Прокурор жарит гуся - Гарднер Эрл Стенли - Страница 18

• Предыдущая
• 18/35
• Следующая

Селби еще раз осмотрел комнату. У туалетного столика он замер и нахмурился. На столике стояла лаковая шкатулка для бижутерии. Селби готов был отдать голову на отсечение, что час назад ее здесь не было. В противном случае он наверняка бы обследовал ее. В то же время он допускал, что по чистой случайности мог и не обратить внимания на шкатулку.

Подняв крышку, он увидел разнообразные дешевые украшения и старинную брошь в форме пятиконечной звезды, каждый луч которой венчался жемчужиной. Там же оказался и конверт, на котором были указаны адрес и имя миссис Э.П. Гролли. Почтовый штемпель на конверте указывал на то, что письмо было отправлено примерно две недели назад. Конверт был надорван точно так же, как и другие конверты из найденной им пачки писем.

Селби вытянул свернутый вдвое листок. Он был исписан неразборчивым почерком Гролли в его обычном высокопарном стиле:

«Дорогая Алиса!

Возможно, ты помнишь, я упоминал о своей сестре. Она единственный человек, состоящий со мной в родственных отношениях. После того, что мне сказали доктора, я, естественно, много думал о ней и вспоминал наше совместное детство. Я написал ей по последнему адресу и попросил дать о себе знать. Если она откликнется, я надеюсь убедить ее провести две-три недели со мной, но не в моем доме, а где-то рядом, в помещении, которое я арендовал бы для нее. Это позволило бы обеспечить для меня регулярное домашнее питание. Доктора говорят, что мое здоровье во многом ухудшилось от нерегулярного питания и приема несоответствующей пищи.

В том случае, если события пойдут не так, как я надеюсь, может возникнуть вопрос о будущем моей собственности. Сестра всегда была мне ближе всех во всем мире, и я полагаю, что ты сочтешь справедливой мою заботу о ней, если со мной что-то случится. Узы крови, связывающие нас с сестрой всю жизнь, прочнее уз брака, тем более брака, потерпевшего крушение на жизненных рифах. Пишущий эти строки верит, что ты оценишь все так, как надо, и с пониманием отнесешься к щедрости, проявленной мною в отношении сестры.

Остаюсь в надежде, что ты пребываешь в отличном здоровье, твой Э.П. Гролли».

— Как дела? — поинтересовался Селби.

— Превосходно. Примерно полдюжины прекрасных отпечатков.

— Мне хотелось бы, чтобы вы взглянули вот на эту шкатулку. Опылите-ка и ее. Посмотрим, что выявится.

— Прямо сейчас?

— Да, пожалуйста, если можно. Мне кажется, что ее здесь не было, когда я осматривал помещение час назад.

— Думаете, подброшена?

— Пока не знаю. Надо проверить.

Таунер нанес на шкатулку порошок и сказал:

— Вот отпечаток. — Он посмотрел на отпечаток через лупу, быстро взглянул на Селби, потряс головой и вернулся к изучению шкатулки.

Дактилоскопист опылил внутреннюю поверхность, показал на письмо и спросил:

— Хотите проверить?

— Да, пожалуйста.

Таунер присыпал бумагу темно-желтым порошком и сдул лишние частицы. Селби увидел, как на листке появилось с полдюжины небольших мазков. Таунер изучил их через увеличительное стекло.

— Тот же человек, — сказал он. — Ну-ка позвольте мне взглянуть на ваши руки. Мне нужен средний палец левой, указательный и большой пальцы правой руки.

Изучив кончики пальцев прокурора, эксперт сказал:

— Имеются только ваши отпечатки.

— А другие? — спросил Селби.

— Ни одного.

— Не находите ли вы это странным?

— Это совершенно непонятно.

Селби прошел на кухню, отыскал подходящую веревочку и обвязал ею шкатулку, положив в нее письма.

Таунер занялся фотографированием. Камера смотрела на резиновую собачку, чтобы потом, после проявления, Селби мог получить копии отпечатков пальчиков девочки.

— Все будет готово через два часа, — пообещал Таунер, — если вам это действительно нужно.

— Мне это очень нужно, — ответил Селби.

Было четыре утра, когда Селби прибыл в Мэдисон-Сити, захватив с собой сделанные Таунером фотографии отпечатков пальцев ребенка, шкатулку и письма.

В городе еще чувствовался ветер из пустыни. Было свежо, прохлада наполняла легкий, сухой воздух. После восхода солнца холод исчезнет под напором опаляющего потока, который уже сжег растительность и иссушил кожу людей.

Селби проспал до половины восьмого, принял душ, побрился и позвонил Брэндону, кратко проинформировав шерифа об открытиях, сделанных им в Сан-Франциско.

— Хорошо, что ты туда съездил, — сказал Брэндон. — Уже позавтракал?

— Пока нет.

— Может, подъедешь к нам?

— Спасибо, Рекс, но, пожалуй, я перекушу в городе. Хочу побыстрее попасть на работу. Надо провести небольшое расследование.

— Терри и я собираемся посовещаться примерно через полчаса. Не хочешь поучаствовать?

— Обязательно буду, — пообещал Селби.

Он позавтракал в ресторанчике в центре города, подъехал к зданию суда и нашел Терри и Брэндона в кабинете шерифа.

— Что новенького? — поинтересовался Селби.

— Миссис Хантер идентифицировала миссис Гролли как женщину, с которой она разговаривала на автобусной станции. У нее нет никаких сомнений на этот счет.

— А как насчет ребенка? — спросил прокурор. — Вы ей показывали девочку?

— Нет, ведь мы подобрали ее там, где, по словам матери, она и должна была находиться. И не может быть никакого… Ну-ка, сынок, погоди. Ты напал на какой-то след?

— Мне так кажется, — ответил Селби. — И вполне вероятно, что точное установление личности ребенка может иметь гораздо большее значение, чем мы предполагали.

— Так ты считаешь, что они могут выкинуть какой-нибудь трюк с младенцем?

— Пока не знаю, — сказал Селби, достал из кармана фотографии отпечатков пальцев и передал их помощнику шерифа. — Здесь отпечатки пальцев девочки Гролли. Они были оставлены на резиновых игрушках, пустышке, некоторых других предметах. Для меня они выглядят просто грязными пятнами, но Таунер, эксперт из Сан-Франциско, утверждает, что сопоставить отпечатки не составит никакого труда.

Терри просмотрел фотографии, достал из кармана маленькую лупу и, внимательно изучив снимки, ободряюще кивнул Селби.

— Это будет совсем несложно, — сказал он.

— Великолепно. Постарайся, чтобы не оставалось никаких сомнений. Результат может оказаться важным — если не в связи с делом об убийстве, то обязательно в связи с другими делами.

— В споре о наследстве? — спросил Брэндон. Селби утвердительно кивнул.

Брэндон поднял руку и поскреб затылок:

— Послушай, сынок, ты не считаешь, что будет довольно погано, если мы встрянем в это дело, пусть даже не прямо.

— Почему?

— С одной стороны забора там находится Карр. Инес Стэплтон — с другой, есть большая доля вероятности, что твой убийца торчит где-то между ними. Придется выбирать между Сатаной и Дьяволом, сынок. Если мы насобираем доказательств, которые могут быть использованы любым из них в пользу своего клиента, значит, мы помогаем какой-то из сторон. Для нас это плохо. Если мы поможем выиграть клиенту Карра, публика решит, что адвокат настолько хитер, что сумел использовать нас. Если же мы окажем содействие клиенту Инес — этой сестричке Эзры Гролли, люди скажут, что ее следовало бы обвинить в убийстве. Они будут говорить, что ты позволил Инес обворожить себя, что ты использовал средства налогоплательщиков для того, чтобы добыть доказательства в пользу ее клиента и таким образом позволить им воспользоваться результатами своего преступления.

— Да, я знаю это, — проговорил Селби. — Однако я считаю своим долгом добывать доказательства вне зависимости от того, кому они могут помочь или, напротив, помешать… Я обнаружил письма, которые показывают, как в действительности обстоят дела… К сожалению, мы никогда не сможем предъявить их присяжным в виде доказательства. Однако я бесповоротно убежден в одном — убийство связано с наследством Гролли.

— В этом, я думаю, ты прав, — согласился Брэндон.

— Ну все-таки что же нового по делу об убийстве?

• Предыдущая
• 18/35
• Следующая