Жажда смерти - Гарфилд Брайан - Страница 19

• Предыдущая
• 19/37
• Следующая

Ярость.

Неудержимая звериная злоба.

Адреналин насытил кровь и Пол почувствовал как в голову ударила волна жара; и развернувшись всем телом, он увидел как в поле зрения появляется нападающий и подняв высоко над головой свой импровизированный кастет, он выбросил руку далеко вперед, с тем, чтобы послать наимощнейший удар, который способны нанести его воспаленные и воспламененные мускулы...

Он уловил фрагментарный отблеск фонарного света на движущемся лезвии ножа, уловил, но не придал ему значения, потому что сконцентрировался на мишени и полновесности кастета рвущегося из руки и летящего к этому узкому темному черепу... И услышал жуткий крик, вырвавшийся из его собственной груди звериный рев атакующего психопата...

А паренек с ножом заваливался на спину, уворачиваясь от удара, закрывая голову руками, споткнулся, выпрямился, теряя снова равновесие, приподнимаясь на носочки – побежал...

Жесточайший удар сверху не достиг цели, и Пол остановил собственную руку, пока не попал по своей коленке, и от этого потерял равновесие, но остановил падение, оперевшись на ладонь – подтянул под себя коленку и остался в такой позе, увидев, как убегает паренек, бывший едва ли в половину его роста и веса, убегает даже не убегает, а улепетывает со всех ног, бросившись в боковую аллею и скрывшись в темноте, словно его и не было...

Улица вновь была совершенно пустынна, Пол поднялся на ноги, и тут наступила реакция, и его затрясло, причем настолько жестоко, что пришлось опереться о поручни ближайшей лестницы. Он навалился всем весом на железо и стал постепенно опускаться, держа вес руками, сгибаясь в дугу, пока не уселся на третью ступеньку снизу. Сквозь плоть проходили волны жара и холода попеременно, зрение вконец расстроилось и с неудержимым торжеством в голосе, Пол радостно заорал:

– АААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!...

Стараясь скрыть тяжелое дыхание, Пол как-то идиотски улыбнулся швейцару и пьяной походкой пересек вестибюль и вошел в лифт. Двери закрылись; тогда он опустился на пол и так сидел, пока они не отворились, тогда он выполз и вполз в квартиру с позывными начинающейся рвоты. Пол наклонился над кухонной раковиной и выплеснул в нее содержимое желудка.

Он прополоскал рот, снова стошнил и снова прополоскал. Повисел над раковиной, чувствуя болезненные сухие шевеления в желудке, пока они не ослабли. Потея, чувствуя как покалывает кожу на голове, он доплелся до кушетки и гостиной и мокрый и ослабевший завалился. Почувствовал, что вырубается.

... Когда он проснулся от грохота мусоровозов на улице, первой его мыслью было: “А ведь я был не так уж пьян...”. И тут он все вспомнил.

Но так хорошо он не высыпался ужу много недель: очнувшись и взглянув на часы, Пол поразился: половина девятого. А домой он пришел сразу же после одиннадцати. Похмелья не было; так хорошо он себя не чувствовал с... с черт его знает каких времен.

В сабвее он уступил место пожилой женщине – и улыбнулся, увидев, насколько она удивлена. Выйдя из “Экспресса” и встав на платформу поезда, идущего через весь город, он вдруг понял, что улыбка все так же висит на его губах и с огромным трудом ему удалось стереть ее с лица; ему стало ясно, что все симптомы сексуальной разрядки, которые так беспокоили его в последнее время, сейчас просто-напросто налицо.

Все утро он добросовестно старался вбивать в голову цифры и факты, лежащие в файле перед его глазами, но прошедший вечер не отпускал. Почему он не вызвал полицию? Ну, он не очень отчетливо видел лицо этого паренька, так что вряд ли узнал бы его, увидься они снова; ко всему прочему, он уже понял, что копаем в принципе наплевать на все подобные случаи, поэтому он всего лишь потеряет несколько часов на дюжину повторов, подписывание документов и постановлений и просматривание снимков подозреваемых. Пустая трата моего и их времени.

Но на самом деле все было совсем не так; его отговорки были просто логическим обоснованием поступков, и он об этом прекрасно знал.

