Не для взрослых. Время читать! (Полка 1) - Чудакова Мариэтта Омаровна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/25
• Следующая

В детстве – в шесть-семь лет – я очень любила одну сказку. Помню, она была в отдельной, очень тоненькой книжке, в бумажной обложке – тогда много детских книжек были не в твердых переплетах, а в «мягких» обложках; зато и стоили недорого. Ну, конечно, требовали бережного отношения. Но с книжками так и надо обращаться.

Сказка называлась «Ашик-Кериб». Я любила разглядывать обложку – на ней всадник в черной бурке мчался на белом коне над высокими, заснеженными горами, в поднебесье. У коня, кажется были крылья.

Начиналась сказка так: «Давно тому назад... (уже этот необычный оборот речи казался мне таинственным) в городе Тифлизе...» (старший брат объяснил мне, что это – Тифлис, раньше так назывался грузинский город Тбилиси) «...жил один богатый турок; много аллах ему дал золота, но дороже золота была ему единственная дочь Магуль-Мегери: хороши звезды на небеси, но за звездами живут ангелы, и они еще лучше, так и Магуль-Мегери была лучше всех девушек Тифлиза. Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб; пророк не дал ему ничего, кроме высокого сердца – дара песен...» Он ходил на свадьбы – играть на сазе (такая турецкая балалайка) и петь. «На одной свадьбе он увидел Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга».

Красавица Магуль-Мегери (и это необычное, сказочное имя мне тоже очень нравилось) уговаривала Ашик-Кериба просить ее руки у отца, уверяя, что тот сыграет свадьбу на свои деньги «и наградит меня столько, что нам вдвоем достанет». Бедный, но гордый Ашик-Кериб не согласился на это – «кто знает, что после ты не будешь меня упрекать, что я ничего не имел и тебе всем обязан». Он решил «Семь лет странствовать по свету и нажить себе богатство либо погибнуть в дальних пустынях». Магуль-Мегери поставила свое условие – «если в назначенный день он не вернется, то она сделается женою Куршуд-бека, который давно уж за нее сватается».

Куршуд-бек уже в первый же день его путешествия совершил подлость, сумев убедить мать Ашик-Кериба, что ее сын утонул. И мать, рыдая, сказала его невесте, что раз так – она свободна. Но умная (вроде Василисы Премудрой из русских сказок) Магуль-Мегери «улыбнулась и отвечала: „Не верь, это все выдумки Куршуд-бека; прежде истечения семи лет никто не будет моим мужем“.

И вот Ашик-Кериб так прославился в дальних странах своими песнями, что стал богатым. «Забыл он свою Магуль-Мегери или нет, не знаю, только срок истекал, последний год скоро должен был кончиться, а он и не готовился к отъезду». Но умная Магуль-Мегери сумела послать с купцом, отправлявшимся из Тифлиса с караваном в дальние страны, некий предмет, наказав выставлять в каждом городе в лавке. В общем, встретился он в конце концов с Ашик-Керибом, и тот услышал: «Ступай же скорей в Тифлиз, твоя Магуль-Мегери велела тебе сказать, что срок истекает, и если ты не будешь в назначенный день, то она выйдет за другого»; в отчаянии Ашик-Кериб схватил себя за голову: оставалось только три дни до рокового часа». И когда он доскакал до одной горы и скакун его пал – от этого места было «до Тифлиза два месяца езды, а оставалось только два дни».

Дальше и начинаются самые интересные события. Сказку эту не раз слышал на Кавказе Лермонтов – и записал ее. Найдите и дочитайте!

Вообще Лермонтов в школьные годы так и тянул на чтенье вслух, разыгрывание в лицах не только «Маскарада» (к которому когда-нибудь еще обращусь специально), но и поэм. В старших классах я любила читать вслух – просто самой себе – «Тамбовскую казначейшу»:

Да, вся поэма написана «Онегинской строфой» – ямбом с особой, только пушкинскому «роману в стихах» свойственной рифмовкой. Но Лермонтов сам об этом весело оповещает – он рад подражать Пушкину, своему кумиру.

Ну и конечно – скука: в те времена принято было, чтобы поэты в стихах непременно жаловались на скуку жизни (и не в маленьком городке, а в губернском городе Тамбове и в великосветском Петербурге):

Но вот все оживилось – в Тамбове должен зимовать уланский полк! Девицы и дамы только и любуются посадкой кавалеристов – усатых уланов и молодых корнетов, поселившихся в городской гостинице.

Описывается его старый дом —

Только не подумайте, что был казнокрадом! Бывало, конечно, и такое, но уж не поголовно; вообще-то брали расписку – и с казначеев, и – с членов их семьи! – что не тронут казенные деньги и не будут отдавать их в рост...

А жена его – молода и привлекательна:

Долго ли, коротко ли, хоть и через окно, но между нею и одним уланом назревают нежные отношения. И уже супруг застает его перед ней на коленях. Но вместо вызова на дуэль присылает. приглашение на игру в карты – на вистик (вист – это сложная карточная игра на деньги – в ней нужны обычно четыре партнера).

Идет игра. Казначею не везет.

Но остановиться, естественно, не может – на то и игрок.

Он просит у гостей вниманья.

• Предыдущая
• 17/25
• Следующая