Подставных игроков губит жадность - Гарднер Эрл Стенли - Страница 27

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая

– Сюда, – велел полицейский, беря Мэкстона за руку.

Мэкстон стал упираться. Полицейский проявил настойчивость, и Мэкстону пришлось выйти.

Селлерс продолжал жевать сигару.

– Ужасная, черт побери, история, – раздраженно пробормотал Хоули.

– Вставай, Кроха, – сказал Селлерс. – Поедем прогуляемся, вдруг повезет.

Капитан Уильям Эндовер из дорожной полиции отправился вместе с нами к вдове Элоизе Трой. По его словам, она была единственным свидетелем, чьи показания в связи с тем дорожным происшествием чего-нибудь стоят.

– Билл, можно допрошу я? – попросил Селлерс. – Я работаю по более крупному делу, чем дорожное происшествие. У меня на руках дело об убийстве.

– Валяй! – согласился капитан Эндовер. – Я разрабатываю тут один свежий след, но пока еще не готов распространяться по этому поводу. Так что валяй.

Сержант Селлерс позвонил в дверь.

Миссис Элоиза Трой оказалась общительной и довольно полной женщиной лет пятидесяти двух-пятидесяти трех. В очках. По всей видимости, уравновешенная, рассудительная.

Предъявив удостоверение, капитан Эндовер представил нас.

– Нам хотелось бы поговорить о случившемся в августе дорожном происшествии, – сказал Селлерс.

– Господи, да я уже рассказала абсолютно все. И не раз.

– Не могли бы вы снова повторить? – попросил Селлерс. – Видите ли, я хочу все услышать из первых уст. Я разрабатываю версию, которая, возможно, даст результат.

– Мне очень хочется на это надеяться, – поддержала она его. – Это было самое бесчеловечное, самое зверское преступление на моей памяти. Я долгое время не могла спать – мучили кошмары.

– Тогда, будьте добры, расскажите.

– Хорошо, я расскажу, – согласилась она. – Заходите и присаживайтесь.

Квартира была удобная, уютная. Из кухни доносились аппетитные запахи.

Вдова прикрыла дверь на кухню, пояснив:

– Готовлю курицу на рашпере. Пахнет восхитительно, но очень сильно. – И без всякого перехода: – Я не ожидала такого общества.

– Не беспокойтесь, мы на минутку, – заверил ее Селлерс.

– Да я вовсе не против. Просто подумала, что в квартире не очень-то приятно пахнет.

Мы расселись, и миссис Трой начала свой рассказ:

– Это, по-моему, случилось примерно в половине седьмого вечера, час пик как раз шел на спад. Я ехала в сторону Лос-Анджелеса, та машина – следом за мной. Я взяла себе за правило время от времени смотреть в зеркало заднего обзора, просто чтобы быть в курсе, что у меня за спиной. Когда дорога загружена, очень важно видеть, кто едет позади, особенно когда надо остановиться и видеть, хорошо ли владеет водитель машиной, а то, того и гляди, врежется в бампер. Видит бог, так оно и случилось...

Селлерс сочувственно кивнул.

– Так вот, ту машину я увидела издали и сразу поняла, что водитель пьян. Можете не сомневаться – он был пьян.

– Могли бы вы описать машину?

– Вот этого я как раз и не могу, – ответила она. – Могу только сказать, что это была большая машина темного цвета, современной модели, блестящая... ну, знаете, не какой-нибудь там видавший виды драндулет, а новая, довольно большая машина.

– Водитель петлял? – спросил Селлерс.

– Я бы сказала – да. Обгоняя одну машину, он чуть ее не задел, затем подрезал другую, оттеснив ее на обочину. Тут я подумала: «Господи, да он же пьян и может бог знает что натворить! Надо притормозить и прижаться к обочине». Я так и сделала. Притормозила, прижалась к обочине. И тут он промчался совсем рядом со мной, так что мне показалось, что он вот-вот врежется в меня. Но он крутанул влево, потом вправо и зацепил задом передок моей машины. И тут он, кажется, потерял управление. Машина снова метнулась влево, затем вправо и врезалась прямо в группу людей, поджидавших автобус.

– Не заметили ли вы номер машины или какие-нибудь приметы? – спросил Селлерс.