Каким еще обоснованием?

Пол все еще не мог объяснить себе, что именно он подразумевал, когда пришел Данди и потащил его завтракать в “Ручку и Карандаш”.

– Черт, ты ешь так, словно месяц не видел нормальной еды

– Просто аппетит возвращается.

– Это отлично. Хотя... может и нет. Ты потерял в весе и это тебе идет. Мне бы так. Последние два года я сидел на диете из домашнего сыра и совершенно не ел картофеля. Хоть бы фунт сбросил. Тебе повезло – похоже в скором времени будешь ушивать костюмы.

Пол не слушал болтовню друга.

Он даже не обратил внимания на то, что похудел.

Данди продолжил:

– Похоже, дело “Амеркона” поставило тебя на ноги, а? Хорошо, что именно ты им занялся. Хотя, я тебе немного завидую. Такую бучу можно закатить...

Полу стало немного стыдно, потому что сейчас он по идее должен был быть абсолютно подготовленным и все цифры и факты обязаны отлетать от языка как семечки; он почувствовал себя школьником, промечтавшим весь день и позабывшим о домашнем задании.

Весь день Пол усердно старался справиться с задачей, но выходя из офиса, с ужасом понял насколько мало осело в мозгу. Его голова была чересчур перегружена, чтобы воспринимать цифры и десятичные дроби – они больше ничего не значили.

Нет уж, милый мой, возьми-ка себя в руки. Ты рискуешь своей работой.

В кафе Сквайра он съел гамбургер, но не насытился, подумал и все-таки не стал заказывать десерт, вспоминая комплименты Данди. Придя домой Пол взвесился и увидел, что впервые за десять лет похудел до ста семидесяти пяти фунтов. Кожа на лице и животе малость отвисла, но зато прощупывались ребра. Пол решил ходить в гимнастический зал и делать ежедневную подкачку: один приличный зальчик находился в отеле “Шелтон” в нескольких кварталах от конторы – туда ежедневно хаживали трое-четверо бухгалтеров. Ты должен быть в форме.

В форме, но для чего?

Проглядев “Пост” он обнаружил объявление о принятии в школу карате, и на этом все благополучно завершилось: он сказал себе вслух:

– Ты спятил, – и швырнул газету на пол. Но через десять минут он стал подумывать о том, чтобы снова пойти в тот самый бар на Бродвее и даже понял почему ему этого хочется: его привлекал не бар, а обратная дорога домой.

Он выпрямился в кресле: ему хотелось, чтобы на него снова напал тот молодчик.

Пол вскочил на ноги и принялся бродить туда-сюда по квартире.

– Слушай, давай – давай спокойнее... Ради Бога не позволяй себе увлекаться черт знает чем!..

Сам с собой он начал говорить недели две назад; он решил следить за этим потому что вполне мог заговорить вслух на улице. Но теперь он стал понимать людей, которые разговаривали сами с собой, махали руками, возражая невидимому собеседнику, и отвечали в полный голос на вопросы, которых никто не задавал. Мимо подобных личностей проходишь по десять раз на дню, отшатываясь и не решаясь взглянуть им в глаза. А вот теперь Пол стал их понимать.

– Спокойнее, – снова пробормотал он. Он понимал, что в нем говорит разгорающаяся бравада, как в том парне, который на него вчера напал. Одна случайная победа и он превратился в самодовольного болвана, похожего на вооруженного до зубов охранника в тюрьме для слепых.

Тебе просто повезло. Тот молодчик испугался. Но большинство этих ребят – ничего не боятся. Потому что все они – убийцы. И ему припомнилась ярость переполнившая его существо ставшая второй сущностью: если бы он таким образом напал на ветерана уличных боев, то лежал бы сейчас мертвым, или врачи безуспешно пытались бы сшить шестнадцать оставшихся от него кровоточащих кусков.

Прошли двадцать четыре часа эйфории, настало время посмотреть на вещи трезво. Его спасла не храбрость, и даже не смешное его оружие – монетный кастет, а просто подоспела удача – паренек испугался. Вполне возможно, что у мальчишки это была первая попытка ограбления.

А что если бы он напоролся на матерого уголовника, или на компанию какихнибудь ублюдков?

• Предыдущая
• 19/37
• Следующая