Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 120

— Что все это значит?

Нахмурившись, Джерадин задумался. Затем, к ее удивлению, его лицо прояснилось, и он улыбнулся, словно истинный сын Домне.

— Думаю, он просто хотел, чтобы мы поверили ему. Поверить ему? Человеку, который советует принести в жертву пешек, чтобы победить в игре? О, дьявольщина.

Честное слово, пора пополнить словарь ругательств. Повторяя то и дело «о, дьявольщина», Териза уже не могла достаточно ясно выражать свои чувства.

Вскоре они с Джерадином вернулись в постель.

Утром стражники разбудили их слишком рано. Когда Джерадин спотыкаясь прошел в гостиную, чтобы ответить на стук, стражник протянул ему поднос с завтраком и сказал:

— Тор хочет видеть вас через час. В покоях короля.

Снаружи небо было темным, слишком густо заполненным ночью, чтобы показались хоть малейшие проблески света. Сегодня должен начаться поход. Воздух был невероятно холодным. Териза сонно спросила:

— Есть ли какая—нибудь возможность получить воду для мытья?

— Пользуйтесь водой сколько заблагорассудится, миледи. — Она не узнала голос стражника; вероятно, ночью он сменил Рибальда. — С нынешнего утра никаких ограничений. Но вам придется самостоятельно нагреть ее. Ни у кого нет времени делать это для вас.

— Спасибо, — пробормотал Джерадин.

Он закрыл дверь, поставил на стол поднос и отправился в ванную.

— Я поставлю ведро на огонь, — предложил он. — У нас действительно нет времени подогреть воду, но во всяком случае не замерзнем до смерти.

Завернувшись в простыню, Териза заставила себя спустить ноги с кровати. Несмотря на отсутствие ковров, камни пола были теплее, чем воздух. Прогулявшись подложить дров в камин, Териза спросила:

— Что случилось с погодой?

В голосе Джерадина слышалось сомнение: — Была ранняя оттепель. Сейчас, похоже, надвигаются поздние заморозки.

Отлично. Великолепно. Обожаю мерзнуть. Когда она положила на угли в камине спальни три новых полена, то едва сама не свалилась в камин, пытаясь раздуть огонь.

Поленья тут же запылали, обогревая комнату, и Териза отправилась искать одежду.

Не обращая внимания на холод — а может быть, желая сэкономить для нее теплую воду, — Джерадин плескался в ванной; он вышел, обмотавшись полотенцем. Все еще завернутая в простыню, сжимая в руках вещи, которые сшил для нее Миндлин, она села завтракать: горячий чай и теплая каша. Когда они с Джерадином поели, Териза сняла ведро с огня и сама отправилась в ванную.

Принимая ванну (какую можно было в таких условиях) и одеваясь, она вдруг заметила, что все ее вещи слегка пахнут кровью.

Все вещи, которые у нее были, — все те вещи, что она могла надеть для езды верхом во время похода, — были испачканы кровью Хэвелока или пахли ею.

На мгновение ей захотелось отчаянно разрыдаться. Ночь, казалось, отняла у нее всю смелость и лишила невосприимчивости к панике. Но визит Хэвелока что—то значил. Знаток хотел, чтобы ему верили. Или обещал, что ему можно поверить. А король Джойс знал заранее, что Элега и принц Краген станут любовниками.

Териза смыла с лица остатки страха холоднющей водой. И надела поверх шелкового нижнего белья Мисте шерстяной костюм для верховой езды.

Кровь Хэвелока оставила крестообразный след на ткани возле ее левой груди; но с этим ничего нельзя было поделать. И как только Териза перестала думать об этом, запах крови ослаб.

Джерадин улыбнулся, когда она вышла из комнаты. Он уже приготовил ее кожаный плащ и сапоги.

— А что наденешь ты? — спросила она. Он спокойно сказал:

— Возьму что—нибудь у стражников.

Кто—то снова постучался — раньше, чем она ожидала. На этот раз Рибальд. Он принес кольчугу и двуручный меч в ножнах для Джерадина и вдобавок зимний плащ. Что—то в том, как он не глядел на Теризу, и то, что он не принес никакой защиты и оружия для нее, заставило ее изумиться; но он заговорил о походе, и она забыла о своем вопросе.

— Шесть тысяч человек, — сказал он, натягивая кольчугу на Джерадина. — Две тысячи лошадей. Четыре тысячи ног. Смотритель сказал, что мы достигнем Эсмереля за три дня. Всего шестьдесят миль, переход Бродвайн, но дорога — отвратительная. Но нам не придется везти с собой припасы. Если воплощение сработает, это будет величайшим прогрессом в военном деле после арбалетов. Путешествовать быстро и налегке.

— Солдаты готовы? — спросил Джерадин. Рибальд кивнул.

— Это не самое трудное. Армии зависят от провианта. Если бы мы ждали, пока приготовят припасы, нам бы пришлось потерять два или три дня. Сберегая время, наши припасы будут воплощаться сразу на месте. А Орисон будет готовить для нас и после того, как мы выйдем в путь.

Желая узнать как можно больше, Джерадин спросил:

— Как там Тор?

— Врач утверждает, что старику следует лежать в кровати. Но у него больше мужества, чем у всех нас вместе взятых. — Рибальд хмыкнул. — Он на всех орет. Внезапная мысль встревожила Теризу:

— Он остается здесь, правда? Кто—то должен защищать Орисон, а он не в том состоянии, чтобы ехать верхом. Рибальд намеренно не встречался с ней взглядом.

— Вот вы ему это и скажите, миледи. С тех пор как Леббик спустил с меня семь шкур за то, что я оберегал вас от Гарта без его приказа, я перестал спорить с лордами и Смотрителями.

Черты Джерадина заострились.

— Кого он собирается оставить старшим в замке? Рибальд пожал плечами.

— Спросите сами. Пусть орет на вас, а не на меня. Джерадин посмотрел на Теризу.

— Мне, кажется, не нравится то, что я слышу.

— Пошли. — Она подошла к двери. — Посмотрим сами. Джерадин последовал за ней с мечом, болтавшимся у бедра так, словно он знать не знал, как с ним обращаться.

Рибальд последовал за ними, довольно поглаживая шрам.

Как только они вышли из павлиньих комнат, к ним присоединились четверо стражников, эскорт, который должен был защитить их от неожиданностей, может статься, подготовленных Эремисом, — существ из Воплотимого, Бретера верховного короля, плоских зеркал. Териза обнаружила, что не верит, что атака случится здесь. Если бы Эремис хотел этого, он давным—давно напал бы. Она считала его настоящие планы гораздо более мерзкими. И беспокоилась о Торе…

Когда они с Джерадином дошли до покоев короля, она обратила внимание на огонь, пылающий в камине. Видно, лорд страдал от холода не меньше ее.

В комнате было четверо: сам Тор, Смотритель Норге, Мастер Барсонаж и Артагель. Норге стоял привалившись к стенке, ни на кого не обращая внимания, и походил на человека, который вообще не нуждается в сне, потому что постоянно дремлет. Мастер Барсонаж, напротив, заламывал руки и глядел то на Артагеля, то на Тора со странным выражением — словно хотел вмешаться, но не знал, что сказать.

Тор и Артагель враждебно смотрели друг на друга. Старый лорд, красный от вина или от усилий, выпятил массивный живот. Артагель стоял в отлично сбалансированной позе фехтовальщика, готовый схватиться за меч или кинжал. Когда Териза и Джерадин вошли, Артагель обернулся к ним. От его улыбки ей стало дурно. Он определенно был готов к поединку, такой же опасный, как его оружие — и в определенном смысле потерянный, словно человек, нуждающийся в помощи, которую ни за что не получит. — Как раз вовремя, — сказал он, не проявив даже простой вежливости и не давая Тору заговорить первым. — Милорд Тор этим утром плохо соображает. Он даже не осознает, что я ваш телохранитель. Скажите—ка ему сами. Я ваш персональный телохранитель.

Мастер Барсонаж уныло посмотрел на Теризу и Джерадина и отступил на шаг, давая им приблизиться к Артагелю и Тору.

— Артагель, — прогремел Тор, словно готов был взорваться от ярости, — отказывается подчиняться приказам. Отказывается подчиняться мне.

Териза посмотрела на Джерадина, удивленная враждебностью атмосферы в комнате и знакомым настораживающим ощущением в животе. Взгляд Джерадина скользнул к Артагелю и перекочевал на Тора.