Пылающая башня - Воронин Андрей Николаевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/61
• Следующая

– Бежать мне некуда.

– Не знаю. Тебе, конечно, виднее; Только ведь шкуру сдерут живьем. Характер у шефа, сам понимаешь, не в лучшую сторону изменился с тех пор, как его отсюда выжили.

– А ты бы как на моем месте поступил? – спросил Воробей без всякой видимой заинтересованности.

"Подловить хочет, – сообразил Никанор. – Сказать потом, что я уговаривал его бежать.

Хрен с маслом! Не получишь ты от меня такой козырь!"

– Сказал «не знаю»!

Вдруг Никанор схватился рукой за голову, словно ужаснулся новой неожиданной мысли. Потом покачнулся, в блике солнца что-то жидкое блеснуло на пальцах. Еще секунда – и посланец Алефа повалился на спину, раскинув в стороны руки и ноги. Он был мертв. Из аккуратного отверстия во лбу сочилась кровь.

Несколько секунд Воробей простоял в полной прострации, затем резко пригнулся. Это вряд ли имело смысл: если бы его хотели шлепнуть заодно с напарником, он бы уже валялся рядом с такой же аккуратной дыркой в голове.

Тем не менее распрямляться было страшно. Сидя на корточках, Воробей оглядывался по сторонам. Белые березовые стволы, зеленые листья, частью прозрачные от солнца, частью глянцевые. Игра тысяч бликов…

«Теперь тупик, – пронеслось в голове Воробья, – все случившееся до сих пор еще оставляло шанс оправдаться. Теперь, с гибелью Никанора, Алеф будет рассуждать однозначно. Он, Воробьев, выкрал Тельца. Он, Воробьев, попытался заморочить Никанору голову, изобразить дело так, будто кражу совершили люди со стороны. Он, Воробьев, застрелил Никанора, когда обман не удался. Теперь он в самом деле загнан в угол, выхода из которого нет».

Странным образом это прибавило ему сил. Неудача часто парализует человека. Полнейшая безнадега иногда заставляет его вскинуть голову, сжать зубы и кулаки. Он свободен, как никогда раньше.

Хотя бы потому, что худшее уже случилось.

– Где допуск, подписанный нашим директором? – поинтересовался Муму.

Опять женщина, причем далеко не спортивного вида. Чего стоит одна задница, туго обтянутая белыми штанами. Да к;, груди – каждая по пуду весом.

Ну как таким разрешают восхождение?

Вместо ответа клиентка протянула сложенный вдвое листок. «НА РАЗГОВОР» было написано там большими неаккуратными буквами. Быстро сложив листок, Дорогин сурово велел даме разминать суставы и слушать последний инструктаж перед выходом на поверхность. Охранник «Эвереста», не подозревающий никакого подвоха, мирно восседал, уперев ноги в стенку. Едва слышным фоном звучало ночное радио.

Дорогину не терпелось остаться с дамой наедине. Но торопить события он не стал. Помог ей надеть положенную сбрую, сам переставил крепления на ремнях под ее размер.

– Ну, мы пошли, – через плечо бросил он охраннику.

– Ни пуха ни пера, – напутствовал тот.

В голосе звучало искреннее сочувствие к проводнику, которого вынуждают исполнять цирковые номера с самыми неподходящими клиентами.

– К черту, – придерживая даму за локоток, Дорогин вывел ее на смотровую площадку.

– Ой, – она прижалась к нему всем своим пышным телом. – Кошмар какой.

– Вы точно на разговор?

– Ну конечно. Я еще не настолько чокнулась, чтобы заниматься мазохизмом. Я Веркина подруга, понимаете? Ей самой сложно с вами встретиться.

– Что она просила передать? – спросил Дорогин скорее из вежливости, чем из интереса.

– А нас точно не проверяют, лезем мы вверх или нет?

– До этого еще не дошло. На крайний случай могу сказать, что вы переоценили свою любовь к экспериментам на высоте. Для полного правдоподобия вам нужно немного побазарить перед тем, как отсюда уйти. Потребовать обратно деньги в присутствии охранника. Кстати, неужели вы пожертвовали такую сумму только для того, чтобы выполнить поручение подруги?

– Она мне бабки из своего кармана всучила.

Дорогин все меньше верил в эту историю, однако изъявил готовность выслушать новости от Веры.

