огонек сбегались не ребята, а безголовые чудища. За Паганеля цеплялись оторванные руки, на него налетали самостоятельно гуляющие ноги.

• Предыдущая
• 24/31
• Следующая