Крик Новорождённых - Баркли Джеймс - Страница 23

К тому моменту, как все было кончено, он почти лишился способности думать и едва воспринял слова цардита.

— Вы получили два предупреждения, — объявил Ренсаарк. — Третьего не будет.

И его люди почти беззвучно растворились в ночи, за клубами дыма, оставив живым жителям Брода Чаек трупы, оскверняющие место их молитв, и мрачный долг собрать и почтить память убитых.

Хан Джессон рухнул на колени и понял, что надежда покинула его.

844-й Божественный цикл, 43-й день от рождения соластро, 11-й год истинного Восхождения

После демонстрации новых возможностей Миррон в кузнице Кессиан распорядился, чтобы за Брином Марром установили тайное наблюдение. Он решил зайти к нему и попытаться образумить. После того как Восходящие и Ступени ушли, Брин запер кузницу и больше там не появлялся. Вместо этого он проводил время в одиноком пьяном размышлении либо у себя в доме, либо, что было более тревожным, в одном из питейных заведений, выходивших на форум. Пока он не сказал ничего неуместного, однако неизбежно проговорится. В городе же находилось слишком много заезжих торговцев.

С Кессианом к кузнецу отправилась женщина, которой суждено было в ближайшие годы играть важнейшую роль в том, чтобы обеспечить Восходящим возможность свободного развития. Элса Геран, чтица ордена Всеведущего, единственная представительница ордена в Вестфаллене. Ступени были бесконечно рады этому назначению, состоявшемуся благодаря влиянию ее предшественника.

Кессиан зашел за Элсой Геран в ее скромный одноэтажный домик рядом с Домом Масок на западном краю бухты. Сегодня он остро чувствовал жару. Великолепный соластро был в полном разгаре, и ветер совсем стих. Без морского бриза, который приносил прохладу, наступила очень жаркая и душная погода. В городе дела шли вяло: люди сидели в тени, обсуждая торговые сделки, или работали под открытым небом, обнажив спины. На склонах за городом скот искал укрытия под деревьями, а фермеры медленно передвигались в жарком мареве.

Элса подставила плечо, чтобы он мог опереться, а посох принял на себя остальной вес. Кессиана. Отец Восхождения надел самую просторную тунику и щеголял в громадной соломенной шляпе, которая затеняла голову и шею, — и все равно моментально покрылся потом.

— Этим утром я чувствую себя старым, — пожаловался он, пока они с чтицей шли через форум, отвечая на приветствия прохожих.

— Это потому, что так оно и есть, Ардол, — отозвалась Элса, улыбнувшись ему. — Так Бог дает тебе понять, что твое время почти кончилось.

В сорок семь лет Элса была красавицей. Как многие, посвятившие себя службе ордену, она избрала безбрачие, считая, что и без того является матерью всех жителей Вестфаллена. Черные волосы, украшенные несколькими косичками с бусинами, струились по ее спине, атлетическое телосложение вызывало зависть даже у женщин вдвое моложе, а лицо, улыбающееся и приветливое, природа наделила безупречными чертами.

А еще она отличалась резкостью суждений и непочтительностью к догмам, что в ее весьма сложном положении было благословением Божьим.

— Ох, смотри, отыщутся такие, кто потребует тебя сжечь за констатацию неприятных истин, — со смехом проговорил Кессиан.

— Меня могли бы сжечь за многие вещи, если бы стало известно, что тут творится, Ардол. То, что я сообщила тебе, что ты близок к смерти, — это наименьшая из моих трудностей, поверь мне.

Ее лицо стало серьезным. Кессиан похлопал Элсу по руке.

— Не при твоей жизни, да? — спросил он.

Элса пожала плечами.

— Труднее всего принять, что это реальность. Я видела Миррон, а теперь и Ардуция, и я все равно не уверена, что до конца верю.

— Подозреваю, что именно в этом заключается суть проблемы Брина.

— Несомненно. С этим трудно смириться тем, у кого нет стабильного дара. Или, как в моем случае, вообще не было.

Элса замолчала, пытаясь разобраться в своих мыслях.

Кессиан заметил на ближайшем лотке отличную тундаррскую ткань. Темно-зеленую, с вплетенными красными и золотыми нитями. Дженну порадовал бы ярд-другой такой материи.