– Я сама, честно сказать, ни черта не поняла.

Передаю близко к тексту – она утверждала, что вы поймете с полуслова… Короче, так… – сосредоточиваясь, дама почесала кончик носа сгибом указательного пальца.

– Вы не волнуйтесь, времени хватает. Может быть, для большей убедительности перейдем туда, – Дорогин указал наверх, на страховочную сетку. – Вроде вы колеблетесь, примериваетесь, как начать.

– Что вы? У меня и здесь, на твердом полу, коленки дрожат. Килограмм пять я точно сброшу за сегодняшнюю ночь.

«Добрые дела не остаются без вознаграждения», – хотел пошутить Дорогин, но промолчал.

– Короче, так. Вроде сегодня днем сюда приходили какие-то люди за той штукой, о которой вы должны знать. Понимаете? Теперь дальше. Эти люди вроде бы точно знали, где она лежит. А Веркины знакомые молодцы узнали о них, дали ее забрать, проследили…

Муму слушал со все возрастающим интересом.

– Все сделали чисто, только ничего у них не вышло. Штуковина эта как сквозь землю провалилась. Теперь все злые как собаки, все валят друг на друга вину…

Информация о злости и грызне полностью соответствовала действительности. Розовощекий, с младенческим лицом Стропило уже выбил зуб случайно подвернувшемуся под руку «сотруднику», который вообще не имел отношения к операции «Золотой Телец». Около девяти вечера он с ненавистью оглядывал группу виноватых из семи человек, стоящих у него в кабинете:

– Ты и ты! Что вам было поручено?

– Следить за ними на башне. Не дать себя обнаружить. Уточнить, откуда возьмут Тельца и куда положат.

– Результаты?

– Вы бы видели, какая там лестница, – низкорослый субъект в туфлях на высокой «платформе» изобразил рукой спираль.

– Ты мне руками не размахивай, пообрываю!

Вы поработали на славу, сейчас надо смирно стоять и отчитываться.

– Извиняюсь… Такая лестница – витками поднимается. Чтобы держать в поле зрения, надо идти вплотную, отпускать не больше чем на пять-шесть ступенек. Мы старались не попасться на глаза, сохраняли дистанцию. Слышали каждый шаг, каждое слово.

– Ну-ну. Дальше.

– Они остановились. Выломали в нужном месте кусок. Все тихо сделали, никто на башне даже не почесался.

– Включая и вас.

– Нам ставили задачу только следить. Узнать, откуда возьмут вещь.

– Хорошо. Кто-нибудь из вас видел Тельца?

– Нет. Если бы мы увидели Тельца, эти двое увидели бы нас. Из разговора все было ясно. Один говорит: «Клади сюда», а другой отвечает типа того, что не влезет. Потом попыхтели, и первый его упрекнул:

«А ты боялся. Все как в аптеке».

Тут коротышка, конечно, погрешил против истины. На самом деле они плохо слышали последние реплики Никанора и Воробья. Но ни секунды не сомневались, что те забрали золотую статуэтку. Уже потом, когда операция закончилась позорным фиаско, коротышка и его напарник сообразили, что «разбор полета» предстоит тяжелый. Если они признаются, что ничего толком не поняли, то моментально окажутся крайними.

Надо твердо стоять на своем: бычка положили в переносной ящик для инструментов. Куда еще могли деть его Никанор и Воробей? Положить за пазуху, перепрятать?

– Разуй глаза. Он не влез бы сюда.

На столе перед Стропилом стояли два небольших деревянных чемоданчика в раскрытом виде. В одном из них находился перфоратор фирмы «Bosch», в другом – набор слесарного инструмента.

– По слухам, в бычке было килограммов двадцать золота плюс драгоценные камни. Допустим, камни места не занимают. А металл? Это ведь не плоский слиток, мать вашу, это статуэтка с четырьмя ногами, хвостом и рогатой мордой. Влезет она сюда, я спрашиваю?

Все молчали.

Перед самым вызовом «на ковер» коротышка хотел придумать, будто они с напарником видели момент укладки своими глазами. Но, посоветовавшись с товарищем, решил не зарываться во вранье. Стропило может сам отправиться на башню и убедиться, с какой именно дистанции можно вести наблюдение на лестнице. Запросто уличит во лжи…

• Предыдущая
• 23/61
• Следующая