Луна в канун Гомрата - Гарнер Алан - Страница 17

• Предыдущая
• 17/30
• Следующая

– Тогда – вперед! – сказал Утекар. Он отступил на шаг, глаза его сердито поблескивали. Тем временем эльф исчез в туннеле.

– Здесь шахта поднимается наверх, – крикнул Атлендор. – И так тесно, что с мечом не управишься. Тут достаточно воняет, но я думаю, что гнома здесь нет.

Утекар ругнулся и в ярости отвернулся. Тут только он с ужасом увидел рычащую, клыкастую, красную пасть, широко расставленные, полыхающие зеленым огнем глаза и короткие уши, прижатые к плоскому затылку. А загнутые когти уже приготовились вцепиться в него. Утекар не успел ничего подумать, как его руки инстинктивно подлетели вверх, чтобы защитить лицо, и тут же он покатился по земле, сбитый молниеносным и сильным ударом. Когда, шатаясь, он поднялся на ноги, то увидел, что не он был основным объектом нападения. Нечто мохнатое оказалось уже на полпути к выходу в туннель, в котором скрылся Атлендор. Гному некогда было даже вынуть меч из ножен. Скачок – и он успел уцепиться за пушистый хвост уже почти успевшего скрыться в туннеле зверя.

Ощущение было такое, что он держит в руках свободный конец пружины необычайной силы. Утекар расставил ноги, уперся ступнями по обеим сторонам входа и резко откинулся назад. Задние ноги зверя брыкнули его, но ему удалось увернуться. Раскачиваясь из стороны в сторону, он сумел не дать им обрести опору. Это уравняло силы, но Утекар знал, что долго не продержится. Приглушенный голос эльфа, выдававшего какие-то ироничные комментарии, дал ему понять, что Атлендор и не догадывается о происходящем снаружи.

– Эй, одноглазый Хорнскин, что там заткнуло вход?

– Если этот огузок оборвется, твое горло быстро узнает, что это такое!

Утекару казалось, что руки его скоро выскочат из суставов, а ладони – вот-вот разожмутся. Никакого ответа от Атлендора не последовало.

Вдруг тело зверя дрогнуло и осело, и раньше, чем Утекар смог собраться с мыслями, он полетел на спину, увлекая за собой мертвое животное.

Утекар поднялся и посмотрел на то, что лежало у его ног. Это была дикая кошка, длиной в целых три фута, и на горле у нее зияла сквозная рана. Атлендор стоял у входа в туннель и вытирал меч пучком травы.

– Это палуг, – сказал Утекар. – Сдается, в этих лесах слишком много такого, что явилось из-под Баннога.

Каждый раз, как только Колин спотыкался, меч колол его под ребра. Было трудно двигаться с такой скоростью, какую требовал гном, по такой неровной земле да еще в полной темноте. И говорить ему гном тоже не позволял. Каждый раз, как только Колин пытался раскрыть рот, он получал толчок под ребра.

Они дошли до Грозовой Вершины, и тут гном остановился и тихонечко посвистел. Чей-то голос отозвался откуда-то из-за скал, и Колина мороз продрал по коже, потому что это был голос странно-холодный, высокий, и непонятно – звериный или чей-нибудь еще.

Потом от опушки что-то отделилось и стало двигаться, приближаясь к ним. Это была дикая кошка. За ней шли другие кошки. Они выходили и выходили из-под деревьев, и скоро заполнили все вокруг. Казалось, вся земля была покрыта шевелящейся шерстью.

Кошки окружили Колина и не сводили с него глаз. Точно вокруг него тускло светились блеклые зеленые пусто-породные камни. Гном вложил меч в ножны. Большое количество кошек выстроилось позади Колина на манер эскорта. Они подошли близко, но не трогали его. Остальные рассыпались по лесу, чтобы перехватить возможную погоню.

От Грозовой Вершины кошки погнали Колина бегом. У него не было выбора, потому что каждый раз, как он замедлял шаг, за спиной поднималось угрожающее шипение, и зеленые глаза сверлили ему спину. Когда они окончательно выбрались из леса и двинулись полями, гном пошел шагом, и кошачий бег вприпрыжку перешел в плавное движение, точно по дороге плыл мягкий пушистый ковер.

Всю ночь двигались они в восточном направлении. Луна постепенно выцветала. Они шли и шли, мимо Аддерс Мосс, мимо Уитенли, и Хейрхилла, в сторону Титерингтона, затем свернули к холмам Суонскоу, вверх и вниз через гребни холмов, вздымавшиеся как волны, и шли все дальше и дальше, пока не пришли в Долину Гойта. Она тянулась на многие мили, сухая, бесплодная земля, на которой даже деревья не вырастали. Затем, пройдя торфянистую, покрытую вереском местность, они подошли к невысокому круглому холму, густо поросшему кустами рододендрона. Вверх по холму вилась дорога. Они пошли по этой дороге через заросли рододендрона. Где-то внизу справа журчал ручеек. Казалось, что когда-то на этом холме был террасами разбит сад. Но сейчас он был заброшен, запущен. У Колина усталость притупила страх, но что-то в этом странном саду его ужасно смущало. В нем таилось что-то недоброе.

Дорога привела к развилке, и кошки погнали Колина налево. Какое-то время путь шел прямо, затем круто повернул, и Колин замер, несмотря на подступивших к нему кошек.

Перед ним, на лужайке, которая тоже шла террасами, стоял большой, уродливый, тяжелый каменный дом. Луна освещала его. Но свет, исходивший от построенных арками окон и от распахнутой двери, оказался тоже ничем иным, как светом луны.

– Мы дома, – сказал гном.

Он заговорил впервые за несколько часов. Кошки направились было к дому, но в этот момент облачко закрыло луну, и гном гаркнул:

– Стойте!

Но Колин и так уж сам по себе замер на месте. Как только луна скрылась, свет в окнах потух. Теперь дом был отчетливо виден на фоне холма. Но Колин открыл рот от того, что представилось его глазам. Может, это какой-то обман зрения из-за темноты? Дело в том, что дом вдруг изменил свой вид, начал расползаться и разваливаться!

А сквозь одно из окон было отчетливо видно небо. Колин даже приметил звездочку. Но тут облачко проплыло, луна опять осветила дом, а свет из окон снова упал на траву.

Гном выхватил меч.

– Теперь беги, – сказал он, подтолкнув Колина в сторону дома. Кошачья волна двинулась в том же направлении и препроводила Колина через парадную дверь.

Колин оказался в огромном холле, наполненном холодным, не отбрасывающим тени светом. Перед ним шла вверх широкая каменная лестница. С верхней площадки раздался противный голос:

– Добро пожаловать. Наши зубы давно жаждали впиться в твою плоть!

Колин узнал этот голос. Ему даже не надо было смотреть на женщину, которая спускалась по лестнице. И так было ясно: это – Морриган.

На ее тяжелом туловище сидела широкая голова с огромным омерзительным ртом. Маленькие глазки также выражали злобу и жестокость. На ней было платье такого глубокого синего цвета, что казалось почти что черным, а на нем ярко выделялась красная тесьма, служившая поясом. Кошки расступились перед главной ведьмой, а затем, когда она направилась к Колину, раболепно за ней последовали.

– Не беспокойся. Мы заплатим тебе долг. Ты отсюда ни одной своей частичкой не вырвешься. Разве что только то, что птицы сумеют унести в клювах.

Она протянула руку, чтобы погладить одну из кошек, и Колин увидел у нее на руке браслет. По виду он выглядел в точности таким, как у Сьюзен, но краски все были наоборот: письмена серебряные, а весь браслет черный.

Утекар и Атлендор расположились в пещере Чародея. Они промывали свои раны.

– Не то, чтобы я собирался еще раз выйти этой ночью! – сказал гном. – Если Сьюзен действительно выбралась за ворота, тогда то, что от нее осталось, не стоит и искать. На каждом дереве сидит по палугу! Нам пришлось штук двадцать ухлопать, чтобы добраться всего лишь от Сэддлбока до ворот!

Оба они с Атлендором были покрыты глубокими царапинами, а их платье превратилось в лоскуты.

– У нее Знак, может, это сохранит ее, – сказал Альбанак. – Я пойду посмотрю, где она.

– Но у тебя-то нет Знака! – заметил Утекар. – Если Сьюзен выжила до этой минуты, то значит, мы ей не нужны. Если ты считаешь, что должен ее отыскать, займись этим поутру. Если пойдешь сейчас, то зубы палуга, как пить дать, сомкнуться на твоем горле.

• Предыдущая
• 17/30
• Следующая