— Как насчет специальной скидки для бедного старика? — вопросил Кессиан, указывая на ткань.

— Ты используешь этот подход уже лет десять, Ардол, — покачал головой продавец, высокий худой мужчина, тоже немолодой.

— И эти слова с каждым разом становятся все ближе к истине.

— Как и опасность, что мои поставщики задумаются о том, почему отправленная так далеко ткань продается так дешево. Для тебя, как и для всех, она стоит один денарий за ярд. Скидка при покупке десяти.

Кессиан надулся и поймал на себе слегка встревоженный взгляд Элсы.

— Я об этом подумаю. Может, вернусь попозже, когда ты будешь более склонен к щедрости.

— Неужели твоя почтенная супруга простит тебя, если узнает, что я распродал все раньше, чем ты решился ее порадовать?

— А неужели я прощу тебя, если она узнает, что я хотя бы приценивался? — Кессиан подмигнул продавцу. Потом повернулся и снова положил ладонь на плечо Элсе. Они медленно пошли дальше. — Прости, Элса. Ты что-то собиралась сказать?

— Я верю в истинный путь ордена. Вот почему я здесь. И я пока могу держать инквизиторов канцлера подальше от Вестфаллена. Но, как и наша вера в жизненный цикл, истинный путь Восхождения — это то же самое, вера. Или было верой. Доказательств не было — настоящих доказательств. И вот я их получила. Это все равно как оказаться перед лицом Бога. Это меня пугает. И я уверена, что это испугало и Брина.

— Только не надо, чтобы твои слова услышали Восходящие. По крайней мере один из них уже набрался заблуждений относительно своего будущего величия.

Кессиан шутил только наполовину.

— Да, за этим надо следить, — согласилась Элса, не улыбнувшись. — Послушай, Ардол, мы сидим на пороховой бочке — самой хорошо охраняемой тайне во всем Конкорде, возможно даже, на всей земле Господа нашего. Орден по-прежнему считает, что все это закончилось, когда они убили Гориана. Тебе лучше, чем кому-либо, известно, как тяжело было сделать так, чтобы тайное осталось тайным. То, что я видела… Милостивый Боже Всеведущий, ведь и другие женщины, с тем же потенциалом, сейчас беременны. Это не может вечно оставаться тайной.

— Знаю, — отозвался Кессиан. — Поэтому сейчас здесь находится маршал Васселис.

— Я хочу сказать вот что. Эти люди — то, чем, по нашим предположениям, мы все должны стать спустя сколько-то поколений. — Элса помолчала, а потом обернулась к нему, когда они сворачивали на тихую улицу, ведущую к дому кузнеца. — Ты можешь себе представить, как это повлияет на орден? Да и на Конкорд, если уж на то пошло? Твоих Восходящих не будут приветствовать, вывешивая флаги. Их не примут с распростертыми объятиями. Милый Ардол, эти люди, которых вы сотворили, — их битва только начинается. Тебе не удастся держать их здесь. То, что они собой представляют — на самом деле или в воображении, — обязательно станет известно. Я к этому готовлюсь. И я посоветовала бы Ступеням сделать то же самое.

— Мы это делаем, Элса. Вот почему сейчас я иду поговорить с Брином, — сказал Кессиан, хоть чувствовал, что его слова звучат с прискорбной неубедительностью. — Подсознательно мы понимаем, что были наивны. Все. Включая и тебя. Мы только теперь начинаем осознавать возможные результаты того, что сделали. Все усилия сосредоточились на создании — и очень мало на просвещении. Конкорд велик, а орден влиятелен и болезненно подозрителен. Все будет очень нелегко.

— Ардол Кессиан, твой дар к преуменьшению опасности с годами не тускнеет.

Кузница стояла остывшей, в доме было тихо, ставни закрыты. Недовольные заказчики прикрепили записки к дверям дома, и изделий во дворе заметно поубавилось. Неясно, воровство ли это или люди забирали законное имущество.

Кессиан резко постучал палкой в тяжелую дверь, не рассчитывая на отклик, и не получил его. Кузница располагалась на перекрестке тихих и узких улочек, характерных для этой части Вестфаллена. Ряды домов, по большей части с мастерскими или магазинами под жилой частью, теснились вдоль кривых мощеных улиц. В это жаркое утро работа шла в основном в помещениях, однако в маленьком городке всегда легко привлечь внимание.