Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 64

Он мог бы сам изготовить его… Ах, будь у него зеркало—к примеру, такое же, как то, что привело ее к нему!

Держи карман шире!

Когда они устроились на ночлег, она помогла Джерадину развести костер побольше. Даже сходила за дровами в лес — насколько посмела. А после ужина мрачно заметила:

— Не знаю, что заставило меня сказать это.

Джерадин удивленно взглянул на нее поверх котелка с похлебкой.

— Ты сказал, что это единственные, кому не удалось спастись. А я сказала, что это единственные, кому спастись удалось. Не знаю, почему мне это пришло в голову.

Он без особого успеха попытался улыбнуться.

— Будем надеяться, что это просто твое мрачное воображение. — Когда огонь освещал его лицо, он напоминал ей Термигана.

Она тоже не могла заставить себя улыбнуться.

— Почему, — спросила она пытаясь избавиться от жутких картин, стоящих у нее перед глазами, — все, что идет от воплощений, несет в себе столько разрушения? неужели в зеркалах так легко найти ужасные вещи? неужели вселенная настолько страшна?

— Я искренне надеюсь, что нет. — В попытке как—то успокоить ее Джерадин скорчил насмешливую гримасу. Затем устроился поудобнее, приготовившись дать ответ. — Вероятно, правда заключается в том, что в каждом мире есть свои хищники. Но даже если в мире вообще нет насилия, то существа, обитающие в нем, или силы могут нести разрушение — если будут вырваны из естественной среды обитания. В яме с лавой нет ничего ужасного, до тех пор пока она остается там, где и должна быть. Но по—настоящему разрушительная сила—это человек, воплощающий подобные вещи.

Можно ли назвать лисицу разрушительницей? Ведь она всего лишь охотится на цыплят. А люди цыплят выращивают. Но и в этом случае никто не видит ничего разрушительного в лисице.

Мы ведь не знаем, может быть, огненный кот, уничтоживший Хауселдон, был в своем мире чем—то вроде лисицы. Он мог быть там кем угодно. Может быть, он был там образцом милосердия.

Образец милосердия. Всего на мгновение она всерьез отнеслась к этой идее. Некий миссионер. Затем ее поразила мысль, что преподобный Тэтчер бродит и сжигает города. При некоторых обстоятельствах это доставило бы ему удовольствие. Но буквально сжигать города…

Она невольно улыбнулась. Когда Джерадин недоуменно уставился на нее, Териза громко рассмеялась.

Она чувствовала себя полной дурой — словно начала терять разум. Но продолжала смеяться и через некоторое время почувствовала себя лучше.

И все же ночью она спала плохо. Она слышала, как лошади храпят и переступают с ноги на ногу — видно, учуяв в темноте запах чего—то холодного и прогнившего. По непонятной причине Джерадин всю ночь храпел как рота солдат. Когда в сером предрассветном сумраке она разбудила его, чтобы поскорее отправиться в путь, то показалась себе невероятно глупой, словно у нее началась мания преследования. Ее знобило.

День начался отлично. Воздух был чист и свеж, лошади бежали быстро по все более утоптанной дороге. К полудню они с Джерадином добрались до деревни, где все было нормально.

Все было нормально, за исключением беспокойства. Когда люди из деревни узнали, что Териза и Джерадин обнаружили в Аперите, то занервничали и принялись внимательно осматривать лес вокруг домов, поговаривая, что следует уходить из деревни.

— Упыри, — заявила одна женщина, подтверждая худшие подозрения Теризы. — Не знаю, как еще их называть. Мы ни одного из них не видели, но лорд послал своего человека предупредить нас. Они нападают на закате или на рассвете. Маленькие существа, похожие на детей. Зеленые и вонючие.

Пожирают любое мясо. Не оставляют даже жил и костей. Так сказал человек, прибывший от лорда.

Джерадин скривился, словно эти слова причинили ему боль.

— Так вот почему ворота были закрыты, — пробормотал он. — Лошадям не удалось выбраться наружу. Их сожрали прямо там, в коррале.

Териза подумала: единственные, кому удалось спастись. Они спрятались в своих хижинах, плотно закрыв двери. И сгорели заживо в собственных домах. Эремис.

