Операция «Джеймс Бонд» - Сотников Владимир Михайлович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая

– Вообще-то, – сказал он, – особенной любви у меня ничего не вызывает. Так – компьютеры нравятся, видеокамерой что-нибудь поснимать. Например, один и тот же вид с разных точек. Почитать люблю, – сказал он и справедливости ради добавил: – Но только если книжка попадется, которую из рук выпустить жалко. Такие, правда, раз в сто лет встречаются.

Веньке не очень хотелось признаваться, что чтением он себя не особо загружает. Книг в доме было много, но он все время откладывал на потом знакомство с обширной родительской библиотекой. То, что проходили по программе, казалось довольно нудным. А что попадало в руки случайно, тоже редко шло в кайф. Тот же Пелевин, например.

Тася оживилась: видно, ей интересно было разговаривать о книгах. О компьютерах и видеокамерах она, конечно, побеседовать не могла.

– А что тебе понравилось из того, что ты недавно читал? – тут же спросила она.

– Лучше б ты не напоминала, – махнул рукой Венька. – Я, понимаешь, книжку эту как раз и забыл, когда сюда собирался. Ну, не дебил? А книжка – класс. «Папийон» называется. Это по-французски значит «бабочка», главного героя так прозвали. Представляешь, его несправедливо на каторгу упрятали, и он мечтал убежать, чтобы отомстить своим обидчикам.

– Так это же «Граф Монте-Кристо»! – засмеялась Тася.

– Не знаю, не читал, – пожал плечами Венька. – Хотя, конечно, слышал. Нет, ты прикинь: Папийон ни о чем не думал, только о побеге! Раз десять убегал. Его ловят, упрятывают еще куда подальше, на всякие тропические острова, на которых даже мухи дохнут, – а он опять… Не может человек жить без свободы, понимаешь? И не хочет. – Венька так увлекся, вспомнив Папийона, что указал рукой вниз, на открывшийся перед ними простор и добавил: – Вот если б он сейчас стоял на моем месте, то, наверное, подумал бы о путях отхода. Например, из во-он той церкви – если б там была тюрьма.

Тася слушала Веньку с таким интересом, что он мог бы рассказывать хоть целый час подряд. Тем более что книжка, которую он случайно нашел на столе у Сергея перед самым отъездом, и в самом деле оказалась необыкновенная. Венька целую ночь не мог от нее оторваться, даже в самую крутую компьютерную игру он никогда не играл с таким увлечением!

– А на каком языке книга? – спросила Тася.

– Как на каком, на русском, конечно, – удивился Венька и сразу прикусил язык.

Надо же, какой дурак! Все там в Америке сидят и, «конечно», читают книги на русском языке!

– Мне предки такие книжки подсовывают, – поспешил он сказать, тем более что это было недалеко от истины, – чтоб я язык не забывал. Маша говорит, что не переживет, если в моем русском акцент появится.

Тася улыбнулась:

– Здесь он точно не появится.

Они уже шли по берегу речки, подходя к тому месту, где вода переливалась через плотину. Хоть речка и не была многоводной, но здесь течение задерживалось, и вода с шумом переваливалась через старые скользкие бревна. А после плотины река разливалась, образуя широкий плес. Здесь и было самое излюбленное место всех караваевских купальщиков. Дети плескались на мелководье, подростки замеряли глубину под водопадом, ныряя прямо в белую, кипящую от пузырьков воду.

– Конечно, Веня, это не Ниагара… – начала было Тася.

Но Венька сразу перебил ее.

– Это и к лучшему, – серьезным тоном заявил он. – Я же плавать не умею.

Ему все-таки стало неловко оттого, что так восторженно говорил о какой-то книжке, и он решил слегка сбавить обороты. А то уж совсем как не в себе!

– Как, вообще не умеешь? – поразилась Тася.

– Ну, держаться на воде могу, а плавать не умею, – подтвердил Венька.

Таська ужасно расстроилась от его слов.

– Ты только маме об этом не говори, – попросила она. – А то вообще на речку не пустит.

– Да она же и сейчас думает, что мы по парку гуляем, – напомнил Венька.

– Да… – протянула Тася. – Но понимаешь, когда мама о чем-то специально просит, я уже не могу ее обманывать….

– Ладно, – едва сдерживая смех, успокоил он. – Скажем ей, что я чемпион штата Аляска по подледному плаванию.

