Молот и крест - Гаррисон Гарри - Страница 62

• Предыдущая
• 62/103
• Следующая

На рассвете усталые глаза Шефа разглядели в февральском тумане массу собора Эли справа от направления их марша. Собор уже разграблен Великой Армией, но колокольня оставалась на месте.

– Мы сейчас в безопасности? – спросил он у Торвина.

– Троллы считают, что да. Видишь, как они смеются? Но почему? До Марша еще целый день, а воины Марки за нами близко.

– За Эли болота, – ответил Шеф. – В это время года дорога на Марш на протяжении многих миль идет через грязь и воду. Если понадобится, ее могут перегородить несколько человек и баррикада. Обхода нет. Особенно для не знающих местность.

Колонна затихала там, где проходил Бранд. Неожиданно он появился перед Шефом и Торвином, черный плащ в грязи, лицо бледное и напряженное.

– Стойте! – кричал он. – Все вы! Пища, вода, распустите подпруги! – И шепотом добавил двум членам совета: – Серьезные неприятности. Нас ждут впереди. Не показывайте этого на лицах.

Шеф и Торвин переглянулись. Молча последовали за Брандом.

Десяток предводителей викингов стояли у дороги, их сапоги уже погрузились в грязь. В середине, положив руку на рукоять меча, молча стоял ярл Сигварт.

– Это Айвар, – без предисловия сказал Бранд. – Он напал на наш лагерь в Кроуленде вчера ночью. Кое-кого убил, остальных разогнал. Несомненно кого-то из наших захватил. Сейчас они уже начали говорить. Он знает, где мы должны были встретиться. И знает о золоте.

– Мы должны считать, что он уже вышел нам наперехват. Итак, с севера Айвар, а в нескольких милях южнее нас – англичане.

– Сколько человек? – спросил Гутмунд.

– Тот, что ушел от них и прискакал к нам, говорит: около двух тысяч. Не вся армия из Йорка. Остальных Рагнарсонов нет. Только Айвар и его приближенные.

– Мы могли бы справиться с ними, если бы были все вместе, – сказал Гутмунд. – Шайка преступников. Гадгедлары. Предатели. – Он плюнул.

– Но мы не все вместе.

– Скоро будем, – продолжал Гутмунд. – Если Айвар знает о золоте, то все в лагере тоже знали. Наверно, напились в лагере на радостях, когда Айвар ударил. Как только протрезвеют, пойдут к месту встречи у Марша. Мы встретимся с ними и будем все вместе или почти все. И тогда поговорим с Айваром. Можешь оставить его себе, Бранд. У тебя есть с ним счеты.

Бранд улыбнулся. Трудно, подумал Шеф, испугать этих людей. Чтобы их победить, нужно перебить всех до одного. К несчастью, вероятно, это и произойдет.

– А как же англичане за нами? – спросил он.

Бранд сразу посерьезнел, отвлекся от мечты о поединке.

– Это не такая трудная проблема. Их мы всегда били. Но если они нападут на нас сзади, пока мы сражаемся с Айваром... Нам нужно время. Время для соединения с остальной частью армии у Марша. Время, чтобы решить дело с Айваром.

Шеф вспомнил свое видение. Надо бросить им что-нибудь такое, что им нужно, подумал он. Не сокровище. На это Бранд никогда не пойдет.

Точильный камень древнего короля из кургана все еще у него за поясом. Шеф достал его, посмотрел на высеченные бородатые лица, увенчанные коронами. Свирепые лица, полные сознания власти. Короли вынуждены совершать то, чего не могут другие. И предводители тоже. И ярлы. Ему говорили, что за сокровище придется платить. Может, это оно и есть. Подняв голову, он увидел, что Сигварт круглыми глазами смотрит на камень, разбивший голову его сыну.

– Дорога, – хрипло сказал Шеф. – Несколько человек могут задержать на ней англичан надолго.

– Могут, – согласился Бранд. – Их должен возглавить один из нас. Предводитель. Человек, привыкший к независимым решениям. Такой, который может рассчитывать на своих людей. Примерно длинная сотня.

Долго все молчали. Тот, кто остается, идет на верную смерть. Это слишком много – даже для этих викингов.

Сигварт холодно смотрел на Шефа, ожидая, когда тот заговорит. Но заговорил Бранд.

– Среди нас только у одного есть полный экипаж. Этот человек создал хеймнара, которого несут за нами англичане...

– Ты говоришь обо мне, Бранд? Хочешь, чтобы я со своими людьми ступил на тропу, ведущую в ад?

– Да, Сигварт. Я говорю о тебе.

Сигварт хотел что-то сказать, потом повернулся и взглянул на Шефа.

– Да, я это сделаю. Я чувствую, что уже вырезаны руны, рассказывающие о нас. Ты сказал, что смерть моего сына – воля норн. Я думаю, что норны уже сказали и о тех, кто останется на дороге. И не одни норны.

Он встретился взглядом с сыном.

Передние ряды армии Марки, преследующие в ночи отступающего противника, попали в засаду Сигварта через час после заката. В течение двадцати ударов сердца шла бойня, англичане, двигавшиеся по узкой дороге в болоте по десять в ряд, потеряли пять десятков отборных бойцов. Остальные, усталые, промокшие, голодные, сердитые на своих предводителей, в смятении отступили и даже не унесли с собой тела погибших с их вооружением. С час люди Сигварта в напряженном ожидании слышали их крики и ругань. Потом медленно начал приближаться шум. Не шум испуга. Неуверенности. Они искали обходной путь. Ждали приказов. Готовились к ночному отдыху, даже в мокром одеяле на земле. Лишь бы не рисковать жизнью в неизвестности.

Двенадцать часов уже выиграно, подумал Сигварт, расставляя своих людей. Но не для меня. Я могу остаться на страже. Все равно после смерти сына не могу уснуть. Моего единственного сына. Интересно, второй тоже мой сын? Если это так, он проклятие своего отца.

С рассветом англичане вернулись. Три тысячи человек. Они решили проверить, что за препятствие у них на пути.

Викинги копали землю по обе стороны дороги. Через фут добрались до воды. Через два фута – сплошная жидкая грязь. Вместо обычных земляных укреплений пришлось ограничиться полной воды канавой в десять футов шириной. Со своей стороны они вкопали в землю куски дерева, какие смогли снять с оставленных Шефом повозок. Слабое препятствие. Толпа крестьян разметет его в считанные минуты. Если бы за ним не было воинов.

На дороге могли встать только десять человек. И только пять сражаться. Воины Марки, осторожно продвигаясь вперед с поднятыми щитами, оказались по бедра в холодной воде, прежде чем смогли добраться до противника. Кожаные сапоги скользили по грязи. Они приблизились и увидели бородатые лица, занесенные для удара двуручные топоры. Наносить удар этим людям? Для этого надо подниматься по скользкому склону. А тем временем топорник выбирает цель.

Бить по дереву, по брустверу? Но стоит оторвать взгляд от оружия противника, и он отрубит тебе руку или голову.

Неохотно, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, воины Мерсии боком приближались, подбадриваемые криками тех, кто еще не вступил в бой.

Проходил короткий день, и бой усиливался. Гвикхельм, один из военачальников Мерсии, посланный королем для советов и помощи новому олдермену, потерял терпение, отозвал своих людей, послал вперед лучников с неограниченным запасом стрел.

– Стреляйте на уровне головы, – приказал он им. – Не беда, если промахнетесь. Просто не давайте им высунуться.

Другие бросали копья через головы своих сражающихся товарищей. Лучшие бойцы Гвикхельма, которых уязвило обращение к их гордости, вступили в бой. Им было приказано не продвигаться вперед, а просто фехтовать на месте. Спустя какое-то время они уступали место следующему ряду. А тем временем тысячи людей были посланы на мили в тыл. Они срезали ветви, приносили их, бросали под ноги бойцов, так что со временем образовалась прочная площадка.

Альфгар, с двадцати шагов наблюдавший за схваткой, в раздражении потянул светлую бороду.

– Сколько же людей тебе нужно? – спросил он. – Это всего лишь канава и изгородь. Один натиск, и мы пройдем. Неважно, если потеряем несколько человек.

Офицер сардонически взглянул на него.

– Попробуй сказать этим нескольким. А может, хочешь сам попробовать? Возьми того большого парня в середине. Того, что смеется. С желтыми зубами.

В тусклом свете Альфгар через холодную воду смотрел на Сигварта, который отбивал удары меча, наносил сам. Руки Альфгара задрожали, и он сунул их за пояс.

• Предыдущая
• 62/103
• Следующая