Послание за пределами слов - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 5

Но человека вроде Рамакришны смутить сложно. Как вы можете смутить невинного человека? Вы можете смутить только интеллектуального человека.

Кешавачандра погрустнел и устал. Он спросил:

— Можешь ты дать мне какой-нибудь ответ?

Рамакришна говорил:

— Какой ответ я могу дать тебе? При виде тебя я лишь еще сильнее убеждаюсь в том, что Бог есть.

— При виде меня? — удивился Кешавачандра.

Рамакришна объяснил:

— Да, при виде тебя, потому что такой интеллект, как у тебя, не может существовать без Бога.

Потом Рамакришна сказал:

— Кто, кроме Бога, может доказать то, что Бога нет?

Этот человек теист.

Сага говорит о том, что чувства искренности росли в сердце Начикеты, и он думал: «Что творит отец, даря этих старых, бесполезных коров?»

Их тела увяли, они ели последнюю пищу, пили воду и давали молоко в последний раз.

Их разум почти перестал функционировать…

«Человек, который дарит почти мертвых коров, точно попадет в ад, состояние низших измерений, где нет места счастью и наслаждениям».

Он подумал: «Я должен предостеречь отца от осуществления такого поступка».

Начикета чувствовал, что это был обман, нечестность, и не просто простой обман, но попытка обмануть свое существо. Если кто-то крадет ваш бумажник, он обманывает вас. Один человек обманывает другого человека, ладно. Но когда кто-то пытается обмануть свое существование, результатом этого будет великое страдание, так как вы не можете обмануть существование.

Первичное существование находится в глубочайшем центре вашего сердца. То, о чем говорил Начикета, Уддалака тоже знал, так как невинность детства тоже где-то скрывалось у него внутри. Даже самый нечестный человек знает, что глубоко внутри себя он тоже нечестный. Воры знают, что они крадут, и обманщики тоже знают в душе, что они нечестны. Невозможно уничтожить полностью внутреннего ребенка, внутреннюю невинность. Это можно глубоко спрятать, но, как бы мы ни подавляли это, мы ничего не изменим. Это живо.

Отец сердился, слушая Начикета, потому что ребенок, который внутри него, пробуждался от этого удара. Уддалака, в себе чувствовал то, что слова Начикета истинны.

Попытайтесь понять это. Когда кто-нибудь лжет вам, вы не сердитесь. Только тогда, когда кто-то говорит вам правду, вас это начинает злить. Если вы не вор, а кто-нибудь говорит, что вы вор, вы можете посмеяться, нет причин злиться. Но если вы вор, и кто-нибудь говорит, что вы вор, вы злитесь, так как этот человек нанес вам оскорбление. Вы скрывали что-то, а он вынес это на поверхность. Он надавил на больное место, и оттуда начал сочиться гной. Поэтому, когда вы сердитесь, знайте, что какая-то правда подошла близко к вашему больному месту. Ваша злость указывает на то, что больное место было затронуто.

Будда и Махавира не были злыми, так как у них не было ран. Они ничего не скрывали, что вы могли бы в них найти. Если вы поносите сагу, а она смеется, это не означает, что ей нравится это поношение. Причина в том, то, что вы говорите абсурдно и нелепо. Вы выставляете себя на смех, потому что ваше поношение, оскорбление бессмысленно, оно вообще не трогает сагу, сага не имеет никакого отношения к этому. Если кто-то поносит вас, вы сразу начинаете защищаться. От чего вы защищаетесь? Или вы что-то утаиваете, что может выйти наружу этим оскорблением. Что-то спрятано в вас, а оскорбление выводит это на поверхность. Что-то утаено в вас, и поношение также известит вас об этом, пробудит ваши воспоминания.

По-видимому, отец Начикеты сердился потому, что Начикета затронул его рану. Он коснулся больного места.

Начикета хотел предупредить отца, но это сложно. И как только сын попытался предупредить отца, отцу это не понравилось, потому что он вообще не мог признать, что его сын мог быть умнее его, это было не возможно.

Отец Будды не мог принять, что его сын умен. Даже после того, как Будда стал просветленным, отец Будды говорил ему: «Перестань быть глупцом. Довольно. Все, возвращайся домой! В конце концов, я твой отец, я могу все еще простить тебя. У меня сердце отца. Перестань бездельничать. В нашей семье никто никогда не нищенствовал. Ты стал попрошайкой, ты просишь милостыню в столице моего царства? Не роняй мою честь, не разрушай мой престиж».

Отец Будды не был необразованным человеком, он был королем. Он был хорошо образованным и культурным. Он читал священные книги, он слышал, что говорили мудрые люди. Великие мудрецы имели обыкновение наведываться к нему, его окружали ученые люди. Но ему было сложно понять Будду.

Эго отца не может признать, что его сын стал просветленным раньше, чем он сам. Будда скромно ответил: «Ты говоришь правду, никто в твоей семейной линии не нищенствовал. Но насколько я знаю, я древний нищенствующий, я древний монах. Я нищенствовал много раз до этого».

Отец Будды ответил: «Неужели ты думаешь, что ты знаешь себя больше, чем я тебя? Моя кровь течет в твоей крови. Мои кости — это твои кости. Я дал тебе жизнь. Я очень хорошо знаю тебя».

Будда сказал: «Ты ошибаешься, я был рожден через тебя, но не тобой. Ты только проход, через который я пришел, но ты не мой создатель».

Когда сын говорит отцу, что тот не создатель, это очень болезненно, поскольку эго, конечно, затронуто.

Будда сказал отцу: «Ты перекресток, который я прошел, но мое путешествие древнее. Я был здесь до этого. Я существовал до того, как ты меня родил».

Однажды, Иисус стоял посреди толпы, и кто-то сказал: «К тебе пришли твой отец и твоя мать».

Иисус ответил: «Кто мой отец? Кто моя мать? Я уже существовал прежде этих родителей. Я бы еще прежде Авраама».

Сфера сына беспокоит эго отца. Если сын хочет возвестить отца, ему следует сделать это с большой заботой. Это рискованно. Хорошо когонибудь предупредить, но предупредить своего отца рискованно, потому что это может глубоко его поранить. Отец же думает: «Мой сын пытается поправить меня. Тот, кто рожден от меня, кто пришел после меня, пытается учить меня».

Начикета сделал такую же ошибку. Часто похожие ошибки совершаются невинным разумом. Такое бывает. Начикета чувствовал, что отец поступает дурно, что его дар — это обман, а результатом будет великое страдание.

Поразмыслив над этим, Начикета спросил отца: «Кому ты подаришь меня?»

Отец сказал, что пожертвует всем своим имуществом, а Начикета подумал: «Я также принадлежу отцу, и когда все будет пожертвовано, тогда я также буду пожертвован!»

Отцы считают своих детей своими вещами, мужья считают своих жен своим имуществом. Вы превращаете даже людей в вещи, вы говорите: «Это мое». В этом мире, где никакая вещь не принадлежит вам, как может человек принадлежать вам? Попытка обладать людьми — полный абсурд. Но отец чувствует, что его сын — это его имущество.

Начикета думал: «Мой отец говорит, что я принадлежу ему. И он говорит, что раздарит все, что ему принадлежит, следовательно, меня тоже кому-то подарят. И я должен спросить его: «Кому ты подаришь меня?» Этот вопрос возник в невинном сердце. Когда вы раздарите все, не отдать ли вам что-то личное? Не отдать ли «моего сына»?

Начикета задал правильный вопрос. Действительно, можно отбросить как раз привязанность. Не важно, отбрасываете вы человека или вещь. Нужно бросить ощущение «моего», чувство собственности. «Вы раздариваете старых, бесполезных коров, но кто вы, чтобы отдавать и меня?» Это, должно быть, глубоко тронуло отца. Отец чувствовал, что это выходит за все возможные приделы. Отец даже не думал, что, когда он скажет, что раздарит все свое имущество, он будет иметь в виду и дарение сына. Не было причин думать так, потому что он имел в виду свое состояние, а не привязанность. Но сын вызвал в нем большой гнев, рана была глубока.

«Кому ты подаришь меня?» Уддалака промолчал.

Когда кто-то хранит молчание, это не значит, что человек не рассержен. Часто люди молчат, потому что они рассержены. Если бы мальчик был умен, то он также молчал бы, он понял бы, что отец сердится. Но Начикета был простым и невинным ребенком. Он спросил отца во второй и в третий раз: «Кому ты подаришь меня?»