Она начала понимать, почему король Джойс больше двадцати лет сражался, чтобы отобрать у Аленда и Кадуола всех Воплотителей и создал Гильдию. Он стремился предотвратить воплощение существ вроде этих упырей в этот мир.

Подавив тошноту и гнев, она спросила одного из жителей деревни:

— Что вы собираетесь делать?

— То, что посоветовал человек лорда, — последовал ответ. — Если до нас дойдет хоть малейший слух об упырях, если мы увидим хоть малейший их признак—следует отправляться в Ромиш как можно быстрее.

— Неплохо, — яростно ответил Джерадин. Они с Теризой поскакали дальше.

Мысли ей в голову приходили все более безумные. Хотя деревенские жители пока были в безопасности, она не могла избавиться от ощущения, что на следующий день будет гораздо хуже. Сколько же упырей Эремис воплотил в провинции Файль? Сколько людей Файля уже сожрано живьем?

Как он может помогать королю Джойсу и в то же время защищать своих людей?

Она мысленно поучилась произносить слово дьявольщина, пока оно не стало звучать в ее устах более естественно.

— Есть и другие приятные новости, — заметил Джерадин, изучая карту. — Следующая деревня, которой мы достигнем, появится приблизительно на закате. Место под названием Найбель.

О, дьявольщина.

Она обеспокоенно задумалась.

— Может, нам следует держаться от нее подальше? Может быть, эти существа преследуют нас?

Он внимательно посмотрел на нее.

— У тебя кошмарное воображение. — И через мгновение добавил: — Если нас преследуют, то нужно бы предупредить об этом деревню. Мы не можем привести упырей к Найбелю и после ждать, что те оставят нас в покое.

День явно уже завершался.

Наконец опустился вечер, мучительный и нескончаемый, словно зубная боль. Териза обнаружила, что есть вещи гораздо хуже путешествия верхом. Она не могла забыть ту вонь…

Не сговариваясь, они с Джерадином начали торопить коней, стремясь достичь Найбеля до заката. Неудачи сопровождали их, словно верный пес. Именно потому что спешили, они достигли деревни как раз в тот момент, когда солнце спряталось за горизонт. Если бы они ехали медленнее, то не добрались бы сюда засветло.

Решение скакать прямо в деревню тоже приняли не сговариваясь, просто потому, что хотели предупредить жителей деревни об опасности. В итоге они оказались среди хижин и направлялись к центру деревни, когда обнаружили, что Найбель так же пуст, как Аперит.

Джерадин придержал коня. Лошадь мотала головой, сопротивляясь удилам. Мерин Теризы испуганно прижал уши. Там, где из—за деревьев проникали последние отблески света, тени хижин казались острыми, словно клинки.

— Джерадин, — прошептала она. — Мы опоздали. Давай выбираться отсюда.

Джерадин помедлил в нерешительности, повернул голову, осматриваясь… и потерял контроль над своим конем. Серый закусил удила и помчался вперед.

Териза не сумела сдержать своего мерина, и тот следовал за серым.

Почти сразу они услышали визг свиньи. Джерадин едва не свалился с седла, когда серый притормозил, чтобы избежать столкновения с жирным боровом. Лошадь мгновенно врезалась в выводок цыплят. Териза последовала за Джерадином сквозь разлетающиеся во все стороны перья и тучи пыли.

В самый центр деревни.

Как и в Аперите, в Найбеле посреди деревни стоял дом для собраний.

На пороге дома стояла группа мужчин — человек шесть—восемь. Они были одеты в тяжелые сапоги и кожаные доспехи и все вооружены, мечами, копьями и луками.

Едва заметив Джерадина и Теризу, они начали кричать, яростно размахивая руками.

— Болваны!

— Убирайтесь отсюда!

— Остановитесь!

Несколько человек попытались остановить лошадей. К счастью, одному из них пришла в голову неплохая мысль. С привычной сноровкой человека, всю жизнь занимавшегося лошадьми, он прыгнул к голове серого и схватил поводья. Серый остановился так резко, что Джерадин едва не вылетел из седла.