Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли - Шамир Исраэль - Страница 106

• Предыдущая
• 106/115
• Следующая

Затем наступает очередь таможни. И эта потрошит чемоданы в поисках электротоваров. В Израиле с его высочайшими стенами пошлин все, сделанное человеком, стоит куда дороже, чем в Европе; израильтянам стоит привозить все – камеры, видео, радио, часы, даже мясо (которое облагается стопроцентной пошлиной). На европейских границах таможня пресекает промышленную контрабанду и наркотики, но в единственных воротах Израиля – в аэропорту Лидды– идет борьба с отдельным туристом, с вещами личного пользования.

Высокие стены пошлин приводят к тому, что Израиль неизбежно отстает от развитых стран – ведь даже пишущая машинка облагается высокой пошлиной, не говоря о более совершенной технике. Поэтому новая техника с трудом находит свой путь в Израиль. Местная продукция продается – по той же причине – в Израиле по цене куда более высокой, чем за рубежом. Пошлины идут на пользу некоторым людям – так, производство ковров в Израиле ограждено 300% пошлинами. Соответственно, ковры – даже местного производства – стоят в Израиле в три раза больше, чем за рубежом: по закону рынка цена товара не имеет отношения к стоимости производства. Прибыль идет магнату – ортодоксальному еврею, члену кнессета от ультра-религиозной Агуды, Аврааму Шапира. Так светский Израиль способствует возникновению ортодоксального капитала, а ортодоксальный капитал тянет к усилению влияния ортодоксов в Израиле.

Таможня, полиция, проверки безопасности – тройные ворота, которые проходишь, “холодея яйцами” каждый раз. Приехавших “расхватывают, как пленных” не арабы-лодочники, а таксисты Лода, не славящиеся своим бескорыстием и деликатностью. Впрочем, в Святую Землю всегда было трудно приехать, как свидетельствуют рассказы пилигримов. Сейчас, когда естественные преграды отпали, вместо них возникли искусственные – чтобы страданиями человек усугубил ценность своего приезда в Святую Землю. А насчет отъезда – так это и вовсе ни к чему жителю Святой Земли.

Порт Яффы не исчез. Сейчас его используют в основном рыбаки, и многие жители Яффы приходят на причал рано утром и покупают свежую рыбу прямо с шаланд. Над портом стоял маяк, так же не действующий, но смотрители маяка английских времен остались жить в нем. Нынешний потомок смотрителя – армянин Захарян, а дом его стоит на месте дома Симона-кожевника, у которого останавливался св. Петр. Дом этот носит забавное название “Джама Будрус”, мечеть св. Петра – раньше здесь находилась маленькая частная мечеть. Мусульмане чтят св. Петра – равно как и Иисуса и Моисея.

В Яффе много мест, связанных с памятью св. Петра, огромная католическая церковь св. Петра в самом центре города, где стояла когда-то цитадель Яффы, и интересная православная русская церковь св. Петра на краю Яффы, связанная с чудом воскресения св. Тавифы. Св. Петра призвали исцелить благонравную девочку Тавифу, но к его приходу она уже умерла. Тогда, помолившись, св. Петр воскресил девочку. В 1835 году о. Константин Нуров обнаружил гробницу Тавифы на старом еврейском кладбище Яффы и приобрел участок для Русской миссии. В эту церковь интересно прийти в день св. Тавифы, в мае, когда здесь собирается все православное духовенство, происходит пышный молебен и приходят многие местные православные.

Но куда более важное чудо св. Петра произошло в Джама Будрус. Здесь, в доме Симона и Захаряна, в этой первоклассной недостопримечательности, произошло событие не менее судьбоносное, чем то, что произошло незадолго до этого в Пятидесятницу (Деяния, 10).

Остановившемуся в Яффе апостолу было видение – с неба спускается скатерть-самобранка, полная запретных иудею яств – вплоть до креветок и свинины, – и глас небесный сказал ему: “Ешь!”. Петр ответил: как я иудей, соблюдающий Закон, могу есть это? И глас ответил: то, что Господь создал чистым, не зови нечистым. Видение повторилось трижды, а очнувшись, св. Петр узнал, что с ним хочет повстречаться римлянин Корнелий, слыхавший про чудеса Иисуса. Петр понял смысл видения – не следует ограничиваться иудеями, нужно проповедовать и среди не-евреев. Это был резкий поворот от прежней традиции. До этого момента христиане были – иудейской сектой, наподобие современных нам хасидов. После вмешательства свыше Петр окрестил Корнелия и его семью. Когда вслед за этим лидеры церкви в Иерусалиме стали осуждать его за нарушение еврейских обычаев и за якшание с язычниками, Петр рассказал им о своем видении.