– Господи, нет. Я едва справилась со своей машиной. Он сбил ее на обочину, и, когда я выруливала, ведущее колесо задело бордюр, и мне пришлось остановиться... кажется, я была немного потрясена.

– Вот про это говорить не следует, – вмешался капитан Эндовер. – В случае, если придется давать показания, миссис Трой, не говорите ничего в таком духе, потому что какой-нибудь адвокатишка мигом ухватится за это и представит дело так, что вы якобы были в истерике и не понимали, что происходит.

– Со мной не было истерики, – отрезала она. – Я была немного потрясена, взволнована и... только со мной не было никакой истерики – в том смысле, как ее понимают.

– Значит, вы ничего не знаете о машине, кроме того, что она была большая и темная?

– Это все.

– И он задел вашу машину?

– Да.

Капитан Эндовер сообщил:

– Мы взяли краску, оставшуюся на крыле ее машины, в лаборатории исследовали краску под микроскопом и при помощи спектрографа. Краска – с последней модели «Бьюика».

– Так это же машина Холгейта, – вмешался я. – То есть у него была последняя модель «Бьюика».

Селлерс нахмурился:

– Не удалось ли вам запомнить что-нибудь такое... о машине, что могло бы вам подсказать, что это именно она? Подумайте хорошенько. Было ли в машине что-нибудь такое... что отличало бы ее от других?

– Нет, – ответила она. – Ничего такого не помню. Водителя я хорошо разглядела.

Селлерс напрягся:

– Хорошо разглядели?

– Да.

– Что вы можете о нем сказать?

– Ну, он выглядел как... словом, крупный мужчина в широкополой шляпе, с усами, знаете ли, такие коротко подстриженные. Помню, еще одет он был в такой грубошерстный костюм. Ну, знаете, какие носят офицеры, ковбои, лесничие или если кто выезжает за город на природу...

Селлерс и Эндовер переглянулись.

– Как, по-вашему, вы бы узнали его по фотографии? – спросил Селлерс.

– По правде говоря, не знаю. По снимкам узнавать ужасно трудно. Если в профиль, то, может быть...

– Предположим, вы увидели его. Узнали бы?

– Думаю, узнала бы. Его внешность отчетливо запечатлелась в моей памяти.

– Возможно, это вызовет у вас потрясение, миссис Трой, – продолжал Селлерс, – но тот мужчина, на которого мы бы просили вас взглянуть... Тот мужчина... откровенно говоря, он в морге. Понимаем, это будет для вас потрясением, но в интересах правосудия нам бы очень хотелось, чтобы вы на него взглянули.

– Я не боюсь покойников, – ответила она. – Посмотрю.

Селлерс достал из кармана фотографию и сказал:

– Но сначала я хочу показать вам снимок того человека в профиль. Надеюсь, что снимок повлияет на ваше суждение. Если опознаете – хорошо. Если не сможете – не надо ехать на опознание, потому что, увидев фотографию, вы могли бы спутать и подумать, что это именно тот самый человек.

– Понимаю.

Селлерс передал ей фотографию.

Разглядывая снимок, миссис Трой неуверенно произнесла:

– Пожалуй... пожалуй, это он... Думаю, что это тот самый человек. Похоже на него.

Взяв у нее фотографию и убрав в карман, Селлерс решил:

– Полагаю, вам следует поехать с нами в морг, миссис Трой, если не возражаете. Тут недалеко. Съездите, а потом наш сотрудник доставит вас домой.

– Не возражаю. Когда ехать?

– Прямо сейчас – то есть, как только будете готовы.

– Ой, господи, у меня же курица на рашпере...

– Не могли бы вы попросить приглядеть за курицей кого-нибудь из соседок? – спросил Селлерс.

– А-а, – махнула она рукой, – не важно. Выключу. На вкус не повлияет. Выключу, а когда вернусь, включу. Мы же недолго?

– Нет, не очень, – заверил Селлерс.

– Задержу вас на минутку, – сказала она и поспешила на кухню.

Селлерс и Эндовер переглянулись.

– Было бы чертовски здорово, если бы удалось закрыть это дело, – произнес Эндовер.

Селлерс поглядел на меня.

– Везет сукину сыну! Если и из этого дела выкарабкаешься, считай, черт возьми, что в рубашке родился.

– Я и не думаю ниоткуда выкарабкиваться, – заартачился я. – Просто даю тебе шанс отличиться, только и всего.

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая