Большая книга ужасов - Усачева Елена Александровна - Страница 74

• Предыдущая
• 74/82
• Следующая

Мишкин перехватил рюкзак у Веселкина и ахнул от удивления. То, что Морковкина так легко носила, непринужденно вскидывая на одно плечо, действительно оказалось тяжеленным.

В небольшом рюкзачке помещалось почти половина Сонькиного дома. В пакете лежала свежевыглаженная форма и тапочки, в пластиковой коробке бутерброды и кусок курицы.

– Запасливая, – с восторгом прошептал Мишкин и, недолго думая, схватил толстенный бутерброд, которым можно было запросто наесться на весь оставшийся день. Веселкин взял второй, и пока друзья чавкали, поедая вкуснятину, выяснилось, что кроме учебников и тетрадок в Сонькином рюкзаке лежит книга по нечистой силе, три пузырька с прозрачной жидкостью.

– Это же вода, – отвинтив крышку и принюхавшись, разочарованно протянул Веселкин и уже собирался отхлебнуть, но Колька не дал.

– Не просто вода, – сурово произнес он, плотно завинчивая крышку обратно. – А святая вода. Она нам пригодится – ее нечисть как смерти боится. Нет, смерти она, кажется, не боится… Короче, ценная вещь.

На самом дне лежал крест, плотно завернутый в бумагу и обвязанный бечевкой.

– Серебряный, – с уважением произнес Колька.

– Ничего себе – Сонька собралась! – восхитился Веселкин, доедая бутерброд. – Да с таким набором месяц можно держат круговую оборону.

– Нам бы ночь простоять, – вздохнул Мишкин, закидывая все обратно в рюкзак. – Ты со мной?

– Кто ж тебя одного туда отпустит, – хмуро произнес Борис, поднимаясь. – Заклинания никакого не произнесу, но в лоб, в случае чего, дать смогу.

– Не надо никому в лоб давать, – успокоил его Коля, выглядывая из кустов. – Нам нужно главного найти. Эдик сказал, мол, Маргарита и директор это так – «шестерки». Всем здесь кто-то третий заправляет. Понять бы кто! Сонька догадалась, да сказать не успела. Предупредила только, что мы его видели – днем он сохраняет свой облик нечисти. Не то что учителя – на уроках одни, а ночью другие.

От школы донесся шаркающий звук – сторож вышел на улицу подметать крыльцо.

– На счет три беги за мной, – скомандовал Мишкин, и не успел Борис подобрать свой рюкзак, как он уже прошептал: – Три!

Прижимаясь к кустам, они обогнули площадку, вдоль стены под окнами подобрались к крыльцу, вскарабкались на него и, пока сторож наклонялся за бумажкой, отвернувшись от них, проскользнули в приоткрытую дверь.

Кафельный пол гулко отразил их шаги. Из-за стекол грустно смотрели учителя. Портрет Маргариты Ларионовны был расколот. Фотография директора исчезла.

– Давай их всех снимем и запрем где-нибудь, – предложил Колька. – Может, тогда Маргарита не сможет их души вызвать.

Вдвоем с Борисом они подтащили под портреты лавку и стали сдирать фотографии со стен.

Они только-только закончили свое дело, как на пороге затопали шаги – сторож возвращался. Пришлось все спешно подхватывать и бежать в закуток столовой. Шаги пробухали в другую сторону.

Колька скинул рюкзак, достал один из Сонькиных пузырьков и стал обрызгивать святой водой каждый портрет.

– Зачем? – попытался остановить его Веселкин. – Побереги ее, а то на настоящую нечисть не хватит!

– Хватит! – заверил его Мишкин, заканчивая работу. – Нам нужно только одного найти. Остальные уже будут не страшны.

Он задвинул портреты подальше в угол.

В школе стояла тишина. За окнами было уже темно, ветер тренькал стеклами. Тревожно каркали вороны. Надвигалась буря. Часы над входом показывали восемь.

Они пробрались обратно в коридор и уселись за шторой под окном.

– Не будет им сегодня луны, – ухмыльнулся Коля, глядя на пасмурное небо.

– Что дальше? Пойдем в учительскую? – Борис заметно волновался. Ему хотелось поскорее начать что-нибудь делать.

– Здесь будем ждать. – Мишкин поерзал, удобней устраиваясь на холодном полу. – Они обязательно по первому этажу пройдут.

Вдруг над их головой раздался протяжный вой, и к стеклу с писком припечаталась летучая мышь. Она повела противным сморщенным носиком, словно принюхиваясь, а потом распахнула пасть с острыми зубками и разразилась долгим высоким криком, похожим на смех. В ответ небо заворчало, напоминая об идущем дожде.

В холле послышались гулкие шаги. Кто-то шел от спортзала и раздевалки в сторону кабинета директора. Ребята напрягали глаза, чтобы разглядеть неизвестного, но сумерки скрадывали все краски.

За окном снова завопила летучая мышь.

Ребята вздрогнули, еще плотнее прижавшись друг к другу.

– Давай я тебе крест дам, – прошептал Коля, шурша бумагой. – Вдруг мы разойдемся…

Но Борька молчал.

Мишкин глянул на приятеля и обомлел. Веселкин был ярко освещен медленно выползающей из-за школьного забора луной. К его шее тянулась тонкая черная лента. Она медленно шевелилась, образовывая у него под подбородком петлю.

Колька поднял глаза вверх по шевелящемуся отростку и увидел, что никакая это не лента, а длинный пушистый хвост. Черная кошка сидела на подоконнике, изогнувшись, выпустив длинные острые когти, и с напряженным вниманием следила за перемещением своего хвоста. Зеленые светящиеся глаза у нее были выпучены. От этого она казалась еще ужаснее.

Увидев такое чудовище, Колька испугался, замахнулся и стал бить прямо по хвосту тем, что попалось под руку. А в ту секунду в ней был зажат Сонькин крест.

Кошка еще больше изогнулась, зашипела. Казалось, от нее пошел пар. Хвост перестал тянуться к Борькиному горлу. Он мгновенно собрался, принимая привычные размеры. Кошка отпрянула назад и исчезла за окном.

По телу Веселкина прошла дрожь, глаза из пустых и стеклянных стали осмысленными.

По коридору вновь раздались шаги. Кто-то бежал к их окну.

– Тикай! – толкнул Бориса Мишкин, подхватывая рюкзаки.

Он помчался к лестнице. На втором этаже остановился, прислушиваясь.

За ним никто не бежал. Но и Бориса рядом не было.

– Веселкин, – шепотом позвал он.

Неужели он остался внизу? А может, он спрятался в подвале раздевалки? Он же не знает их школы! Занесет его куда-нибудь не туда…

На цыпочках, стараясь не шуметь, Колька спустился обратно на первый этаж.

В школе снова стояла тишина. Только за окном завывал ветер. В стекла барабанили первые капли дождя.

• Предыдущая
• 74/82
• Следующая