Вслед за этим за распространение христианства среди язычников взялся апостол Павел. Лидеры первой церкви считали, что обращенные язычники должны также соблюдать все предписания Ветхого Завета, включая обрезание. Св. апостол Петр был готов уступить и соблюдать запреты, но св. апостол Павел в тяжелом идеологическом сражении отстоял свободу христиан – иудейского или не-иудейского происхождения – от тесной сети запретов Торы. Он сокрушил грань между иудеем и эллином, как велел Христос, и уничтожил основание для зависти и вражды.

Смысл противостояния между церковью и синагогой можно понять, описав ее в национальных или классовых терминах. Иудеи гордились своей уникальной религией, которая стала оказывать влияние на всем Ближнем Востоке, религией, дававшей народу Израиля избранничество. Христианство сокращало это преимущество, превращая всех язычников в “Израиль”, причем без тяжкого бремени заповедей и учения.

У евреев тех времен была возможность найти компромисс с новой верой: недаром св. Павел восхвалял (Римлянам, 3) еврейское происхождение и исполнение заповедей. Иудеи могли, пишет Давид Флюссер, сыграть роль народа-священника в зарождающемся христианстве, наподобие касты браминов в Индии, и тогда “без священнослужителя-еврея не обошлось ни крещение ребенка, ни свадьба, ни похороны во всем христианском мире”. Но многомиллионный, мощный, влиятельный иудейский народ не пошел на это по следующей причине.

Религия часто выполняет роль дополнения к этническому различию. Так, персы говорят, что, если б арабы стали шиитами, персам пришлось бы принять сунну. Разрыв католической и православной церквей также был связан с вопросами этноса и власти, а не только с теологией. Раз эллинистический мир принял христианство, семитская стихия должна была найти что-то другое.

Поэтому, через несколько веков после победы христианства, в Хиджазе, удобно защищенном пустыней от дыхания эллинизма, в этом глубоком семитском тылу возник ислам. Ислам, как и христианство, взял основу иудаизма, отказался от исполнения бессчетных заповедей, стал мировой религией. Теологически ислам был вполне приемлем для иудеев: в отличие от христианства, ислам постулировал строгое единобожие и отказался от икон. Действительно, еврей может перейти в ислам, если ему грозит смерть – в то время, как он должен предпочесть смерть обращению в христианство, по Рамбаму. Ислам был семитской, не-эллинистической верой, и поэтому население Палестины со временем отошло от христианства, самарянской разновидности иудаизма и собственно иудаизма и в массе своей приняло ислам.

В Святой Земле не осталось приверженцев иудаизма – тот, кто не крестился, принял ислам. Но за рубежом уцелели небольшие общины, поднявшие знамя нетерпимости к не-евреям. Последний раз эта нетерпимость полыхнула в 7-м веке, когда иудеи вырезали христиан. После этого, еврейская нетерпимость не играла особой роли, была понятна и простительна – ее можно было считать реакцией гонимого меньшинства, которому позволено оградить себя, чтоб не исчезнуть. Но в Израиле, когда евреи стали большинством, а не меньшинством, религиозная нетерпимость не исчезла, и в последнее время нападения на церкви и на христиан участились.

Иногда нападающие мазали ворота церкви калом (Эфиопская церковь в Иерусалиме), иногда рисовали на них свастики (церковь на горе Сион), иногда оборачивалось дело поджогом (баптистская церковь в Рехавии). В 1984 году полиция арестовала большую группу “еврейских террористов”, подкладывавших ручные гранаты в церквах и мечетях. И хотя нападения совершаются немногими фанатиками, многие относятся к ним терпимо. Так, после поджога баптисты хотели отстроить церковь. Жители района наняли адвокатов и вели упорную борьбу, чтобы не допустить этого. Израильский парламент принял закон, запрещающий миссионерскую деятельность: любой христианин, проповедующий свою веру евреям, может оказаться в тюрьме, как апостол Павел. Министр по делам религий объяснил однажды, как узнать миссионера: “Если в какой-либо церкви прибавится прихожан, значит, священник занимается миссионерством. Тут мы его и вышлем”. Дальше – больше. Законопроект Звили – Гафни – Лапида предусматривает тюремное заключение за «положительное упоминание» Христа, а также за владение Новым Заветом.

• Предыдущая
• 106/115
• Следующая