«Интересно, – подумал Венька, – если б я сказал, что у меня на спине моторчик, как у Карлсона, она тоже бы поверила?»

У плотинки, как и всегда, ныряли дети. На высоком берегу устроила пикник веселая компания. Тут же стояли джип с распахнутыми дверцами и трактор с залепленными грязью колесами. Венька с первого взгляда определил, кто главный в этой компании. Сергей всегда говорил, что лидера видно за версту.

Главный мужик сидел, скрестив ноги, как Будда, и его толстый живот покачивался от смеха. Компания вокруг него была разношерстная: двое – крепкие и совершенно трезвые парни с мрачными взглядами, еще двое – наоборот, в стельку пьяные.

– Пошли отсюда, а? – тихо сказала Тася. – Мало ли что… Тут одни выпили и по бутылкам из ружья стреляли, я видела. Может, это они и есть.

Мужики заспорили. Молодой парень, который и сидя покачивался от выпитого, что-то пытался доказать толстяку.

– Константин… – Вялым языком он еле выговорил длинное имя. – Константин… Думаешь, только у вас в Москве крутые? Счас покажу…

Константин спокойно обгладывал куриную ногу. Парень обошел трактор, почему-то влез не через дверь, а через верх: крыши у кабины не было. На высоких оборотах взревел двигатель. Трактор качнулся, поехал по самому гребню берега. Правые колеса выдавливали с обрыва в воду сухие комья земли.

Венька машинально взял Тасю за руку. Они стояли совсем близко от трактора, и если бы парень вдруг ошибся и включил заднюю скорость, то у них был бы один путь к спасению – прыгнуть с обрыва в воду.

Но трактор, покачиваясь, кренясь и чуть не падая, съехал по крутому склону к воде и стал медленно въезжать в реку. Куда он собирался выехать – непонятно. Противоположный берег хоть и не был высоким, но в лучшем случае принял бы в себя не колеса трактора, а его фары.

Веньке показалось, что он смотрит какой-то старый фильм. Вроде этого, как его, что недавно крутили по ящику. Про кубанских казаков! И смешно, и непонятно.

На середине реки, когда вода поднялась до самой кабины, трактор заглох, продолжая погружаться в воду. Видно, дно в этом месте было илистым. Кабина превратилась в аквариум, в котором махал руками лихой водитель. Наконец он выплыл, выбрался на берег и закричал, словно радуясь:

– Утопил! Утопил!

«Может, они поспорили? – подумал Венька. – Что он не переедет реку, а просто загонит трактор в воду?»

Слишком уж бессмысленными были все действия этого парня. Такое только на спор и сделаешь!

От трактора по течению потянулось широкое мазутное пятно. Оно проплыло плес и заполнило всю речку.

– Дурак, – спокойно произнес толстяк. – Реку загадил. Быстро в воду! – крикнул он незадачливому водителю. – Разматывай трос! А ты, – взглянул он на одного из трезвых парней, – бегом на хоздвор. За гусеничным.

Тракторист нырял и нырял, возился под трактором, пускал пузыри, но было видно, что с каждой минутой силы покидают его.

Толстяк невозмутимо смотрел на все это. Похоже, он совсем не прочь был понаблюдать за интересным спектаклем.

Венька и Тася отошли в сторону от обрывистого берега и остановились посмотреть, чем все это кончится. Через десять минут приехал гусеничный трактор. Теперь уже двое ныряльщиков никак не могли справиться с тросом.

– Там надо болт открутить! А резьба длинная – дыхания не хватает! – кричали они.

Венька быстро разделся.

– Ты чего? – спросила удивленная Тася.

– Да откручу я им этот болт, не ждать же, пока вся солярка в речку выльется, – сказал Венька.

– Ой, Веня, не надо! – испуганно закричала она. – Ты же плавать не умеешь!

Но Венька уже вошел в воду.

Он что-то спросил у тракториста, потом взял у него разводной ключ и нырнул. Тася замерла от страха. Удержать и отговорить его она не успела, и теперь ей осталось только ждать.

Прошло секунд сорок. Все напряженно смотрели на бурлившую у трактора воду, в которой изредка мелькали Венькины пятки. Толстяк даже поднялся, вглядываясь вперед и машинально прихлебывая водку прямо из горлышка.

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая