Выбери любимый жанр

Штурмовики идут на цель - Гареев Муса Гайсинович - Страница 7


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

7

Узнав, что я решил уехать, мать заплакала:

— А может, еще передумаешь, сынок? Или у нас в колхозе тебе дела не найдется? Все-таки семь классов кончил, грамотный… А?

Отец посмотрел на нее долгим осуждающим взглядом и сказал:

— Не плачь, мать. Дело решил Муса, хорошую дорогу выбрал.

— Да боюсь, пропадет где-нибудь на чужой стороне. Кто о нем позаботится, кто слово доброе скажет? Как же тут не плакать?

— Не пропадет, — заверил отец. — Настоящего мужчину не просто с пути сбить..»

Довольный таким оборотом дела, я побежал к Мотаю.

Утром мы отправились в дорогу.

Отцу все еще было плохо, и он полулежал в телеге, укрывшись старым тулупом; Мотай сидел на задке и махал провожающим рукой. Я правил лошадью.

С нами был еще один пассажир — черный барашек с белой звездочкой на лбу. Как только мы приедем в Уфу, отец продаст его, чтобы на первых порах у меня было хоть немного денег. Мне жалко барашка, но отец непреклонен. Я попробовал отговорить его, да куда там!.. «Я, — говорит, — знаю, что делаю». Наверное, и в самом деле так нужно.

До Уфы мы добрались только через два дня. Продав барашка, отец отдал мне деньги и стал прощаться.

— Ну, смотри, сын. О женщине судят по ее красоте, а о мужчине — по его делам. Мне будет очень приятно услышать хорошее о твоих делах.

— Я буду стараться, отец… Прощание было коротким и грустным: нам обоим было очень тяжело. Расставаться всегда тяжело, а с любимыми, дорогими людьми — особенно.

В техникуме нас встретили приветливо, но огорчились, что мы плохо владеем русским языком. На экзаменах пришлось обратиться к помощи переводчиков. После экзаменов, которые мы с Мотаем сдали хорошо, нас, башкирских и татарских ребят, плохо знавших русский язык, собрали в одну классную комнату. Кто-то пустил слух, что нас не примут, но все вскоре выяснилось. Нам предложили первый год позаниматься в подготовительной группе, иначе мы не смогли бы освоить программу техникума, довольно по тому времени сложную. Выбора не было, мы согласились. Тем более, что нам выделили места в общежитии: постель, тумбочка на двоих. С деньгами, конечно, будет туговато, но переживем как-нибудь.

Едва устроились в общежитии, Мотай предложил:

— Пойдем на станцию. Паровоз посмотрим. Я согласился.;

— И верно: сколько дней в городе, а паровоза не видели! А еще будущие машинисты!

Целый день мы пропадали на товарном дворе. Смотрели, как грузятся поезда, как маневрируют на станционных путях паровозы, как уходят в дальнюю дорогу тяжелые составы.

Заодно мы узнали, что здесь всегда много работы.

— В случае чего — сюда придем, — сразу же решил хозяйственный Мотай. — Тут, говорят, студенты часто работают. Грузить мешки с мукой и мы сумеем, правда?

Мотай был очень доволен нашей экскурсией, а мне опять вспомнился зеленокрылый краснозвездный самолет. На другой день, ничего не сказав другу, я отправился на аэродром. Пробыл там до вечера и почему-то с неохотой вернулся в общежитие.

Я старательно учился в подготовительной группе, иногда вместе с другими товарищами грузил на товарном дворе вагоны, а по воскресеньям непременно бывал на аэродроме.

Шёл 1937 год. Наши авиаконструкторы и летчики творили чудеса, и за их успехами следила вся страна, весь мир. На глазах у всего мира наша страна превращалась в могучую авиационную державу. Имена наших летчиков, названия наших самолетов звучали на всех материках. И кто из нас, подростков тех замечательных лет, не мечтал стать таким же отважным, как Чкалов, Мазурук, Громов, кто хотя бы в мыслях не видел себя в небе?..

Я был один из миллионов.

И вот — я лечу!..

— Ну что, насмотрелся?

Голос Петрова возвращает меня к действительности. Я снова забыл, что инструктор находится со мной в самолете. А он, конечно, видел, как я вертел во все стороны головой, восторженно пялил глаза на проплывавшую внизу землю, и теперь, наверное, смеется надо мной. Мне становится стыдно за свою мальчишескую восторженность, но что теперь поделаешь?

— Насмотрелся.

— Тогда, может, начнем выполнять упражнения?

— Начнем…

Упражнения на первый раз несложные, и я уверен, что выполню их не хуже других. А инструктор уже командует:

— Левый вираж!

Я делаю все так, как нас учили на земле. Чувствую, самолет подчиняется каждому моему движению. И от этого на душе становится необычно радостно.

— Так, так… Хорошо, — одобряет мои действия Петров. — А теперь правый. Не гпеши. Не теряй скорость. Следи за креном…

Послушный У-2 опять меняет курс и легко ложится в правый вираж.

— Так, так, Муса. Молодец!..

Я выполняю команду за командой. Все пока идет хорошо. Инструктор доволен мной, я — машиной. Самолет прост в управлении, чутко ловит каждое мое движение, и я начинаю верить ему, как самому себе. Теперь я и он — одно целое. Мне даже начинает казаться, что это совсем не первый мой полет, что я летаю давно, если не с самого рождения, и что его крылья — это естественное продолжение моего тела.

Но вот все упражнения выполнены.

— Вот так и летай, — говорит Петров. — Сможешь сам, без меня?

— Ничего сложного, смогу.

— Понравилось?

— Еще бы!

Инструктор улыбается и дает команду на посадку.

— Так быстро? — недоумеваю я. — Мы же только взлетели!

— Какое только! Уже бензин на исходе. Давай вниз.

Разворачиваюсь и иду к аэродрому. Делаю над ним традиционный круг. Иду на посадку. Гашу скорость. Толчок, еще, еще — и самолет уже бежит по земле. Первый полет закончен. Скорее бы подняться в небо опять!..

Еще больше радости принес первый самостоятельный полет. Теперь в самолете я был уже один, и полагаться во всем приходилось только на самого себя.

В то утро меня проверял инструктор. Только приземлились и сошли с самолета, приехал на аэродром начальник аэроклуба Волохов. Иван Митрофанович — к нему:

— Товарищ начальник аэроклуба! Готовлю к самостоятельному полету учлета Гареева. Считаю, подготовлен хорошо. Может, проверите еще вы?

У меня дыхание перехватило. Чаще всего после инструктора учлетов проверяли командиры звеньев или командиры отрядов. Иногда, в самых сложных случаях, когда решалась судьба учлета — летать ему или не летать, — проверял сам начальник аэроклуба.

Неужели и у меня что-нибудь не так? Но ведь Петров заявил: подготовлен хорошо… Мог бы проверить командир отряда.

— А что, можно, — улыбается Волохов. — Пошли, учлет! В самолете я, как всегда, быстро успокоился, и начальник аэроклуба моей подготовкой остался доволен.

— Можете пускать одного, — сказал он Петрову. — Этот будет летать.

И вот я вылетаю самостоятельно. Выруливаю на старт, взлетаю, делаю круг, иду на посадку, снова выруливаю на старт и взлетаю вновь.

Все хорошо. Летаю сам, без инструктора.,? Товарищи встречают меня радостными возгласами, жмут руки, хлопают по плечам. А сосед по койке, рослый белобрысый парень, большой любитель вечером попеть, а утром подольше поспать, быстро повязывает голову большим носовым платком и жеманно, как робкая застенчивая девушка, протягивает мне большой букет полевых цветов.

— Юному чкаловцу, отважному покорителю голубых трасс — от девушек города Уфы. Восхищены и покорены. Ждем в ЦПКО на танцы.

Все весело смеются. Смеюсь и я, но букет все-таки беру. Подношу цветы к лицу, всей грудью вдыхаю терпкий степной аромат и вдруг укалываюсь обо что-то колючее, жесткое. Непроизвольно отдергиваю букет и вижу, как ребята прямо покатываются со смеху. Сначала я ничего не могу понять, но потом наконец догадываюсь. Разворачиваю букет, а там — огромный малиново-красный цветок татарника! Колючий, как еж. Такой не то что нос, пятки до крови проколет!

— Это чтобы не очень задавался, — объясняют те, кто уже в состоянии говорить. — Чтобы нос не задирал. А то ты небось уже на Северный полюс сегодня собираться начнешь. Как-никак-летал…

Хотя мне и не очень смешно, но я улыбаюсь, шучу. Знаю, обижаться на это нельзя. Это — от чистого сердца. Тут каждого встречают с подковыркой. Чтоб не очень гордился. Чтоб не забывал: в жизни бывают не только цветочки…

7
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело